Путь в Обитель Бога (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич - Страница 84

Глава 23

Бой был молниеносным. Я и Орекс выстрелили по двум яйцеголовым, убив обоих наповал; следом нукуман убил ещё одного, а я тяжело ранил другого. Одновременно Бобел открыл огонь по пасшимся чуть в стороне кентаврам, и они полегли прежде, чем кто-то из них успел схватиться за лук и выпустить хоть одну стрелу. Тотигай был прав: ибогалы расположили свой лагерь просто отвратительно.

Оставшиеся в живых яйцеголовые, вместо того, чтобы рассыпаться, сгрудились вокруг привязанных к дереву пленных, рассчитывая, что мы прекратим стрелять. Соплеменник Орекса вскочил, натягивая удерживающую его верёвку, и выкрикнул, пытаясь заглушить выстрелы:

— Убейте их, братья, убейте, кем бы вы ни были! Пусть мы погибнем, но и они тоже!

Не имея возможности пользоваться скрученными за спиной руками, он изогнулся и вцепился зубами в шею яйцеголового, стоявшего прямо перед ним. Ибогал взвыл от боли и неожиданности, опустил разрядник, левой рукой выхватил из ножен свой извилистый кинжал и ударил пленника в живот. Нукуман свалился, и Бобел сразу же принялся палить по оставшимся на ногах, так как там уже не попал бы под пули никто из тех, кого мы могли назвать своими: второй пленник, не разделяя энтузиазма своего товарища по несчастью, в схватке участия не принимал, скорченным комком лёжа у корней дерева.

Двое чудом уцелевших ибогалов опрометью бросились в лес, и после недолгого преследования нам удалось убить одного и взять в плен второго — как раз помеченного нукуманом ублюдка. Он потерял свой кинжал и теперь зажимал левой рукой прокушенную шею. Я отобрал у него разрядник как раз вовремя: настигший ибогала Тотигай уже примеривался перекусить ему плечевую кость, тем самым обезоруживая врага без утомительного расстёгивания зажимов на предплечье.

— Спокойнее, спокойнее, — сказал я. — Нам не нужно, чтобы он истёк кровью прежде, чем мы его допросим.

Тотигай уставился на меня бешеными глазами, скаля клыки и тяжело дыша. Осознав, что правда на моей стороне, он отошёл в сторону, по пути полоснув когтями по стволу ближайшего дерева, сел и начал вылизывать шкуру на боку, опалённую слишком близко прошедшим разрядом.

Подошёл Орекс. Он встал перед ибогалом широко расставив ноги, опираясь на свою длинную винтовку точно на посох.

— Как тебя зовут, существо? — спросил он тоном, не предвещавшим нашему пленнику ничего хорошего.

Яйцеголовый медленно поднял голову и взглянул на нукумана с такой ненавистью, что она могла бы расплавить гружёный металлоломом железнодорожный вагон. У него было по-человечески красивое лицо, которое портило только змеиное выражение, характерное для всей расы и обусловленное формой черепа.

— Не хочешь говорить, — вздохнул нукуман. — А ведь придётся. Вставай, существо! Нам нужно позаботиться о Воине Бога, которого ты ранил, и о том достойном человеке, который был вместе с ним.

Ибогал не пошевелился. Он лишь отвёл взгляд от Орекса, чтобы окатить ещё одной порцией немой злобы меня. Тотигай подошёл сзади и яростно зарычал, горячо дохнув пленнику в затылок, который оказался почти целиком в его пасти. Яйцеголовый медленно поднялся, продолжая держаться рукой за шею.

— Вот так лучше, — одобрил Орекс. — Иди и радуйся возможности насладиться последними шагами по этой земле. Тебе их осталось сделать совсем немного.

Бобел, не принимавший участие в погоне, успел перевязать раненого нукумана. «Достойный человек» по-прежнему лежал безжизненным комком под деревом. Я разрезал верёвку и перевернул его на спину. Это был парнишка лет шестнадцати, и он был без сознания.

— Разобьём лагерь впереди по тропе, подальше от этого кладбища ибогальской падали, — предложил Орекс, презрительно кивнув в сторону трупов. — Мы тут управимся, а ты забери Коу.

Я отправился назад, напрямую через лес, и обнаружил девушку в точности там, где мы её оставили. Видимо, в плане послушания она была не совсем безнадёжна.

