Тропа войны - Мэрфи Уоррен - Страница 9

— Не говори так со мной. Это освободительное движение, а я твой соратник по борьбе с шовинизмом бледнолицых.

— Приношу свои извинения, товарищ. Что сегодня на ужин?

— Буйвол.

— Буйвол? Но мы его уже съели.

— Новый буйвол!

— Ты имеешь в виду корову, которая пасется за церковью?

— Эту корову и всех остальных на нашей земле тех, которые бродят в универсамах, в супермаркетах и в ювелирных лавках, полных драгоценностей, принадлежащих нам, украденных у нас. Всех наших буйволов. Мы раса охотников.

— Они все еще охотятся за ней, — сказал тот, что с козырями, вознаграждая себя глотком из бутылки.

— Но к ужину она будет убита, — сказала девушка — С нее еще надо содрать шкуру.

— Тогда придется экспроприировать продукты из магазина.

— Магазины здесь только в деревне Апова, а экспроприация вряд ли им понравится.

— Это наши продукты! — пронзительно закричала девушка. — Они принадлежат нам! Они наши! Эта земля оплачена нашей кровью.

— Конечно, конечно. Тасуй карты.

— Проводите меня к главному, — сказал Римо. — Я хочу поддержать вас в доблестной борьбе с расизмом белых. Я хочу быть с вами. Я индеец.

— Я никогда не видел тебя в Чикаго, — сказал мужчина, взглянув на него. — Где ты там живешь?

— А почему надо жить в Чикаго, чтобы вступить в Партию Революционных Индейцев? — спросил Римо.

— Если все члены нашей партии живут в Чикаго, мы не тратим кучу денег на почтовые расходы. Знаешь что? Ты можешь оказать нам моральную поддержку. Что у тебя в карманах?

— Сотни две, — сказал Римо и бросил на ступеньки несколько бумажек.

— Я принимаю твою помощь, брат. А теперь уходи. Ты любишь индейцев?

Можешь посетить деревню Апова.

— Я знаю, где можно добыть еду. Сочный филей и жареных цыплят с румяной корочкой, мягких внутри, — сказал Римо.

— Будьте тверды, братья. Мы будем охотиться на буйвола и останемся свободными, — сказала женщина.

— Клубничное мороженое с черничным пирогом, пиво с креветками, пиццу с ветчиной и жареного гуся, фаршированного яблоками, — продолжал Римо.

— Он лжет. Это неправда, — сказала девушка.

— Заткнись, Косгроув, — сказал мужчина. — Парень, ты хочешь поговорить с Деннисом Пети?

— Если он у вас главный, то да, — ответил Римо.

— Когда ты добудешь еду?

— Сегодня вечером.

— Я уже сто лет не видал хорошей лассаньи. Ты можешь достать лассанью?

Не привозную дребедень в коробках, а настоящую?

— Такую, как делала твоя мама?

— Моя мама не делала лассанью. Она была наполовину ирландка, наполовину индеанка Катоба.

— Но ее душа была душой индеанки, — сказала Косгроув.

— Заткнись, Косгроув.

— Это Лини Косгроув? Автор книги «Я родом из Вундед-Элк»? — спросил Римо.

— Что ясно как божий день, — добавил мужчина — Мое имя не Лени Косгроув. Меня зовут Горящая Звезда.

— Она чокнулась на этом, — сказал мужчина, опуская руку с картами. — Я — Джерри Люпэн, а это Барт Томпсон.

— Их имена — Дикий Пони и Бегущий Медведь, — сказала Горящая Звезда.

— Где я мог ее видеть? — спросил Римо у Джерри.

— На церемонии присуждения «Акэдеми Аворд» Она им испортила все шоу.

Должна была петь Дебби Рейнольдс, а она решила рассказать о Партии. Такие чокнутые всегда все портят. Пошли, я отведу тебя к Пети.

— Он на военном совете. Не допускайте белого захватчика на наши священные советы! — закричала Горящая Звезда.

— Косгроув? — прикрикнул Люпэн, показывая ей кулак. — Закрой рот, или ты у меня попляшешь?

Косгроув дрожащей рукой подняла револьвер и прицелилась в голову Римо.

— Я увижу завтрашний день свободным или окроплю эту священную землю кровью бледнолицего. Только кровь бледнолицых может очистить от скверны наш континент. Реки крови. Целый океан, — монотонным голосом заговорила Горящая Звезда.

