Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения и поэмы

Багрицкий Эдуард Георгиевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения и поэмы - Багрицкий Эдуард Георгиевич - Страница 44

Изменить размер шрифта:

«Итак — бумаге терпеть невмочь…»

Итак — бумаге терпеть невмочь,

Ей надобны чудеса:

Четыре сосны

Из газонов прочь

Выдергивают телеса.

Покинув дохлые кусты

И выцветший бурьян,

Ветвей колючие хвосты

Врываются в туман.

И сруб мой хрустальиее слезы

Становится.

Только гвозди

Торчат сквозь стекло

Да в сквозные пазы

Клопов понабились грозди.

Куда ни посмотришь:

Туман и дичь,

Да грач на земле, как мортус.

И вдруг из травы

Вылезает кирпич

Еще и еще!

Кирпич на кирпич.

Ворота. Стена. Корпус.

Чего тебе надобно?

Испокон

Веков я живу один.

Я выстроил дом,

Придумал закон,

Я сыновей народил…

Я молод,

Но мудростью стар, как зверь,

И с тихим пыхтеньем вдруг,

Как выдох,

Распахивается дверь

Без прикосновенья рук.

И товарищ из племени слесарей

Идет из этих дверей.

(К одной категории чудаков

Мы с ним принадлежим:

Разводим рыб —

И для мальков

Придумываем режим.)

Он говорит:

— Запри свой дом,

Выйди и глянь вперед:

Сначала ромашкой,

Взрывом потом

Юность моя растет.

Ненасытимая, как земля,

Бушует среди людей,

Она голодает,

Юность моя,

Как много надобно ей.

Походная песня ей нужна,

Солдатский грубый паек:

Буханка хлеба

Да ковш вина,

Борщ да бараний бок.

А ты ей приносишь

Стакан слюны,

Грамм сахара

Да лимон,

Над рифмой просиженные штаны —

Сомнительный рацион…

Собаки, аквариумы, семья

Вокруг тебя, как забор…

Встает над забором

Юность моя.

Глядит на тебя

В упор.

Гектарами поднятых полей,

Стволами сырых лесов

Она кричит тебе:

Встань скорей!

Надень пиджак и окно разбей,

Отбей у дверей засов!

Широкая зелень

Лежит окрест

Подстилкой твоим ногам! —

(Рукою он делает вольный жест

От сердца —

И к облакам.

Я узнаю в нем

Свои черты,

Хотя он костляв и рыж,

И я бормочу себе:

«Это ты

Так здорово говоришь»).

Он продолжает:

— Не в битвах бурь

Нынче юность моя,

Она придумывает судьбу

Для нового бытия.

Ты думаешь:

Грянет ужасный час!

А видишь ли, как во мрак

Выходит в дорогу

Огромный класс

Без посохов и собак.

Полна преступлений

Степная тишь.

Отравлен дорожный чай…

Тарантулы… Звезды…

А ты молчишь?

Я требую! Отвечай! —

И вот, как приказывает сюжет,

Отвечает ему поэт:

— Сливаются наши бытия,

И я — это ты!

И ты — это я!

Юность твоя — Это юность моя!

Кровь твоя — Это кровь моя!

Ты знаешь, товарищ,

Что я не трус,

Что я тоже солдат прямой,

Помоги ж мне скинуть

Привычек груз,

Больные глаза промой! —

(Стены чернеют.

Клопы опять

Залезают под войлок спать.

Но бумажка полощется под окном:

«За отъездом

Сдается внаем!!»)

1930

Весна, ветеринар и я

Над вывеской лечебницы синий пар.

Щупает корову ветеринар.

Марганцем окрашенная рука

Обхаживает вымя и репицы плеть,

Нынче корове из-под быка

Мычать и, вытягиваясь, млеть.

Расчищен лопатами брачный круг,

Венчальную песню поет скворец,

Знаки Зодиака сошли на луг:

Рыбы в пруду и в траве Телец.

(Вселенная в мокрых ветках

Топорщится в небеса.

Шаманит в сырых беседках

Оранжевая оса,

И жаворонки в клетках

Пробуют голоса.)

Над вывеской лечебницы синий пар.

Умывает руки ветеринар.

Топот за воротами.

Поглядим.

И вот, выпячивая бока,

Коровы плывут, как пятнистый дым,

Пропитанный сыростью молока.

И памятью о кормовых лугах

Роса, как бубенчики, на рогах,

Из-под мерных ног

Голубой угар.

О чем же ты думаешь, ветеринар?

На этих животных должно тебе

Теперь возложить ладони свои:

Благословляя покой, и бег,

И смерть, и мучительный вой любви.

(Апрельского мира челядь,

Ящерицы, жуки,

Они эту землю делят

На крохотные куски;

Ах, мальчики на качелях,

Как вздрагивают суки!)

Над вывеской лечебницы синий пар…

Я здесь! Я около! Ветеринар!

Как совесть твоя, я встал над тобой,

Как смерть, обхожу твои страдные дни!

Надрывайся!

Работай!

Ругайся с женой!

Напивайся!

Но только не измени…

Видишь: падает в крынки парная звезда.

Мир лежит без межей,

Разутюжен и чист.

Обрастает зеленым,

Блестит, как вода,

Как промытый дождями

Кленовый лист.

Он здесь! Он трепещет невдалеке!

Ухвати и, как птицу, сожми в руке!

(Звезда стоит на пороге —

Не испугай ее!

Овраги, леса, дороги:

Неведомое житье!

Звезда стоит на пороге —

Смотри — не вспугни ее!)

Над вывеской лечебницы синий пар.

Мне издали кланяется ветеринар.

Скворец распинается на шесте.

Земля — как из бани. И ветра нет.

Над мелкими птицами

В пустоте

Постукиванье булыжных планет.

И гуси летят к водяной стране;

И в город уходят служителя,

С громадными звездами наедине

Семенем истекает земля.

(Вставай же, дитя работы,

Взволнованный и босой,

Чтоб взять этот мир, как соты,

Обрызганные росой.

Ах! Вешних солнц повороты,

Морей молодой прибой.)

1930