Тропа войны - Мэрфи Уоррен - Страница 20

Римо повесил трубку уже не в столь радужном настроении. Не хотелось начинать день с такого дела. Но что придется делать, лучше сделать быстро, решил он и направился в комнату Ван Рикера. Он тихо открыл дверь и вошел в номер.

Кровать была пуста. Перед окном, спиной к Римо, Ван Рикер выполнял приседания.

Он услышал шаги и обернулся:

— Привет, — сказал он. — Зарядка. Делаю каждое утро. А ты?

— Нет, — ответил Римо. — Мне это не нужно.

Ван Рикер покачал головой:

— Не годится, парень. Зарядка нужна всем. Неважно, в какой ты форме.

Она продлевает жизнь.

— Жизнь... — повторил Римо. — Вот о ней-то я и хотел с тобой поговорить.

— Послушай, — предложил Ван Рикер, — если хочешь, я составлю для тебя комплекс упражнений. Немного гимнастики, бег трусцой... Тебе поможет.

Как ты бегаешь?

— Смотря на какую дистанцию.

— Например, на милю.

— За три минуты, — сказал Римо.

Ван Рикер грустно взглянул на него.

— А если честно?

— За три минуты, — сказал Римо.

— Мировой рекорд — четыре минуты, — сказал Ван Рикер.

— А мой мировой рекорд — три.

— Ну, как знаешь, — сказал Ван Рикер, видя, что Римо не разделяет его страсть к бесполезным упражнениям. — Но все-таки советую. Зарядка делает чудеса. Ты поверишь, что мне пятьдесят шесть?

— Ты жил полной жизнью?

— Да, — ответил генерал.

— А ты был счастлив? — спросил Римо, подходя к загорелому человеку поближе.

— Был. Исключая пару последних дней. Усмирение этой адской машинки снова сделало меня счастливым.

— Счастливым? — переспросил Римо, делая еще один шаг.

— Да, сэр, — ответил Ван Рикер. — Сейчас «Кассандра» безопасна... Ее может запустить, к примеру, только крупный артиллерийский снаряд.

— Артиллерийский снаряд?

— Да. Но он должен быть достаточно крупным. Хотя бы стапятидесятипятимиллиметровым.

Римо вздрогнул и остановился как вкопанный:

— Такой снаряд может ее запустить?

— Думаю, да. Но для этого требуется точное попадание. Эй, ты куда?

— На поиски стапятидесятипятимиллиметрового орудия, — бросил через плечо Римо.

В дверях Римо столкнулся с Чиуном.

— Если найдешь пушку, отдай ее генералу, — сказал Чиун. — Он хочет найти новый способ взорвать собственную страну.

Римо выбежал на улицу, залитую теплыми лучами утреннего солнца.

Он негодовал. Все, что требовалось для запуска «Кассандры» — это стапятидесятипятимиллиметровая пушка, которая была у индейцев Апова. Они готовы пустить ее в ход, если Римо не доставит им завтра утром членов Партии Революционных Индейцев.

Римо разыскал Брандта в супермаркете «Биг Эй», где он отчитывал нескольких женщин за то, что они мяли рулоны туалетной бумаги. Гора рулонов возвышалась почти до самого потолка.

— А почему нельзя ее менять? Она же мягкая? — поинтересовался Римо.

— Нельзя, — ответил Брандт, — мягкого в ней только воздух между оберткой и рулоном. Сама по себе она похожа на наждак.

Глядя на гигантскую гору, Римо заметил:

— Ты должно быть, продал уже много.

— Нет, — ответил Брандт. — Но парень, у которого я ее купил, продал действительно много.

Он засмеялся, довольный своей шуткой, а потом поинтересовался:

— Ну как дела?

— Я как раз хотел поговорить об этом.

— У меня нет времени, — ответил Брандт. — Я занят делом.

— К черту дела, нам надо решать мировые проблемы.

— Ты и решай. А я буду думать, как мне получить недельную выручку. Если я не буду следить за прилавками, мои служащие обдерут меня, как липку. Завтра утром эти слюнтяи из Партии должны быть у меня, или мы взорвем все к чертовой матери.

— Сколько человек тебе надо?

— Всех, — сказал Брандт.

— А что ты собираешься с ними делать?

— Сначала устроить хорошую головомойку. А потом повесить.

— Но это противозаконно, — сказал Римо.

