Рождественские колокольчики - Логан Леандра - Страница 22

Она прижалась лицом к мягкой ткани его рубашки.

– Спасибо.

– За что?

– Ну... – запнулась она, – вообще за все...

– Рад, что мог помочь, дорогая. – Он запустил пальцы в водопад волос над ухом и, наклонившись, запечатлел на ее губах неистовый поцелуй, проникая в глубину рта алчущим языком.

Захваченная морем ощущений, Сара упоенно отдалась им – покуда хватило дыхания.

– Что ты делаешь? – промолвила она наконец.

– У тебя на губах вкус моего бренди, – хрипло отозвался он.

– Чушь.

Вместо ответа он поцеловал ее еще раз со свирепой страстью, так соответствующей грубоватым, резким интонациям его голоса, почти сдирая кожу небритой щетиной. То был, показалось Саре, самый эротичный момент в ее жизни. Именно этого ощущения – грубой, первобытной силы – ей сейчас недоставало. Она вновь ощутила себя живой, желанной, укрытой от невзгод – ощутила себя женщиной, любимой и любящей.

– Хочешь, чтобы я продолжал, милая? – услышала она рокочущий голос.

– О да! – Сара закрыла глаза, страстно желая, чтобы он назвал ее по имени.

Ее согласие исторгло у него приглушенный стон, стон мужского торжества и предвкушения. Сара почувствовала, как его руки скользнули вниз по спине – это он опустился на колени, зарывшись лицом в кружево лифа. Охватив ладонями ее груди сквозь кружевной барьер, он припал к ним губами. Темные ободки сосков вмиг набухли от прикосновений его языка. Он подцепил большими пальцами бретели и, спустив их на талию, с лихорадочным голодным возбуждением накинулся на обнаженную грудь, наслаждаясь ее сладостью, как драгоценным и долгожданным лакомством, зарываясь лицом в упругую мягкость. Рубашка соскальзывала все ниже, и за ней, не отставая, следовали колючие прикосновения жестких бакенбард и пробивающейся щетины, наполняя Сару возрастающим ощущением собственной сексуальности, сладостным вожделением. Алек покрывал каждый кусочек ее тела поцелуями и нежными покусываниями. Казалось, ни единый дюйм не был обойден его вниманием.

Сара чувствовала себя надежно и комфортно в его руках, под его ласками.

А потом наступил момент, когда все страхи и опасения, что она может оказаться не столь красивой, не столь опытной и виртуозной, как те женщины, которых он знал до нее, – все мигом растворилось, было смыто горячей волной.

Сара открыла глаза и увидела, что кровать пуста, а в свете лампы вырисовывается высокая фигура одевающегося Алека. Заметив, что она очнулась, он поднял с пола ночную рубашку и галантно протянул ей.

– Учитывая, что здешние замки имеют свойство отпираться сами собой, советую одеться заранее.

Его сдержанный тон заставил ее ощутить неловкость от собственной наготы. Сара схватила рубашку и принялась поспешно ее натягивать.

– Не покидай меня, – негромко попросила она.

Помрачнев, Алек подошел и прижал ее голову к мягкой фланели своей рубашки.

– Это ты не покидай меня, дорогая.

– Ты все перепутал. Теперь это моя комната.

– Ты знаешь, о чем я. Обещай, что останешься на Рождество. Черт возьми, плюнь на все, что затеяла, и оставайся!

– Я бы рада...

– Так останься. Ты сделаешь меня счастливейшим из смертных. Порадуй и этих добрых людеи, что с таким воодушевлением вяжут вам свитеры и вышивают чулки.

– Как они все добры! – Сара провела по лицу рукой, убирая шелковые пряди. – Как радушны... – Голос ее грустно затих.

Алек никогда еще так отчаянно не нуждался в том, чтобы ему доверяли. Но как убедить ее довериться? Как убедить остаться, когда она обнаружит, что ее машина давно могла быть починена?

Усилием воли взяв себя в руки, он улыбнулся и шутливо ущипнул ее за нос.

– Чулки у камина означают, что вы с Рози официально включены в число приглашенных гостей.

– Ох, Алек...

– Неужели ты всерьез собираешься пуститься с ребенком в путь за два дня до Рождества? Что за безумная идея!

– Знаю. Здесь все так замечательно...

Алек порывисто сжал ее обнаженные плечи и повернул лицом к себе.

– Послушай, Сара, если у тебя неприятности, верь – я сумею все уладить. Объясни мне!

