Второе пришествие - Новичков Александр - Страница 21

Я обнаружил, что едва могу пошевелиться. Сконцентрировался на правой руке и попытался подвигать пальцами. Чувствовалось напряжение, пальцы увязли в окружающей материи, но все же смогли изменить положение, хоть отреагировали с большой задержкой. Столь странные ощущения меня серьезно обеспокоили.

Странный толчок в барабанные перепонки, похожий на биение сердца, вынудил меня отвлечься и поднять голову. Я увидел темный силуэт вдалеке. Странный мерцающий образ, очертанием напоминающий человека, выделялся на фоне желтизны окружающего мира слабо выраженным красноватым свечением.

«Воссоздание образов из памяти, – прошептал прямо в мозг спокойный, мягкий, но нечеловеческий голос. – Возможны ошибки и наслоения объектов».

Я присмотрелся к мерцающему силуэту и неуверенно предположил, что это его слова звучали у меня в голове. Что-то щелкнуло, между нами словно прокатился большой грохочущий шар, и звук стал исходить со стороны силуэта.

– Коррекция звукопередачи для удобства восприятия.

Образ ненадолго потерял плотность и некоторое время сохранял молчание.

– Оценка возможностей частично завершена… – Его голос зазвучал прерывистей и временами терялся. – Возможен симбиоз… Требуется помощь со стороны носителя… Поиск средств…

Речь существа удивляла. Я с трудом узнавал простые слова. Словно предложения составлял сверхсовременный компьютер с программой искусственного интеллекта или же разумный инопланетянин, едва-едва освоивший человеческую речь. Огромный запас слов, казалось, был для него больше грузом, нежели приобретением. Он не понимал, что делать с известными словами. Не умел общаться.

– Как тебя зовут? – спросил я, не представляя, сможет ли существо услышать мои слова или нет.

– Каждому объекту требуется имя… характеристика, – неуверенно ответило оно. – Допустимо… Эфир…

– Кто ты?

Этим вопросом, глупым, но естественным, я, кажется, поставил существо в тупик. Звук моего голоса погас в окружающем пространстве. Желеобразная масса напряглась, я почувствовал это, затем снова вернулась в спокойное состояние. Видимо, тот, кто назвал себя Эфиром, не знал ответа.

– Обмен информацией затруднен, – произнес он с некоторой усталостью. – Слова недостаточно точно характеризуют состояния объектов… И составление предложений – сложный, длительный и многовариантный процесс.

– Тебе сложно говорить?

Эфир замолчал. Пространство между нами всколыхнулось, и его силуэт скачком увеличился в размерах, а вернее, приблизился. Мне показалось, что существо вдруг стало внимательно рассматривать меня несуществующими глазами. Очень внимательно.

Перед моими глазами, а может, в голове, или во всем окружающем пространстве замелькали сотни и даже тысячи расплывчатых образов. Каждый из них содержал объект, действие, эмоцию или характеристику, но я просто не успевал заметить, что они значат.

– Коммуникация невозможна… – заключил Эфир. – Пребывания в состоянии сна достаточно…

Но кошмар не закончился пробуждением.

Я проснулся в холодном поту. Резко дернулся и упал на пол. Сердце колотилось, как обезумевшее, пытаясь выскочить у меня из груди, легкие практически не справлялись с возросшей потребностью организма в кислороде. Я стал задыхаться, скрючился на полу и понял, что именно чувствует рыба, вынутая из живительного водоема и обреченная на медленную смерть под ногами довольного рыбака. По телу шел сильный зуд, но сколько бы я ни чесался, не становилось легче. Только краснела кожа, потом проступала кровь…

Превозмогая себя, я перевернулся на спину и попытался сесть. Меня шатало, как осенний лист на ветру. Тело отказывалось занять вертикальное положение. Я не понимал, комната намеренно искривилась и жестоко издевается надо мной, или же вестибулярный аппарат начал отказывать. Сидеть я не мог и снова повалился на пол. Жуткая слабость не позволяла даже приподнять голову. Я словно медленно умирал…

Но такое состояние длилось недолго. Словно по нажатию кнопки, спрятанной где-то на макушке, заработала система восстановления организма. Сердцебиение вернулось в норму, дыхание выровнялось, мышцы обрели уверенность и силу. Казалось, если я сейчас, оттолкнувшись от пола ногами, подпрыгну, то пробью крышу и улечу в небеса.

