Чудо святого Антония - Метерлинк Морис - Страница 4

Густав. Ни за что на свете! Где это слыхано, чтобы первый встречный врывался в порядочный дом под нелепым предлогом воскресить умершую, которую он при жизни в глаза не видал?

Доктор. Как хотите. Дело ваше. Или верный скандал, так как вы всё равно не заставите его отказаться от нелепой затеи, или ничтожная уступка, которая вам ничего не будет стоить.

Ахилл. Доктор прав.

Доктор. Бояться нечего — я вам ручаюсь. А кроме того, мы все войдём вместе с ним.

Густав. Хорошо, но только поскорее! А главное, никому ни слова об этой дикой истории.

Ахилл. Драгоценности тётки лежат на камине.

Густав. Знаю, знаю. Я за ним буду смотреть в оба. Признаться, он мне особого доверия не внушает. (Св. Антонию.) Ну, хорошо, пожалуйте в комнату. Только скорее. Мы ещё не кончили завтракать.

Все идут в комнату направо. За ними идёт св. Антоний, и вокруг его головы внезапно ярким светом загорается ореол.

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Большая комната. На заднем плане на просторной кровати под балдахином лежит тело умершей Гортензии. Две зажжённые свечи, ветки букса и т. п. Слева дверь. Направо стеклянная дверь в сад. Все лица первого действия входят в дверь слева, за ними — св. Антоний.

Густав(указывая ему на кровать). Здесь лежит наша дорогая усопшая. Как видите, она действительно умерла. Ну, вы довольны? А теперь оставьте нас в покое. Ваш визит и так уже затянулся. Проведите этого господина через сад.

Св. Антоний. Позвольте. (Выходит на середину комнаты и становится лицом к умершей. Громким, спокойным голосом.) Встань!

Густав. Нет, это уже слишком! Мы не можем допустить, чтобы незнакомец оскорблял самое святое, что есть у нас в душе. В последний раз прошу вас…

Св. Антоний. Перестаньте. (Подходит к кровати; ещё более властно.) Встань!

Густав(теряя терпение). Довольно! Мы за себя не ручаемся! Прошу вас! Вот дверь.

Св. Антоний. Подождите. Смерть многое успела сделать. (Ещё более сильным и властным голосом.) Вернись к жизни и встань!

Ко всеобщему изумлению, мёртвая делает слабое движение, приоткрывает глаза, раскидывает сложенные крестом руки, садится на постели, поправляет чепец и обводит комнату угрюмым, недовольным взглядом. Потом как ни в чём не бывало начинает соскабливать ногтем с рукава ночной кофты стеарин. Давящее молчание. Первою от безмолвной группы отделяется Виргиния, подбегает к кровати и бросается в объятия к воскресшей.

Виргиния. Барышня! Ожила!.. Смотрите, соскабливает стеарин!.. Ищет очки… Вот они, вот!.. Святой Антоний! Святой Антоний! Чудо!.. Чудо!.. На колени!.. На колени!..

Густав. Перестань!

Ахилл. Сомнений нет, она жива.

Гость. И всё-таки это невозможно. Что он с ней сделал?

Густав. Этому нельзя придавать значение. Ещё минута — и она снова рухнет.

Ахилл. Ручаюсь, что нет. Обратите внимание, как она на нас смотрит.

Густав. И всё-таки я не верю. На каком свете мы живём? Разве уже не существует законов природы? Что вы скажете, доктор?

Доктор. Что скажу?.. (Неуверенно.) Что скажу?.. А что я должен сказать? Это не моё дело… Не по моей части. Это нелепо и в то же время чрезвычайно просто. Если она жива, значит она не была мертва. Тут нечему удивляться, нечего кричать о чуде.

Густав. Вы же сами говорили…

Доктор. «Говорил», «говорил»… Прежде всего я ничего положительно не утверждал и обращаю ваше внимание на то, что не я установил факт смерти. У меня даже возникли серьёзные сомнения, которыми я не счёл нужным делиться с вами, чтобы не подать вам ложной надежды… Затем все это ещё ничего не доказывает и едва ли можно ожидать, что она проживёт долго…

Ахилл. Но кто же станет спорить против очевидности…

Виргиния. Да, да, теперь этому уже нельзя не верить. Какие ещё могут быть сомнения? Говорила я вам: он святой, великий святой. Посмотрите, какая она живая. Свежая, точно розан.