— Плевать мне на закон. Эй, там, не трогайте бумагу! Плевать на закон.

Они оскверняют нашу церковь, и закон позволяет им это. Но меня бесит еще больше то, что на них смотрят люди со всего мира и думают: вот они какие, индейцы. Мы должны прекратить безобразие. Они нужны мне все до единого человека. Хороший партиец — мертвый партиец.

— Может, тебе хватит Пети и Косгроув?

— Нет. У меня трещит башка от танцев и пения Косгроув. А Пети будет так пьян, что не почувствует, что его повесили. Мне нужны и все остальные.

— Ладно, я постараюсь. Но что, если у меня не получится? Вообще-то твоя пушка стреляет?

— Хочешь поспорить?

— Как это пушка, из которой никогда не стреляли, может выстрелить?

— Из нее стреляли, — сказал Брандт.

— Да?

— Целый год раз в неделю.

— А для чего?

— Мы купили ее у военных. Мы смотрели в теленовостях на все эти демонстрации и безобразия в городах и решили, что они могут докатиться и до нас. Мы должны быть готовы защитить наш город от мятежников.

— Вот бы взглянуть на эту пушку, — сказал Римо.

— Сначала ты услышишь ее. Завтра утром. А потом, если ты будешь здесь, я покажу ее тебе. Слушай, парень со смешным именем, они нужны мне все.

До единого.

— Хорошо. Ты их получишь, — пообещал Римо.

— Не трогайте туалетную бумагу! — заорал Брандт, отворачиваясь от Римо и угрожающе надвигаясь на шестидесятилетнюю индеанку в джинсах и мокасинах. Она подождала немного, затем швырнула в него упаковку бумаги и пошла к выходу.

Римо оказался на солнечной улице, испытывая к себе глубокое отвращение. Доставить одного человека в нужное время и в нужное место — для этого требовалась лишь определенная изобретательность. Но доставить Брандту сорок человек среди бела дня — дела явно невыполнимое.

Римо зашел в небольшой муниципальный парк с аккуратно подстриженными газонами и цветами, посаженными в геометрическом порядке, в центре которого возвышался большой деревянный памятник ветеранам Апова. Он сел на скамейку и задумался.

Парк и супермаркет «Биг Эй» находились на самом краю плоскогорья. В полумиле оттуда Римо мог различить монумент и церковь Вундед-Элк.

Гнев индейцев Апова вполне справедлив. У них есть гордость. Они гордились собой и своей страной. И парк, где он сидел, был основан а память тех, кто погиб на войне. Индейские ребятишки играли среди пулеметов, установленных на бетонном цоколе, и пушек, наполовину вросших в землю. Был там и танк без башни и гусениц. Радостные детские голоса звенели в прозрачном воздухе.

А внизу, в церкви, собралась всякая шушера, называющая себя революционными индейцами. Мошенники без чести и совести. Дрянные артисты, дурачащие прессу и правительство, которым в один прекрасный день поверит вся страна. Сначала все подумают, что они просто чокнутые. Но власть прессы над умами людей такова, что слушая день за днем, как отважные индейские борцы за свободу противостоят угнетателям, даже умные люди поверят им. Временами пресса становится опасной для страны. Как вода точит камень, она подтачивает традиции, веру, мораль. Для прессы нет ничего святого, единственный Бог для нее — Спаситель, но приспособленный для ее собственных целей.

Римо слышал голоса детей, играющих среди орудий прошедших войн.

Эти малыши не должны погибнуть. Если такое и случится, то когда-нибудь потом, во имя высшей цели. Нельзя позволить им умереть нелепой смертью, лишь потому, что какие-то подонки собрались вокруг ядерной установки.

Римо поднялся и пошел к выходу из парка с прекрасным видом на церковь, памятник и шоссе. Он направлялся в мотель. Он решил доставить Брандту все сорок человек. Любой ценой.

Когда Римо вернулся в мотель, он увидел Линн Косгроув сидящей на корточках под дверью. Она посмотрела на него умоляющим взглядом.

— Ты совратил меня, бледнолицый, — сказала она.

— Конечно.

— Ты сделал меня Сакайавеа.

— Может быть.

— Я уничтожена твоей злой волей. Я ничтожество.

— Ну и что?

— Теперь мне ничего не остается, как только стать рабыней в твоих руках, запятнанных кровью.