Но кто-то вновь подкрутил невидимый регулятор. Избыточная энергия пропала, вернулась утренняя беззаботная нега. Я уткнулся затылком в ножку кровати и некоторое время не двигался.

Я выспался. Хотя совсем этого не понимал. Поднялся. Выглянул в окно. На улице стояла пасмурная погода, а с растянувшихся по небу тяжелых облаков накрапывал мелкий, но очень неприятный дождик. Оба моих плана провалились, основной и запасной: я хотел уйти сразу после того, как Лилия легла спать, либо успеть до того, как она проснется.

Я проиграл. Оставалось только спуститься вниз и признать поражение.

Лилия Руденберг действительно уже проснулась и в отличие от меня находилась в прекрасном расположении духа. Дождь не мешал ей радоваться жизни. Она преотлично позавтракала, плотно и со вкусом, облачилась в доспехи и пережидала моросящий дождь, рассказывая постояльцам трактира истории о былых сражениях, о битвах с мистическими существами, пользуясь небывалым успехом у слушателей.

Я завтракал и краем уха подслушивал историю Лилии. Умилялся. Она как будто придумывала на ходу, причем сочиняла такую нелепицу. Сказки про оборотней, огров, вампиров, гигантов, злых волшебников и прочих чудовищах. Монстры во всех ее рассказах гибли от рук смелых и могучих героев, владеющих магией или полагающихся только на свой меч. И при этом выдавала россказни за чистую монету. Как будто верила, что такие чудовища действительно существуют.

Я усмехнулся и едва не подавился куском хлеба, вспомнив недавние события.

«Да я же собственными глазами видел оборотня!»

Это значило, что существа, о которых рассказывала Лилия, существовали. И не просто существовали, а были невероятно опасны. Как чудовища в сказках.

«Неужели я действительно попал в сказку?»

Лилия настолько увлеклась процессом повествования, раззадоренная вопросами и восклицаниями нескольких особо заинтересованных слушателей, что не заметила меня, пока я не подошел и не поднял ее за шиворот. Вместе с доспехами.

Она казалась удивительно легкой, словно перышко. Я держал ее двумя пальцами одной правой руки и не чувствовал напряжения. Это при том, что одни только ее доспехи весили около пятнадцати килограммов.

«Да и вообще, зачем я поднял ее за шиворот?»

– Отпусти меня! – вскрикнула она, когда пол резко ушел из-под ног. Я послушно опустил ее. – Ну, так чего тебе нужно?

– Я ухожу, – сообщил я.

– Но там же дождь! – возразила она, растерявшись.

– Пускай. Или ты боишься заржаветь?

Она захлопала тонкими ресницами.

– Можешь остаться здесь, – предложил я идеальный вариант. – Я пойду один.

– Нет, – притихла она, прикусив язычок и поправляя выбившуюся из-под доспеха рубашку. – Я пойду с тобой. Но мне все равно интересно, почему ты остался?

– Что? – растерялся я.

– Ты так смотрел на меня вчера вечером, словно прощался. Я думала, ты уйдешь… – Она подняла глаза и посмотрела мне в лицо.

Пришлось признаться.

– Я хотел. Не получилось.

– Так вот, – пробормотала Лилия, словно извиняясь. – Я думала, что ты уйдешь, и согласилась сопровождать кое-кого…

– И кого же? – спросил я без особого интереса.

– Одного торговца… – Она будто бы покраснела. – Митрия…

– Эй? – поднялся один из ее слушателей, особо вдохновленный ее рассказами. – Продолжение будет?

Лилия повернулась и поклонилась ему. Видно, не впервой ей было раззадоривать народ в трактирах.

– Как-нибудь в другой раз.

Мужчина в коротком сливовом кафтане и потрепанных сапогах не был похож на торговца, скорее на необычного крестьянина. Он старался выглядеть и двигаться не так, как остальные, например ходил странной, гусиной походкой, вперевалочку, будто думал, что так положено ходить торговцам. Выглядело нелепо. Но его цепкий и внимательный взгляд был непритворным.