Мои красные туфли - Меррил Лиана - Страница 10

Декстер Джеймс Холланд-третий оказался одним из первых, с кем Карли подружилась, начав карьеру актрисы дубляжа. Он работал звукорежиссером одного из ее первых проектов, рекламного ролика освежителя дыхания для собак. Так совпало, что Деке тоже недавно ступил на стезю закадровой жизни; вполне понятно, что новички нуждались во взаимной поддержке.

– А ты не сказал, что устроился на новую работу. – Карли уселась за маленький кухонный столик.

Деке достал из холодильника две бутылки воды и тоже сел.

– Надеялся увидеть тебя на вечеринке у Даны, но, наверное, пока я туда добрался, ты уже успела уйти. В тот вечер я очень поздно закончил работу и приехал уже после того, как какая-то девушка умудрилась свалиться в бассейн.

– Какая-то девушка? – Карли с удовольствием узнала, что трагическая вечеринка вошла в историю под заглавием «Какая-то девушка упала в бассейн», а вовсе не «Карли Бек, напившись допьяна, настолько потеряла самоконтроль, что свалилась в бассейн».

– Да, имени я не понял, но, говорят, бедняга промокла до основания.

– Уже легче, – благодарно произнесла Карли и тут же исправилась: – То есть я хочу сказать, что лучше ей не нарушать анонимности.

– Вот-вот, и Эван сказал то же самое. Он явно оказался свидетелем, однако наотрез отказывается говорить, кто именно так отличился.

– Эван? – Карли не могла скрыть удивления. – Эван Маклиш?

– Да. А что, ты с ним знакома?

– Более или менее. – Да уж, после предстоящего свидания она сможет дать исчерпывающее описание этого парня. Пикантная мысль вызвала одновременно и дрожь, и приступ тошноты.

– Когда я впервые с ним встретился, – заметил Деке, – то поначалу решил, что он слишком уж крепко закручен. Но при ближайшем знакомстве впечатление совершенно изменилось: на самом деле он классный парень. Сейчас я работаю непосредственно на него.

– Можешь не уточнять. Арлин Барлоу?

– Да-да. Действительно сильно. До сих пор я о ней ничего не знал, кроме того, что малышка пропала или что-то в этом роде. Но тут послушал, как она поет, посмотрел, что удалось смастерить Эвану, и прямо-таки растрогался. Уже собрал полную коллекцию ее записей…

В этот момент зазвенел висящий на стене телефон. Дек-стер снял трубку и кивнул Карли:

– Тебе пора, солнышко.

Судя по всему, лавочке мистера Берта пришел конец.

Карли услышала эту новость, стоя в комнате ожидания другой звукозаписывающей студии, на сей раз в северном Голливуде. Она носила название «Микс-Эн-Матч» и выглядела столь же скромно, сколь «Оушен рекординг» казалась переполненной совершенно неоправданными излишествами. Студия была построена в 1980 году. Тускло-серое ковровое покрытие в комнате ожидания давно вытерлось и просилось в отставку, так же как и заляпанный кофе вылинявший голубой диван. Какой-то дармовой календарь держался на неумело вбитом в сосновую панель стены гвоздике. В углу ютился аппарат, за монетку выдававший бутылку воды, а на нем влачило жалкое существование какое-то почти высохшее, запыленное растение. В целом же комната производила немногим более приятное впечатление, чем авторемонтная мастерская.

Вот уже два года Карли регулярно записывала телевизионные рекламные ролики шоу «Мистер Берт строит». Экстравагантная программа посвящалась всяческим полезным навыкам. Уже не осталось в мире ровным счетом ничего, что не взялся бы смастерить бесстрашный мистер Берт, и не было ни одного материала, с которым он не пытался бы работать.

«Завтра мистер Берт пустит в дело картонки из-под яиц! Не пропустите, а то пожалеете!»

«Поторопитесь! Сегодня в гостях у мистера Берта потрясающие девочки!»

Работу, конечно, трудно назвать блестящей, но, во всяком случае, она казалась надежной и вполне предсказуемой.

