Жизнь термитов - Метерлинк Морис - Страница 5

У некоторых видов значительная часть верхних этажей предназначена для выращивания особых грибов, заменяющих собой простейших, о которых пойдет речь в следующей главе и которые, подобно грибам, обязаны перерабатывать старую древесину или сухую траву, чтобы сделать их более усвояемыми.

В других колониях мы находим настоящие кладбища, расположенные в верхней части холмика. Можно предположить, что в случае аварии или эпидемии термиты этих колоний не в силах идти в ногу со смертью и вовремя поедать трупы, которые она сверх меры множит; они складывают их у самой поверхности, чтобы солнечное тепло быстрее их высушило. Затем они стирают их в порошок и тем самым создают запас пищи для кормления городского молодняка.

У Drepanotermes Silvestri есть даже живые запасы, или «мясо на ногах», хотя это выражение здесь не совсем уместно, поскольку у данного мяса нет никакой возможности передвигаться. Когда, по неизвестной нам причине, тайное правление термитника приходит к выводу, что количество нимф превышает необходимое, лишних из них помещают в специальных комнатах, предварительно оторвав им лапки, чтобы, двигаясь без пользы, они не потеряли в весе, а затем поедают их по мере надобности сообщества.

У этих же Drepanotermes мы обнаруживаем санитарные учреждения. Испражнения собираются в нишах, где они затвердевают и, наверное, становятся еще вкуснее.

Таково в общих чертах устройство термитника. Впрочем, оно довольно изменчиво, поскольку, как мы будем иметь еще не раз возможность убедиться, не существует насекомого менее рутинного и умеющего столь же искусно и гибко, как человек, приноравливаться к обстоятельствам.

V

Из громадного подземелья, обычно уходящего вниз на такую же глубину, на какую высоту оно поднимается над землей, расходятся бесчисленные, нескончаемые коридоры, простирающиеся вдаль на расстояния, которые пока невозможно измерить, до деревьев, кустарников, трав и домов, поставляющих целлюлозу. Так, некоторые участки острова Цейлон и Австралии, главным образом Серсдей-Айленд и архипелаг Кейп-Йорк, на протяжении целых километров «заминированы» подземными ходами этих гномов и совершенно непригодны для жилья.

В Трансваале и Натале почва от одного конца страны до другого усеяна термитниками; Кл. Фуллер обнаружил здесь на двух маленьких площадках величиной 635 квадратных метров от четырнадцати до шестнадцати гнезд, принадлежащих различным видам. В Верхней Катанге часто можно встретить по одному шестиметровому термитнику на гектар[5].

В отличие от муравья, свободно передвигающегося по поверхности почвы, термиты, за исключением крылатых взрослых особей, о которых мы поговорим позже, не покидают теплого и влажного мрака своей гробницы. Они никогда не движутся под открытым небом и рождаются, живут и умирают, не видя дневного света. Одним словом, нет насекомых более потаенных. Они обречены на вечную тьму. Если для того, чтобы запастись пищей, им необходимо преодолеть препятствия, сквозь которые они не могут пройти, к работе привлекаются городские инженеры и первопроходцы. Они строят прочные ходы, состоящие из искусно размягченных древесных опилок и фекалий. При отсутствии какой-либо опоры эти ходы имеют форму труб, но технологи с замечательным мастерством извлекают выгоду из мельчайших обстоятельств, дающих малейшую возможность сэкономить на труде и сырье. Они увеличивают, выравнивают, подгоняют и шлифуют полезные трещины. Если ход идет вдоль стены, он становится полукруглым; если он может обогнуть угол, образованный двумя стенами, его просто покрывают цементом, тем самым сберегая две трети работы. В этих коридорах, строго вымеренных по росту насекомого, местами расположены «стоянки», наподобие тех, что устроены на наших узких горных тропах, чтобы дать возможность носильщикам, нагруженным провизией, без труда разминуться. Порой, — как заметил Смитмен, — когда движение усиливается, они идут по одному пути туда, а по другому — обратно.