– Я бы рада, но не могу. Я связана обязательством и должна действовать в одиночку. Все это не так безумно, как кажется. Поверь.

Алек сильно сомневался в этом. Подслушанный обрывок разговора вселял в него настоящую тревогу.

– Ведь я ничего не утаил от тебя, – тихо проговорил он. – Хочу, чтобы и ты ответила мне тем же.

– Я все расскажу потом. Обещаю... Вот что! – повинуясь импульсу, вдруг воскликнула она. – Так и быть – я останусь до двадцать пятого! Будь что будет, а я встречу Рождество с вами в этом райском уголке!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На следующее утро Алека разбудил негромкий, но настойчивый стук в дверь. Будь он проклят, если не прикорнул-таки рядом с Сарой! Одеяло ее было откинуто, а сама она спала в самой красноречивой, чувственной позе – обвив вокруг Алека ноги.

Он невольно задержался на этой картине вожделеющим взглядом. Разбудить бы ее сейчас долгим-долгим поцелуем, а потом...

Но надо было думать, как выйти из положения. Вагнеру вовсе не улыбалось, чтобы его застали здесь в такой час. Впрочем, выбора не было, а потому он осторожно вылез из постели, прикрыл спящую возлюбленную одеялом и пошел отворять.

– А, ты здесь, Алек! – Мимо него с подносом в руках в комнату прошествовала миссис Несбит – как всегда, аккуратно причесанная, в традиционном цветастом платье. Хорошо еще, что постучалась, а то у нее странная особенность вдруг возникать в комнате, где заперта дверь.

– Кажется, я здесь задремал, – поспешил объяснить Алек, старательно разглаживая на себе рубашку и брюки.

Сара, торопливо и неловко усаживаясь среди подушек, поздоровалась с ними хриплым спросонья голосом.

Миссис Несбит поставила перед ней поднос, и тут только Алек заметил, что завтрак сервирован на двоих. Не могла же она знать...

– Я слышала, как бушевала вчера Рози, – пояснила хозяйка. – Слышала, как ты постучал, потом – звук твоих шагов. – Тут она подняла руку, чтобы предупредить извинения, уже готовые сорваться с губ Сары. – Мне это совсем не мешало, поверьте. И я очень рада, что общими усилиями вы сумели-таки успокоить малютку.

Приобняв хозяйку за плечи, Алек запечатлел на ее румяной щеке благодарный поцелуй.

– Вы просто чудо!

Тетушка Би расплылась в улыбке.

– Ты прав, – подмигнула она. – А теперь берись-ка за еду.

В комнату рысью вбежал Тимоти, но при виде сидящего на кровати Алека остановился как вкопанный.

– Вы уже снова здесь? Так рано?

– Да, – небрежно бросил Алек, принимая у Сары чашку кофе. – Забежал, чтобы успокоить Рози. А у меня для вас новости. Сара и Рози остаются с нами на Рождество.

– Ура! – ликующе заорал Тим и в восторге запрыгал по комнате. Потом порывисто подхватил пробудившуюся от его воплей Рози и крепко прижал к себе. – Не плачь, золотко. Ведь ты остаешься с нами. Правда, здорово?

Миссис Несбит забрала у него из рук пухлого, сердито кричащего ребенка, и на руках женщины девочка мгновенно затихла.

– Я возьму ее в кухню. А ты, Тим, можешь захватить сумку.

– Вам правда нетрудно? – смутилась Сара.

– Нисколько. А вы продолжайте себе спокойно... э-э... завтракать.

В сопровождении юного Доунса она двинулась к двери. На пороге мальчик обернулся.

– Кто-нибудь будет лепить со мной снеговика? Сегодня отличный день.

– Я буду, – вызвался Алек. – Подожди немного, скоро спущусь.

– А я, боюсь, не смогу, – сказала Сара. – Сегодня я должна сделать всем красивые прически.

– Ах, что вы, совсем не обязательно, – радостно оживилась миссис Несбит.

– Нет-нет, это же мой подарок к Рождеству. Ведь сочельник уже завтра.

– То-то Камилла обрадуется! – воскликнула хозяйка, закрывая за собой дверь.

Алек медленно намазал маслом тост. Откусил.

– Ты правда работаешь парикмахером?

Сара сверкнула глазами.

– Да, – произнесла она ровно и сдержанно и посмотрела на его короткую стрижку. – Ты не поверишь, какие чудеса я могу сотворить. Даже с твоей шевелюрой.