В объятиях Кали - Мэрфи Уоррен - Страница 16

— А с румалом? — спросил Бен Сар Дин.

— Он станет ее возлюбленным. И мы, убив его, пошлем к Ней, — сказала Холли Роден. — Но этот человек — не ты. — Блондинка улыбалась Бен Cap Дину. — Тебе любопытно, кто он?

— Святой не испытывает любопытства, — сказал Бен Сар Дин, которому, напротив, очень хотелось знать, о чем она говорит.

— Ты заметил, что нас стало меньше? — спросила у него Холли Роден.

Толстяк-индус огляделся. Двух, вроде бы, недоставало. Где же они? Возможно, нашли себе еще более безумную религию.

— Сегодня — здесь, завтра — там, — произнес он вслух. — Многие прельщаются мнимыми культами, не выдерживающими испытания временем, и мы с радостью расстаемся с такими. Надо только убедиться, что они не тащат с собой жертвенные деньги из румалов. Эти деньги нужны Кали. Это часть нашей веры, веры наших отцов, и сейчас, и в ноябре, конечно, — сказал он, вспомнив почему-то о неоплаченном счете за электричество.

— Нет. Наши друзья не покинули нас. Остались верны. Они приобщились к таинству смерти. Она прекрасна. Смерть их была мгновенной и ослепительной, — сказала Холли Роден.

— Подожди-ка. Ты хочешь сказать, что наши люди гибнут?

— Да здравствует смерть! Да здравствует Кали! — прокричала девушка. — Нам явился великий, тот, кто ей желанен. Ее возлюбленный. И мы принесем его к Ней, в руках у него будет румал.

Бен Сар Дин взял желтый платок, который ему всунули в руки, и вернулся в свой кабинет.

Это уже слишком, — думал он. — Они хватили через край. Одно дело — убивать для статуи со множеством рук, но болтать о каком-то возлюбленном, который соединится с Ней в смерти — это слишком. Холодный пот прошиб его, когда Бен Сар Дин осознал, что только отсутствие желтого платка отвело от него смерть.

Тучный карманник подумывал уже, как бы побыстрее собрать вещички и удрать, но, развернув румал, увидел в нем пухлую пачку денег. Двадцать три стодолларовые купюры. И четыре кольца. Значит, они теперь берут все, что попадется? Он обратил внимание, что кольца были большие, на крупную руку. Тут же лежали и золотые часы “Ролекс” с секундной стрелкой, усыпанной крошечными бриллиантиками, и лазуритовая табакерка с кокаином и с золотыми инициалами ТВУ на крышке, и автоматический пистолет с перламутровой рукояткой.

Священник. Они убили Ти Ви Уокера!

Если бы Бен Сар Дин не увлекся вторичным пересчитыванием денег, он бы, наверное, умчался куда глаза глядят. Да, больше двух тысяч долларов. А среди купюр — билет на самолет.

Он подумал было, что это один из дешевых билетов компании “Джаст Фолкс”, но нет, это был билет первого класса, дающий возможность совершить полет в Стокгольм — туда и обратно. Внутри билета находилась надушенная открытка с надписью: “От благодарной конгрегации — священнику Ти Ви Уокеру”.

На обороте билета была еще одна надпись, сделанная почерком погрубее, не столь изысканным. Бен Cap Дин решил, что это писал сам Уокер. Тот явно сделал себе памятку, чтобы не пропустить что-то важное в Стокгольме: “Дом тысячи наслаждений мадам Ольги”.

Бен Сар Дин долго всматривался в билет. Он мог бы сам использовать его и бежать наконец отсюда, но что-то подсказывало ему: не делай этого! Внутренний голос говорил, что билет — подарок судьбы, шанс, который нельзя упустить.

Завернув билет в один из старых румалов с изображением Кали, из тех, которые нигде уже не найдешь по приемлемой цене, он пошел в ашрам и вложил румал в одну из рук Кали. Ученики поймут, что делать.

Через три дня румал вернулся. В нем лежало четыре тысячи триста восемьдесят три доллара. И драгоценности. Настоящие драгоценности. Так Бен Сар Дин постиг закон экономического процветания: чтобы получать деньги, надо сначала их во что-то вложить.

Никаких больше дешевых рейсов. Только первым классом.

Позвонив в “Джаст Фолкс”, он отменил заказанный им предварительно абонемент, дающий право на посещение без дополнительной платы туалетной комнаты, и сказал, куда перевести остаток денег.