Римо выбил револьвер у нее из рук. Горящая Звезда изумленно посмотрела на него и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

— Она всегда такая, когда церковь посылает нам продукты, — сказал Люпэн. — Их привозит священник на грузовике и пытается прочесть нам проповедь. Словно он из Армии спасения, только его продукты — дерьмо. О считает себя идеально подходящим для этой миссии только потому, что он индеец.

— Да? — удивился Римо.

— Да, — сказал Люпэн, — он чероки. У него такие странные глаза и все остальное... Мы разрешаем ему тут околачиваться и иногда напускаем на него фотографа.

Военный совет проходил в красивом белом церковном здании. Оно выглядело красивым — по крайне мере, снаружи. Внутри же скамьи были в беспорядке, библии порваны, полы загажены. На скамьях спали мужчины и женщины.

Некоторые из них, опершись в полудреме о подоконники разбитых окон с остатками грязных стекол, выцеживая последние капли виски из пустых бутылок. Клочья американского флага прикрывали разбитое пианино.

И еще было оружие. Пистолеты в кобурах, винтовки, ружья, зажатые в руках, прислоненные к стене, сваленные в груду. Если бы кому-нибудь пришло в голову оборудовать арсенал в сортире, он бы выглядел именно так, подумал Римо.

На месте кафедры проповедника сидел человек с косами, в оленьих шкурах. Он махнул рукой в сторону Римо:

— Уберите этого ублюдка. Я не знаю его.

— Он знает, как добыть еду! — заорал Люпэн. — И виски.

— Пусть подойдет.

— Это Деннис Пети, — сказал Люпэн, подводя Римо к мужчине.

Пети взглянул с возвышения, и его тонкие губы растянулись в усмешке.

— Он похож на очередного репортера.

— Он не репортер, Пети, — сказал Люпэн.

У Пети было бледное лоснящееся лицо человека злоупотребляющего шоколадом, молочным коктейлем и арахисом. На переднем зубе у него сверкала золотая коронка, и усмешка казалась попыткой продемонстрировать ее.

— Ну и как ты собираешься добывать для нас еду? И с какой целью?

— Я хочу участвовать в военной кампании, — сказал Римо.

— Мы уже дважды охотились, но в результате имеем двух дохлых коров, которые успели протухнуть.

— Это потому, что вы не умеете охотиться, — сказал Римо.

— Я не умею охотиться? Это я не умею? Я, верховный вождь сиу, ирокезов, могауков, шайенов и дакотов? Арапахо, навахо и...

— Эй, босс, кажется, он в самом деле может добыть нам еду.

— Дерьмо собачье! Он не может даже сохранить себе жизнь, — сказал Пети и щелкнул пальцами. — Закон гласит, что верховный вождь не должен видеть кровь, находясь на верховном совете.

И Пети повернулся к гостю спиной. Римо, по всей видимости, не читал ни «Нью-Йорк Глоуб», ни «Вашингтон Пост», а то бы он сразу же узнал Пети.

— Я пытался помочь тебе, — с сожалением шепнул провожатый Римо.

— Все в порядке, друг, — сказал Римо.

Из ризницы вышли пятеро. У одного был головной убор из перьев, у другого косы, как у Пети. Тот, что с перьями, вынул из-под пончо складной нож. Щелкнув, показалось лезвие.

— Он мой, — сказал индеец, и сделал выпад, намереваясь вонзить нож в грудь Римо. К сожалению, ему это не удалось, так как нож выпал из его руки. Кроме того, у него возникли дополнительные трудности, так как палец Римо насквозь проткнул его шею.

Насвистывая «Я иду к тебе Господи», в честь освобожденной из-под власти белых церкви, Римо отбросил владельца ножа к дальней стене. Затем он поймал индейца с самыми длинными косами и обмотал их вокруг его шеи, чтобы военная раскраска выглядела еще экзотичнее на темном фоне. Шаг налево — и он попал рукой в лоб еще одному. Шаг направо поверг наземь четвертого индейского революционера и явился причиной неожиданного прозрения пятого.

— Ты — мой брат, — сказал он Римо. — Теперь ты один из нас.

Услышав эти слова, Пети обернулся и увидел, как один из его людей захлебывается кровью, второй посинел от удушья, двое других лежат на скамьях с почерневшими лицами. Их недавние чаяния оказались последними.

— Мы принимаем тебя в племя, — сказал Пети.

— Спасибо, брат.

Внезапно скамьи затряслись, и церковь содрогнулась до самого основания.