Тропа войны - Мэрфи Уоррен - Страница 25

— На родину? Почему?

— И вы еще спрашиваете? Разве наша политика по отношению к Соединенным Штатам в корне изменилась?

— Но я же нашел ее. Она здесь! Здесь! Я целых десять лет искал ее, — воскликнул Валашников.

— Да. Вы нашли ее. Но чуть было не стали причиной международного скандала. Вы могли поставить под угрозу разрядку, а без разрядки, без дружественных отношений и взаимопонимания мы не сможем нанести внезапный удар. Вы идиот, Валашников. Вы отзываетесь немедленно.

Валашников глубоко вздохнул. Он был слишком близок к победе, чтобы проиграть так просто.

— Не объясните ли мне, в чем моя ошибка?

— С радостью, — сказал первый заместитель атташе по делам культуры. — Во-первых, оскорбление девочки-индеанки, влекущее за собой уголовную ответственность для вас и осложнения в отношениях с Америкой для всей нашей страны.

— Но...

— Никаких «но». Если бы вы были только извращенцем, но вы еще и идиот.

Подумать только, вы предложили русское оружие индейцам в Вундед-Элк! Вы вмешались во внутреннюю политику американцев. Вы влезли в дела, которые, нас не касаются.

— Но я никогда...

— Не отрицайте очевидного, Валашников. Я только что слышал это собственными ушами. Вам повезло, что мэр Вундед-Элк — рассудительный человек. Ван Рикер не станет предъявлять вам претензии.

— Ван Рикер? Разве он...

— Он официальное лицо, Валашников. Официальное. Станет ли он лгать? Вы немедленно возвращаетесь во Владивосток и ждете, пока вас не вызовут.

В трубке щелкнуло и раздались гудки.

Сумасшедшие! Психи! Ван Рикер их одурачил. Ему удалось раздобыть где-то компромат на Валашникова, и он сочинил для советского посольства вполне правдоподобную историю. И советское посольство поверило ему.

Идиоты. Ладно, пусть дурью маются, Валашников им в этом деле не подмога. Десять лет назад он был прав! Его наказали за глупость КГБ. И вот теперь, когда он близок к успеху, он не подчинится русскому шпиону в Вашингтоне, поверившему в совершенно невероятную историю.

Там, в Москве, должны знать, что Валашников прав. Это было целью всей его жизни, которая стала чередой невзгод и унижений. Теперь он должен взять реванш. Он докажет свою правоту.

Взять и уехать? Вернуться во Владивосток? Нет! Даже если бы он решил вернуться, он понимал, что никогда не доедет до Владивостока. Любой дурак знал, что вмешательство во внутренние дела Америки влекло за собой ссылку и смерть.

Валашников сунул пистолет в ящик трюмо, надел пиджак и вышел из комнаты. Он найдет способ доказать России, что он прав.

Когда Римо шел по шоссе обратно, полицейских постов нигде не было. Все собрались вокруг огромной палатки, в которой находился штаб прессы.

Римо направился к палатке и увидел, что там горели прожектора телевизионщиков, стрекотали камеры, а репортеры поспешно чиркали в блокнотах.

В центре внимания находился человек, которого Римо сразу же узнал Его лицо украшало обложки журналов. Весь мир видел это лицо на киноэкранах, увеличенное в сорок раз. Перкин Марлоу. Актер в голубых джинсах и тенниске. Его длинные редеющие волосы были стянуты на затылке в «конский хвост».

— Геноцид Америки, — тихо говорил он, едва шевеля губами.

— Что он сказал? — всполошился один из репортеров. — Что он сказал?

— Суицид Америки... — подсказал ему его коллега.

— Спасибо, — поблагодарил его первый, довольный тем, что не пропустил ни слова.

Перкин Марлоу продолжал отвечать на вопросы репортеров так тихо и невнятно, что все с трудом разбирали слова. Но идея была такова: Америка полна злодеяний; злым, глупым и скучным американцам недостает здравого смысла, чтобы поддержать правое дело честных, трудолюбивых, близких к природе краснокожих. Он не желал вспоминать, что злые, глупые и скучные американцы сделали его богачом, платя за просмотр фильмов с его участием. Репортеры также не вспоминали об этом, чтобы не показаться своим коллегам правительственными провокаторами.

— Я сейчас отправлюсь в лагерь Партии Революционных Индейцев, — заявил Марлоу. — Там я объединюсь со своими братьями-индейцами. Пусть мы погибнем как герои под натиском правительственных войск.