Номер 109.

Комедийная актриса Беатриса Биксби познакомилась с человеком, который на самом деле считал ее очень забавной. Он был ее соседом в салоне первого класса авиалайнера, летевшего в Стокгольм. Его не интересовало ее тело, или ее слава, или ее деньги. Он дарил Беатрисе то, чего она всегда искала на сцене, — одобрение. Все, что она ни говорила, новый знакомый находил восхитительным или потрясающе смешным.

— Я вовсе не так уж и забавна, — говорила она, хотя думала совсем обратное.

Она была просто в ударе, всю жизнь мечтала она быть именно такой, как сейчас. Когда молодой человек пригласил ее заехать по пути в один ресторанчик, а затем увел в тихое местечко, где попросил о маленьком одолжении — накинуть ей на шею желтый платок, она ответила:

— Пожалуйста. И если уж он обовьется вокруг моей шеи, было бы неплохо положить в него бриллианты.

Она сделала паузу, ожидая взрыва хохота. Но молодой человек больше не смеялся. А скоро, очень скоро, не смеялась и она.

Глава седьмая

Доктор Харолд В. Смит получил от Римо ответ, который всегда боялся от него услышать. Одно слово из трех букв и звучало оно: “нет”.

Смит позвонил ему по секретной телефонной связи из штаб-квартиры КЮРЕ, скрывавшейся за высокими кирпичными стенами санатория “Фолкрофт” в местечке Рай, Нью-Йорк. Прошло много лет с того дня, когда Римо привезли в этот санаторий прямо из тюремного морга, вернули жизнь и здоровье, а затем нашли новое занятие. Смит выбрал Римо из многих, потому что все тесты показывали, что в его характере заложены такие качества, которые не дадут ему предать Родину.

И вот Харолд Смит, позвонив Римо и попросив того о помощи, получил отказ.

— Дело принимает международный оборот, — сказал Смит.

— Прекрасно. Значит, Америка будет в безопасности.

— Мы не можем допустить, чтобы такие вещи в принципе имели место.

— Но мы же допускаем, разве не так?

— Что происходит, Римо?

— Много чего.

— Может, поделитесь со мной? — спросил Смит, стараясь, чтобы его голос звучал как можно теплее. Казалось, ледяные кубики звякают в теплой воде.

— Нет, — ответил Римо.

— Почему?

— Думаю, вы не поймете.

— Надеюсь, пойму, — сказал Смит.

— А я вот так не считаю.

— Значит, нет?

— Нет, — повторил Римо.

— Римо, вы нужны нам, — произнес Смит.

— Не будем об этом говорить, — отрезал Римо.

Впервые за все время службы Римо в организации Смиту пришлось обращаться за разъяснениями к Чиуну. Нельзя сказать, чтобы Смит был в восторге от такой перспективы: он редко понимал, что хочет сказать старый азиат. Единственное, в чем он был всегда уверен: Чиун хочет, чтобы Смит посылал как можно больше денег в его деревню на побережье Северной Кореи. Римо рассказывал, что жители деревушки очень бедны и уже много столетий живут на заработки очередного Мастера Синанджу, самого могущественного наемного убийцы в мире.

Случалось, наступали тяжелые времена, рассказывал Римо, и тогда жители деревни вынуждены были “отдавать детей морю”. То есть они бросали их в волны, предпочитая, чтобы те утонули, а не умерли с голода. Сам Римо считал, что это объясняет неимоверные денежные аппетиты Чиуна, требования все больших гонораров, частых платежей и обязательно в золоте; лично ему эта история представлялась очень трогательной.

Смиту же, напротив, она казалась исключительно глупой. Чтобы не голодать, жителям нужно было всего лишь найти работу и самим зарабатывать себе на пропитание. Римо посоветовал ему никогда не делиться этими соображениями с Чиуном, и Смит послушался его. Редкие свидания Чиуна и Смита сводились к тому, что Чиун восхвалил Смита, называя того императором Америки, а сам делал все по-своему.

Но теперь он поговорит с Чиуном по-другому, думал Смит. Надо во что бы то ни стало узнать, что стряслось с Римо. Свидание с Чиуном должно состояться как можно скорее, но где? Где можно встретиться с человеком в кимоно, не привлекая всеобщего внимания? С тем, кто по необъяснимой причуде дал объявление в Бостонскую газету вместе со своей фотографией?