Густав(подходит к кровати и целует воскресшую). Тётя, милая тётя, ты ли это?

Ахилл(тоже подходит к кровати). А меня ты узнаешь, тётушка? Я — Ахилл, твой племянник Ахилл.

Старая дама. А меня, тётушка? Я твоя племянница Леонтина.

Молодая девушка. А меня, тётушка? Я твоя маленькая Валентина, которой ты отказала все серебро.

Густав. Смотрите: улыбается.

Ахилл. Нет, как будто чем-то недовольна.

Густав. Всех нас узнала.

Ахилл(видя, что тётка открывает рот и шевелит губами). Тише!.. Она хочет говорить.

Виргиния. Отец небесный!.. Она видела бога… Она расскажет нам о райском блаженстве… На колени!.. На колени!..

Ахилл. Слушайте, слушайте!

Гортензия(смотрит на св. Антония с презрением и гневом; сердито и резко). Это ещё что за тип? Кто пустил ко мне в комнату нищего? Все ковры запачкал… Вон, вон! Тебе что было сказано, Виргиния? Нищих…

Св. Антоний(властно протягивает руку). Молчи!

Гортензия замолкает на полуслове и, не в силах произнести ни единого звука, так и остаётся с открытым ртом.

Густав(св. Антонию). Вы уж её извините! Она не знает, чем она вам обязана. Но мы-то знаем! Тут уж ничего не скажешь. То, что вы сделали, не всякому по силам. Может быть, это случайность или что-нибудь ещё… Не знаю, не знаю… Во всяком случае, я счастлив и горжусь тем, что могу пожать вашу руку…

Св. Антоний. Мне пора идти. У меня дела.

Густав. Ну нет, чёрт возьми! Так не годится. С пустыми руками вы отсюда не уйдёте. Не знаю, что вам даст тётушка, — это её дело, я за неё не отвечаю, а я переговорю с моим двоюродным братом, и пусть даже это чистая случайность или же ещё что-нибудь, мы вам заплатим не торгуясь, так что вы не пожалеете. Правда, Ахилл?

Ахилл. Само собой. Не только не пожалеете, а наоборот…

Густав. Мы не очень богаты, у нас дети, надежды на наследство лопнули, но за услугу мы отблагодарить должны — к этому нас обязывает семейная честь. Пусть потом не говорят, что чужой, незнакомый человек — всё равно, богатый или бедный, — оказал нам услугу и не получил вознаграждения, — разумеется, не превышающего наших возможностей, а они у нас, как я уже сказал, ограничены. Но в пределах наших возможностей вы будете удовлетворены. О, я знаю, есть услуги неоценимые и неоплатные! Мне вы об этом можете не говорить… Знаю; знаю, не прерывайте меня… Но всё-таки что-нибудь дать нужно… Назовите сумму… Сколько, по-вашему, мы вам должны? Конечно, вы не потребуете от нас золотых гор… Их у нас нет… Но любое ваше благоразумное требование будет удовлетворено.

Ахилл. Мой кузен прав. А пока мы сговоримся, я предлагаю тут же устроить маленькую подписку. Она вас ни к чему не обязывает, а вместе с тем даст возможность удовлетворить самые насущные ваши потребности.

Св. Антоний. Мне пора идти. У меня дела.

Густав. "Дела, «дела»… Какие там у вас могут быть дела! Нет, так не полагается… Это даже невежливо! Что скажут о нас люди, когда узнают, что вы нам вернули нашу дорогую усопшую и ушли от нас с пустыми руками? Если вы не хотите денег — я понимаю и ценю вашу щепетильность, — то, может быть, вы доставите нам удовольствие и примете от нас что-нибудь на память?.. О, ничего особенного, не бойтесь!.. Портсигар, булавку для галстука или же настоящую пенковую трубку… Мы бы вырезали на ней ваше имя, адрес, день рождения…

Св. Антоний. Благодарю вас… Не могу…

Густав. Наотрез отказываетесь?