– Ты действительно сказал то, что мне послышалось? – Карли внимательно посмотрела на стоящего напротив полного лысеющего человека. Одет он был в ковбойские сапоги, потертые джинсы и клетчатую фланелевую рубашку поверх черной футболки с надписью «Благодарный покойник». – Скажи, что я ошиблась и ты ничего подобного не говорил. Ведь так, Талли?

– К сожалению, все, что я сказан, чистая правда. – Талли громко втянул в себя кофе и лишь после этого продолжил: – Официально пока ничего не объявляют, но я слышал от администратора шоу. Похоже, мистеру Берту просто надоело строить, и он больше не желает этим заниматься. А мне его будет не хватать. Симпатяга!

– И мне тоже. – Душа у Карли ушла в пятки.

– Мы можем начать в пять, – направляясь в студию, заметил Талли.

– Не спеши: у меня сегодня больше ничего нет.

О, как печально-правдиво звучали эти слова! Карли тяжело опустилась на продавленный диван и позвонила агенту.

– Как прошла перезапись? – первым делом поинтересовался он.

– Прекрасно.

– Ты уверена? По твоему голосу этого не скажешь.

– Нет, действительно здорово. – Карли решила не вдаваться в подробности и утаила, что голос не полностью соответствовал первому варианту, то есть случилось именно то, чего она и опасалась. Однако ей повезло: во втором варианте произошло столько изменений, что пришлось заново записывать весь ролик и проблема отпала сама собой. Но эти детали Куинна не касались. Не стоило его посвящать и в грядущую гибель шоу мистера Берта.

– Ну что же, прекрасно, – явно не поверив, заключил Куинн. – На завтра ничего не запланировано, а вот в пятницу, после «Компостной кучи», сразу несколько проб. Вечером пришлю расписание по электронной почте. Завтра отдыхай и набирайся сил. – Агент отключился.

Подобные слова из уст деловитого и сухого Куинна звучали чуть ли не нежно. Во всяком случае, они свидетельствовали об искренней заботе и сердечном участии. Карли чувствовала себя польщенной и даже тронутой. Но она прекрасно знала, что это не предложение, а приказ.

Огромная кровать красного дерева представляла собой самую безрассудную покупку из всех, на которые Карли отважилась в своей жизни. И она ни разу не пожалела о собственной расточительности. Собственно говоря, она вовсе не собиралась покупать кровать, но, едва увидев эту, сразу поняла, что именно в ней сосредоточено счастье. Им предстоит соединиться —. это веление судьбы, и сопротивляться ему просто невозможно. Ну и, конечно, как и при всех остальных безответственных поступках, при этом тоже присутствовала Дана.

В то время подруги лишь недавно поселились вместе, хотя каждая пыталась начать собственную, совершенно независимую карьеру. Питались они вермишелью, биг-маками и сыром, сдабривая скучную еду жареной картошкой. Так что диета получилась весьма красноречивой – основными ее составляющими оказались крахмал и жир.

Кровать едва поместилась в комнате Карли – ведь она была не просто королевских размеров, а предназначалась калифорнийским королям. Следовательно, на ней можно было спокойно играть и в футбол, и в хоккей на траве. Дана дала ей название «пондероса»[1]. Карли всегда с нежностью расправляла кремовые египетские простыни. В одном дюйме ткани ниточек было больше, чем дней в году. Белье казалось нежным, словно пух, и в то же время отличалось редкой прочностью. Нынешняя ситуация, разумеется, полностью выпадала из кинематографической традиции: актриса собиралась переспать с режиссером не для того, чтобы получить роль, а для того, чтобы не участвовать в фильме. Карли цинично подумала, что, как ни крути, а многое в этой жизни определяется именно постелью.

Конечно, отказать Эвану в привлекательности было просто невозможно. Больше того, с первой же встречи вспыхнула та самая искра, которая и определяет взаимное притяжение двоих. Красивый мужчина был к тому же умен, талантлив и излучал мощную пульсирующую энергию, которая настраивала весь организм Карли на соответствующую волну. Казалось, тело ее способно настроиться с точностью управляемой лазером ракеты. Испытывать подобное ощущение еще не приходилось никогда и ни с кем. Оно оказалось не слишком приятным, поскольку несколько напоминало отклонение.