Уик-энд на берегу океана - Мерль Робер - Страница 34

– Сволочи!

Крикнул он с такой силой, что даже сам не узнал своего голоса. Солдаты оглянулись. Лица их были красные, потные. У верзилы была тупая бычья морда, а маленькие бесцветные глазки, налитые кровью, беспокойно забегали, как два потревоженных зверька.

– Сволочи! – снова крикнул Майа. – Стыда у вас нет!

Наступило молчание.

– Ладно, ладно, – пробормотал низенький с лицом хулигана, – и тебе тоже, голубь, останется. Где на двоих хватает, и на третьего хватит.

– Сволочи! – заревел Майа.

– Э-э, нет! – угрожающе протянул низенький. – Не выйдет. Лучше заткнись, красатуля. И прежде всего, потрудись быть вежливым.

Великан молчал. Он тупо уставился на Майа. Майа шагнул вперед и положил ему руку на плечо.

– Послушай, – начал он, стараясь огромным усилием воли сохранить внешнее спокойствие, – послушай – то, что ты собираешься сделать, гнусно, слышишь? Оставь ее, понятно!

Но хулиган не унимался и завопил:

– Да не слушай ты его! Не слушай его, Поль. Он тебя, подлец, обдурить хочет! Начинай, Поль, начинай!

Великан тупо переводил тусклые глазки с Майа на своего напарника.

– Ты бы не сделал этого у себя дома, ведь верно? – сказал Майа. – Подумай-ка сам. Откуда ты?

– Из Креза, – буркнул великан.

– Да не отвечай ты ему, Поль! – завизжал хулиган. – Он тебя обдурит, Поль, обдурит за милую душу. Не давай ему языком трепать! Начинай, я тебе говорю, не тяни!

От злости он даже ногами затопал. Великан, казалось, заколебался. Майа на секунду опустил глаза и увидел расстегнутую ширинку. Верзила подметил его презрительный взгляд. Маленькие бесцветные глазки его приняли жесткое выражение. Майа понял, что проиграл. Он бросил взгляд на кровать, увидел отбивавшуюся фигурку. Тот, низенький, прижимал ладонями хрупкие плечи. Кофточка была разорвана, и обнажилась грудь.

Майа ударил первым, но ударил неудачно, потому что выставил не ту ногу и потерял равновесие. Удар только скользнул по подбородку верзилы и пришелся по вороту куртки. А через секунду он уже отступил под градом ударов. Великан был выше его на голову. Наступал он не торопясь, молотя ручищами, и Майа почувствовал, как от каждого взмаха огромного кулака по лицу его пробегает струя воздуха. Собственные удары казались ему просто смехотворными. У солдата на губе выступила кровь, но он продолжал наседать. Майа показалось, что противник гонит его к дверям спальни. Всей спиной он почувствовал, что дверь вдруг раскрылась, словно люк. Он попытался было отскочить в сторону, но поскользнулся в своих новых ботинках. А тот, не торопясь, молотил по воздуху кулачищами, и хотя ни один удар еще не достиг цели, Майа уже чувствовал, как на него наседает всей своей тяжестью верзила. Руки у него болели, так как он все время отражал удары. Он сделал финт и снова пхнул кулаком в лицо великана. Тот чертыхнулся, но продолжал наседать на Майа. «Если он зажмет меня на площадке, мне каюк», – подумалось ему. Он снова попытался отскочить в сторону, снова нанес удар по лицу противника и уже нацелился в низ живота. Но в ту же минуту он почувствовал, как чудовищным ударом его приподняло от земли, и сам услышал, как голова звонко стукнулась о стену. Ему удалось удержать равновесие, хотя дыхание сперло в груди, и, закрыв лицо обеими руками, он согнулся пополам. «Сейчас он меня убьет», – в ужасе подумал Майа. Но тот и не собирался больше его бить. Ой просто схватил Майа за шиворот и, приподняв его в воздухе, потащил к двери. Майа услышал пронзительное улюлюканье хулигана. Очевидно, он орал с самого начала драки, но Майа как-то этого не заметил. А великан все еще тащил его за шиворот. «Сейчас он сбросит меня с лестницы», – в отчаянии подумал Майа. И изо всех сил двинул коленом. Солдат выругался, отпустил свою добычу, но тут Майа почувствовал, как его со всего размаху ударили в грудь. Он зашатался, нелепо взмахнул руками, потом вдруг из-под ног ушла земля, и он покатился вниз по ступенькам, с удивлением отметив про себя, что все это длится ужасно долго. Наверху щелкнула дверь. Сразу стало темно.