— Каких войск? — спросил Римо, проталкиваясь сквозь толпу.

Марлоу смутился.

— Все знают, что мы тайно окружены правительственными войсками.

— Информация верна, — пискнул Джерри Кэндлер. — Я писал об этом в «Глоуб». Кто там сомневается, успокойтесь!

— Да, мы можем погибнуть в бою, но мы будем бороться!

— Забудь о борьбе, — крикнул Римо, — ты забыл, что обещал привезти им еще выпивки? Грузовик уже свободен.

Римо опять переменил свое место в толпе. Марлоу оглядел толпу, тщетно пытаясь найти возмутителя спокойствия. В итоге он сказа:

— Джентльмены, я заканчиваю. Если нам не придется встретиться вновь, продолжайте вашу работу и борьбу.

Он повернулся и, покинув палатку, быстро зашагал к церкви. Кэндлер попытался аплодировать, но было уже поздно.

Представители прессы последовали за Марлоу, таща с собой оборудование.

Полицейские шли рядом с толпой, пересекающей поле.

А по шоссе, ведущему от мотеля к памятнику, шагал не замеченный никем Валашников.

Римо, не обратив на него внимания, вернулся в мотель. Чиун сидел на полу в позе «лотоса», глядя в большое окно.

Он быстро поднялся на ноги:

— Тебя так долго не было. Ну, как он тебе? Правда, он замечательный человек?

— Сколько он тебе предложил?

— Не только мне, — поправил его Чиун. — И тебе тоже.

— Очень мило с его стороны, — заметил Римо. — Чиун, я всякий раз удивляюсь тебе.

— Я пытался оговорить для тебя хорошую оплату чтобы ты не обиделся.

— Да я не об этом, Чиун! Как можно доверять русским? Ты ведь не доверяешь китайцам? А русские гораздо хуже.

— Я ни разу не слышал о них ничего плохого, — заявил Чиун.

— Ни разу? А ты не спрашивал у Валашникова, что у них идет по телевидению?

Чиун удивленно вскинул брови:

— По телевидению? А почему я должен спрашивать? Я не такой уж фанатичный телезритель.

— Я имею в виду твои дневные медитации. Что ты будешь смотреть вместо передачи «Вращение Земли»?

— Что значит «вместо»?

— В России не показывают «Вращение Земли», — сказал Римо.

— Ты лжешь! — воскликнул Чиун, побелев как полотно.

— Нет, папочка, это правда. Кроме того, там нет «мыльных опер».

— А Валашников сказал, что есть.

— Он соврал.

— Ты уверен? Или ты не хочешь работать на Матушку-Россию из патриотических чувств?

— Спроси его еще разок.

— Спрошу.

И Чиун вышел из комнаты. Они постучались к Валашникову. Ответа не было, и Чиун, положив правую руку на замок, легко сорвал его. Дверь открылась. Чиун заглянул внутрь.

— Его нет.

— Что отрадно видеть, — произнес Римо, глядя на замок в руке Чиуна.

— Мы найдем его. Он может находится лишь в двух местах: либо в своей комнате, либо за ее пределами.

Когда они шли по бетонной дорожке, ведущей из мотеля, на их пути возник Ван Рикер. Он удовлетворенно улыбался.

— Вы его видели? — спросил Чиун.

— Кого?

— Русского мошенника с дурацким именем, — сказал Чиун.

— Валашникова, — пояснил Римо.

— Нет, — произнес Ван Рикер. — Наверно, он уже отправился обратно в Россию.

— Мы проверим, — сказал Чиун и пошел по дороге, ведущей к памятнику.

Представитель прессы были разочарованы. Перкин Марлоу исчез в помещении церкви, куда их не пустил Деннис Пети.

— Когда вы нам понадобитесь, мы вас вызовем, — пообещал он.

— Но мы информируем мировую общественность, — запротестовал Джонатан Бушек.

— Пусть весь мир катится к чертям собачьим, — сказал Пети, захлопывая перед репортерами дверь.

Репортеры недоуменно посмотрели друг на друга.

— Вероятно, он очень устал, — сказал Джерри Кэндлер.

— Да, — согласился его коллега. — Но все равно он не имеет права вести себя по-хамски.

— Конечно, — сказал Кэндлер. — Его оправдывает лишь то, что он слишком долго имел дело с правительством, и ему теперь трудно перестроиться.