Прежде чем покинуть это подземелье, обращу ваше внимание на одну из самых странных и таинственных особенностей мира, скрывающего в себе так много загадок и тайн. Я уже упоминал об удивительной и неизменной влажности, которую им удается поддерживать в своих жилищах, несмотря на сухость воздуха и обожженной почвы, несмотря на беспощадный зной бесконечного тропического лета, осушающий источники, истребляющий все живое на земле и высушивающий до самых корней большие деревья. Это явление настолько аномально, что доктор Дэвид Ливингстон, великий исследователь и вместе с тем чрезвычайно добросовестный натуралист, к которому в 1871 году на берегах озера Танганьика присоединился Стэнли, озадаченно спрашивал себя, не удается ли обитателям термитника с помощью еще не известных нам методов соединять атмосферный кислород с водородом из их растительной пищи таким образом, что по мере того, как она выпаривается, они восстанавливают необходимую им воду. Вопрос пока не разрешен, но эта гипотеза вполне правдоподобна. Мы еще не раз убедимся в том, что термиты — химики и биологи, у которых нам есть чему поучиться. Впрочем, вполне возможно, как предполагает г-н Шарль Дюфур, что термит просто-напросто ищет влагу на больших глубинах или в самих корнях деревьев. Объем холмика, образуемого на поверхности почвы большим термитником, равняется приблизительно 200 кубическим метрам. Если бы мы извлекли из этой глыбы верхние слои, расположенные на одной из «полок» холмика или прямо под ним, то обнаружили бы большие пустоты, настоящие пещеры, но ни в самих термитниках, ни по соседству с ними никогда не наблюдалось оседания почвы.

Питание

I

Термиты во много крат совершеннее и научнее всех остальных животных, за исключением, пожалуй, некоторых рыб, разрешили основную проблему всей жизни — проблему питания. Они питаются исключительно целлюлозой — самым распространенным на Земле веществом после минералов, образующим твердую часть, «остов» всех растений. Везде, где есть лес, корни, кусты и хоть какая-нибудь растительность, они находят неисчерпаемые запасы пищи. Но, как и большинство животных, они не могут переваривать целлюлозу. Как же они ее усваивают? Различные виды нашли два разных, но одинаково изобретательных подхода к этой проблеме. С термитами, разводящими грибы, к которым мы еще вернемся, все довольно просто; но с другими видами вопрос оставался не совсем ясен, и лишь сравнительно недавно Л. Р. Кливленд, благодаря богатым возможностям своей лаборатории в Гарвардском университете, полностью его прояснил. Вначале он установил, что из всех изученных им животных древоядные термиты обладают самой разнообразной и богатой кишечной фауной, составляющей почти половину веса насекомого. Их внутренности буквально кишат четырьмя формами жгутиковых простейших; это, в возрастающем порядке: Trichonympha Campanula, которых там миллионы, Leidyopsis Sphaerica, Trichomonas и Streblomastix Strix. Они не были обнаружены ни у одного другого животного. Чтобы удалить эту фауну, термита в течение двадцати четырех часов подвергают воздействию температуры 36°С. Похоже, это не причиняет ему никаких неудобств, а вот все брюшные паразиты погибают. Очищенный, или, как говорят специалисты, «дефаунированный» таким образом термит, которого кормят целлюлозой, может прожить от десяти до двадцати дней, после чего умирает от голода. Но если до наступления фатального исхода в его кишечник возвратить простейших, он продолжает жить неопределенно долго[6].

Под микроскопом видно, как простейшее поглощает в кишечнике своего хозяина частички древесины, переваривает их, а затем погибает и, в свою очередь, переваривается термитом.

С другой стороны, вне кишечника простейшее почти тотчас же погибает, если даже поместить его на груду целлюлозы. Перед нами случай неразрывного симбиоза, ряд примеров которого демонстрирует нам природа.