Майа лежал неподвижно, в висках у него гудело, сознание затуманилось. Больно ему не было. Он чувствовал лишь, что его несет куда-то назад во мраке, пронизанном светлыми точечками. Только когда он пошевелился, ему стало больно. Ему удалось встать коленями на ступеньку, и так он простоял с минуту в темноте, уронив голову на грудь. Встать на ноги он так и не смог. Пот струйками тек по ребрам. Майа прекратил дальнейшие попытки, тяжело рухнул на лестницу, прижался, щекой к ступеньке, и сразу у него началась рвота; его выворачивало наизнанку, все тело сотрясалось в конвульсиях. Чуть отдышавшись, он вынул носовой платок, вытер губы и тут только заметил, что по щеке течет что-то теплое. Он поднялся на ноги, уцепившись за перила. Потом закрыл глаза, и ему почудилось, будто драка все еще продолжается, будто он все еще отступает под ударами того скота. Он снова ощутил, как на него лезет всей своей махиной этот великан, как непонятная тяжесть давит на него, наваливается, отбрасывает куда-то назад, даже еще не коснувшись. Ему стало страшно. Голова закружилась, и, протянув руку, чтобы уцепиться за перила, Майа нащупал венчающий их шар. Шар был из граненого стекла. Смутно припомнилось, что точно такой же шар был на вилле у его дедушки и бабушки. Ладонь ощутила знакомую свежесть. «Сейчас выйду, – подумал Майа, – пройдусь немножко по улице, морской ветер меня освежит». И в то же самое мгновение он осознал, что карабкается вверх по лестнице.

Он медленно подымался со ступеньки на ступеньку, наваливаясь всем телом на перила. На полдороге пришлось сделать передышку. Колени тряслись. «Я боюсь», – с бешенством подумал он. Во всем теле он чувствовал слабость. Неодолимое желание лечь куда ни попало, заснуть – охватило его. «Я же делаю глупость, – думал он, – какая польза от того, что я войду. Этот скот все равно выкинет меня прочь». Он снова лез вверх по ступенькам. Все время возвращалось невыносимое ощущение тяжести, возникшее во время драки, страшное ощущение тяжести, которая позволяла тому верзиле теснить Майа, даже не прикасаясь к нему. Добравшись до лестничной площадки, он почувствовал, что при каждом шаге что-то бьет его по бедру. Он протянул руку и нащупал какой-то предмет. Это оказался револьвер. Очевидно, во время падения он выскользнул из кобуры и болтался теперь на кончике шнура, надетого на шею. Майа засунул его обратно в кобуру, открыл дверь, вошел и встал, опершись о стену. Его одолевал нечеловеческий страх.

– А ну, уходите, ребята!

Сказал он это тихим голосом, невнятно. И снова перед ним, закрывая постель, торчала чудовищная спина великана. Тот даже не оглянулся. Он просто не расслышал слов Майа.

– А ну, уходите, ребята! – повторил он.

На этот раз верзила обернулся и уставил на Майа свои бесцветные глазки. Так как при этом он слегка отодвинулся, тот, другой, низенький, заметил Майа. И захихикал.

– Снова приперся, – сказал он, растягивая слова. – Еще захотел, красатуля, видно мало тебе наподдали?

– Уходите, – сказал Майа.

Он старался произнести эту фразу твердым уверенным тоном, а вместо этого сам с отчаянием услышал свой собственный голос, слабый, дрожащий. «Вот уж действительно старческий голос», – с отвращением подумал он.

– Еще захотел, – повторил хулиган. – Хоть и напустил полные штаны, красатуля, а все-таки еще по морде захотел. А ну, Поль, давай. Невежливо заставлять мосье ждать.

– Вот что, катись отсюда, – сказал верзила, не спуская с Майа своих белесых глаз.

И все же, казалось, он смутился и неловко правой ладонью прикрыл ширинку брюк.

– Не уйду, – сказал Майа.

И снова он слышал свой вялый, нерешительный, какой-то гермафродитский голос.

– Не уйдешь? – переспросил верзила, шагнув к Майа.

Майа почувствовал, что весь сжался, как побитый пес. Однако он попытался стоять прямо и прикрылся руками.

Все его тело бессильно обмякло.

– Не трогайте меня, – беззвучно пробормотал он.