— Пойдём, детка, — сказал я. — Мы убили всех злодеев, о которых тебе так много рассказывали. Один ещё жив, но это ненадолго. И нам удалось освободить человека. Надеюсь, он не окажется в том же состоянии, что и ты.

Вернувшись, я обнаружил, что паренёк пришёл в себя. Он был одет в длинную одежду с капюшоном из грубого домотканого материала, похожую на монашеский плащ Общества Троицы, обретавшегося на нашей Старой территории.

— Кто ты? — спросил я на всякий случай. Парень ведь мог позаимствовать одежду у кого-то или украсть её.

— Послушник Ордена Святого Иофама, — ответил он несмело. — Наш монастырь находится в горах, в двух днях пути отсюда.

Почти угадал, подумал я. Не Общество, так Орден, не одни веруны, так другие.

— А кто такой Иофам? — решил я на всякий случай расширить свой кругозор. — Древний святой или современный?

— Иофам — единственный! — с горячностью воскликнул паренёк, но тут же спохватился, что я не в курсе, и сбавил тон: — Это великий пророк, посланный Иисусом в Новый Мир, чтобы открыть людям тайну Проникновения!

Увидев, что сказанное не произвело на меня ожидаемого действия, он хотел ещё что-то добавить, но я его остановил:

— Не стоит, малыш. Я был лично знаком с братом-близнецом Магомета, которого тот божией милостью родил из самого себя и тоже послал к нам с похожей миссией. Не знаю, сколько правды было в рассказе о его происхождении, одно могу сказать — он плохо кончил. Как тебя зовут?

— Соломон.

— Хорошо. Скажи, Сол: те яйцеголовые, что держали вас в плену, — они говорили меж собой о своих планах? Ты знаешь их язык?

— Нам запрещено изучать наречие приспешников сатаны, — ответил он.

Из ответа следовало, что его клан не считает ибогалов нашими братьями, и это уже обнадёживало. Когда Орекс начнёт пытку, истерик не будет. Я подошёл к нукуману, который успел оказать первую медицинскую помощь пленнику, сделав перевязку не хуже, чем сделал бы мне или родному сыну. Не по доброте душевной, конечно, а чтобы тот не слишком ослабел и не окочурился в самом начале допроса.

— Что нашли у мёртвых? — спросил я.

— Ничего интересного. Обычный набор, есть и галеты. Их кентавры носили клеймо родовой линии Хассиры, и все убитые принадлежат к разным ветвям той же линии.

— А кто предводитель?

— Этот, — уверенно кивнул Орекс в сторону яйцеголового. — И он у меня заговорит, клянусь Обручем.

— Будь добр, отойди с ним чуть дальше. Я не хочу, чтобы Коу всё видела. И сам не горю желанием видеть.

— А я бы с удовольствием посмотрел, — кровожадно заявил Тотигай.

— Никто не мешает тебе, но тогда в дозор придётся идти Бобелу. А он всё-таки слышит и видит похуже тебя. И ты не можешь ухаживать за раненым, как он.

— Да нет, я ничего, — ответил кербер. — Просто вся линия Хассиры состоит исключительно из первостатейных подонков. Настоящие яйцеголовые среди яйцеголовых. Жаль, что не увижу, как одного из них заставят прославлять Предвечного Нука.

— Зато услышишь, — утешил я его.

Тотигай повернулся и пошёл прочь.

Орекс увёл пленника в лес и обосновался в сотне шагов от нас; Бобел устроился так, чтобы видеть обе стоянки. Все оказались заняты, поработать поваром и официантом пришлось мне. Кроме галет у нас ничего не имелось, поэтому первая часть моих обязанностей свелась к нулю, а вторая потребовала немногих усилий. Время отняли только поиски Тотигая, на которые я отправился, пообедав сам. Он спрятался так хорошо, что я еле его обнаружил.

Возвратившись, я занялся осмотром трофеев. Нам в руки попало четырнадцать разрядников и столько же лучевых трубок и мечей кроме тех, что были у мёртвых яйцеголовых, — большую часть своего отряда они потеряли до встречи с нами в стычке с кем-то ещё. Соломон не мог просветить нас на сей счёт, так как стычка произошла до его пленения. Раненый нукуман потерял сознание и бредил. Оставалось ждать результатов от Орекса. Такую гору оружия, большую часть которого ибогалы раньше везли на кентаврах, мы взять с собой не могли, а бросать было жалко, но мне показалось, что я придумал выход. Отозвав Соломона в сторонку, я поточнее расспросил его о местоположении монастыря и сказал: