Священный ужас - Мэрфи Уоррен - Страница 12

— Я сам займусь поисками подходящих людей.

— Ничего подобного ты не сделаешь. Тебе и твоим братьям я не доверю купить даже жевательную резинку. Я сам сделаю это.

— Но, Совершенство, покупка услуг наемных убийц запрещена законом во всех странах Запада.

— Здесь у нас тоже.

— Но ведь законы Индии — лишь благие пожелания, а в тех далеких странах это — строгие и четкие правила. И слугам закона там безразлично, кто ты святой или неприкасаемый.

И тогда Шрила Гупта Махеш Дор отдал приказ своему подданному:

— Исчезни и на этот раз не завали всю подготовительную работу. Аренда стадиона «Кезар» стоит уйму денег. И смотри, не заиграйся с баптистскими священниками. Ты уже одного убил.

— У нас есть другие, о Всеблагой Владыка.

— Да, жалкие полдюжины.

— Со многими из них было трудно справиться.

— Если ты туп, как задница, то тебе любое дело покажется трудным.

— К сожалению, должен сообщить, что еще один из них умирает.

— Черт! — выругался Шрила Дор. — Все приходится делать самому.

И вот он спустился в лазарет, и жрец-охранник у массивной окованной двери склонился в поклоне, пропуская его, и Шрила коротко побеседовал с каждым из баптистских священников. Он обменялся с ними лишь несколькими словами, но смысл их неизменно сводился к одному: священники сделали правильный выбор.

Разве не Бог, которому они поклонялись, создал их тела?

Разве их тела лгут им? Разве они думают, что Бог хочет, чтобы они были несчастливы? И кроме того, кто привел их сюда, если не воля их Бога?

А того священника, который находился при смерти, Всеблагой Владыка спросил, зачем он это сделал. Зачем он отказался от наслаждения жизнью?

— Твой путь — это смерть, — еле слышно выговорил этот человек. Бледное, осунувшееся лицо, красные глаза, белые волосы разметались по больничной подушке.

Шрила Дор жестом велел сиделкам удалиться. Он откинул светло-серое одеяло с эмблемой Миссии Небесного Блаженства и увидел, что наручники и ножные кандалы до сих пор не сняты. Этот человек был здесь уже неделю и все еще проходил первую стадию. Дор знал, что человеческое тело не может выдержать первую стадию в течение этого срока. Под красными глазами уже появились глубокие темные впадины. Пальцами он ощупал грудь умирающего. Сердце билось очень слабо.

— Ты умираешь, — сказал Дор.

— Я знаю, — ответил священник.

— Скажи мне, почему ты сопротивлялся своему телу? Что заставило тебя совершить такую глупость? Другие не стали сопротивляться.

— Я знаю.

— А что же ты?

— Я прошел через это раньше.

— Ты бывал в Патне раньше? — удивился Дор.

— Нет. Наркотики. Когда-то я сам этим занимался. Я был шулером, взломщиком, сутенером, убийцей и вором. Самым падшим из падших. И я знаю, что значит — посадить на иглу. Я сам таким образом отправлял девочек на панель. Секс и игла — и они твои, и чем дольше они остаются с тобой, тем сильнее это входит у них в привычку, и потом уже можно обойтись без иглы.

— Я не знал, что это столь распространено. Интересно. Я думал, что эту формулу изобрел мой прадед.

— Сатана не вчера явился в этот мир.

— Да, но это комплексный подход. Лишить человека его собственного "я" и подставить на его место новое "я" по своему желанию.

— Старье.

— Да, но мы пользуемся не героином. У нас целый набор — просто симфония разных препаратов, и плюс к этому — воздействие словом.

— Героин, алкоголь, травка, даже сигарета, если человек достаточно сильно в этом нуждается. Все что угодно. Даже еда, если ваш клиент достаточно голоден. Старье, дружище.

— Так почему же ты не поддался?

— Иисус.

— Вот уж старье, — фыркнул Шрила Дор.

— Он вечно юн и нов, и я скоро встречусь с ним.

Круглоликий юноша почесал в затылке, задумался, а потом произнес — очень медленно, взвешивая каждое слово:

— Разве ты не знаешь, что мы даруем умиротворение тысячам душ? И даже без наркотиков. Тысячам. Наркотики — это для особых случаев, для тех, от кого нам нужно что-то особенное.

— Вы даруете ложное умиротворение.

— С вами, раскаявшимися преступниками, совершенно невозможно иметь дело.

— Благословен будь Владыка наш!

— Спасибо, — рассеянно отозвался Шрила Дор и лишь потом сообразил, что не он имеется в виду...

— Вот что я тебе скажу, — задумчиво произнес Всеблагой Владыка. — По-моему, я могу спасти твое тело. Давай заключим соглашение.

— Никаких соглашений, — отрезал умирающий Веки его начали дергаться.

Дор понял, что конец близок.

— Я дам тебе все что захочешь, если ты порекомендуешь мне какого-нибудь мокрушника.

— Кого?

— Профессионального убийцу.

— Нет, я отошел от прежней жизни. Я больше не имею дела с подобными людьми.

— Слушай меня. У меня здесь еще пять баптистских священников. Пятеро. Я отпущу одного из них, если ты назовешь мне хорошего убийцу. Хорошего, я подчеркиваю это. Большинство из них ужасно непрофессиональны. Назови мне хорошего профессионала, и я верну твоему Богу одного из его людей. Ну как? Я гарантирую тебе возвращение одного христианина за жизнь человека, который скорее всего язычник. Может быть даже, это католик или иудей. Ты ведь их ненавидишь, не так ли?

— Нет.

— Я думал, вы все друг друга ненавидите.

— Нет.

— Чего в этом мире избыток, так это неверной информации. Ну так как? Даю двоих. Я готов даже отпустить троих. Меньше я не могу себе оставить.

— Всех.

— Хорошо. Всех.

— Освободи их от своего греховного воздействия, и я — Господь да простит мне это! — назову тебе имя наемного убийцы.

— Решено. Клянусь тебе всем, что свято для меня. Слово Шрилы Гупты Махеша Дора, Совершенства на Земле, Великого Всеблагого Владыки. Слово мое крепко. Где я найду этого парня?

Умирающий пастор назвал реку Миссисипи. По берегам этой реки — вверх по течению от Нового Орлеана — есть много маленьких городов. Некоторые из них были основаны французами. В одном из этих городов жило семейство Де Шеф, сейчас они носят фамилию Хант. От отца к сыну в этой семье передавалось искусство наемных убийц. Это самые меткие стрелки в мире. Но это было двадцать пять лет назад. Священник не знал, занимаются ли они этим по-прежнему.

— Кто хоть раз ввязался в подобные дела, тот уже никогда с этим не развяжется, — изрек Шрила Дор. — Повтори имя.

— Де Шеф или Хант.

— Как далеко вверх по реке от Нового Орлеана? Я спрашиваю, как далеко?

Дор положил руку пастору на грудь. Биения сердца он не ощутил. Он прижался к бледной груди ухом и почувствовал, что она уже остыла. И больше ничего. Он быстро наклонился к изножию кровати и глянул на ленту электрокардиограммы прямая линия. Рядом лежала шариковая ручка. Шрила Дор второпях записал имя.

Де Шеф.

Он оторвал клочок бумаги с именем от ленты кардиограммы и направился к двери. За дверью, в коридоре, его поджидал один из бывших баптистских священников.

— О Всеблагой Владыка, я слышал, как вы обещали отправить меня назад, к моей прежней жизни. Пожалуйста, не делайте этого. Я здесь обрел Высшую Истину.

— С чего ты взял, что я тебя отсюда вышибу?

— Из-за обещания, которое вы дали непросветленному брату.

— А, этому покойнику. Там, в комнате, да?

— Да, вы поклялись всем, что для вас свято.

— Я свят для себя. Ты свят для меня. Мы святы для нас. Этот кусок тухлого мяса не был просветленным, а значит, он не свят. И незачем осквернять святое, связывая его с нечестивым. А значит, с самого начала я себя ничем не связал.

— О, да будет благословенна ваша Вечная Истина! — воскликнул бывший баптистский священник и покрыл ступни Дора поцелуями, что было нелегкой задачей, так как Всеблагой Владыка тем временем быстро шел по коридору.

Очень быстро. Приходится передвигаться быстро, а то все эти преданные просто зальют ноги своей липкой слюной.

— Что у нас в Новом Орлеане? — спросил Великий Владыка одного из своих старших жрецов. — У нас должно там быть отделение. Это крупнейший торговый район. Я его хорошо знаю.