Смертельный ход - Мэрфи Уоррен - Страница 17

Шултер продолжал объяснения.

– Вы надеваете шлем и смотрите на экран. Через определенные интервалы на нем появляются разные картинки, а на бумаге фиксируются изменения характеристик мозговых импульсов под влиянием стимуляции. Совершенно безвредно.

Римо пожал плечами и сел в кресло. С опаской надел шлем и уставился на экран. В памяти возник ритуал Чиуна. Тот садился в позу лотоса и начинал тихо мычать с закрытым ртом на одной низкой ноте, а потом заявлял, что его мозг и тело избавились от напряжения и расслабились, Римо пришло в голову, что, наверное, Чиун вызывал успокаивающее мозг альфа-излучение, используя вибрацию костей для воздействия на черепную полость, заставляя мозг испускать альфа-волны.

Шултер уселся перед панелью спиной к Римо. Осциллограф прогрелся, и по комнате разносилось его гудение. Ученый повернул еще один выключатель, и проектор пришел в движение. Римо постарался прогнать все посторонние мысли и настроиться на низкое мычание «а ля Чиун».

Экран осветился картинкой. Легкий бриз ласкал полевые цветы, в небе летали птицы. Очевидно, это были контрольные кадры, чтобы зафиксировать реакцию мозга в состоянии покоя.

Гудение осциллографа маскировало низкое мычание Римо.

Через двадцать секунд палевые цветы сменило красное пятно во весь экран. Камера отошла назад, и красное оказалось пятном крови на груди одетого в белую рубашку мертвеца с открытыми глазами и застывшей идиотской ухмылкой.

Римо мычал сквозь зубы.

На экране китайские коммунисты методично расстреливали поставленнных к стене корейских крестьян.

Римо мычал.

На четвертой картинке здоровенный мужчина ударил по щеке ребенка так, что дернулась голова малыша.

Римо мычал.

Шултер щелкнул выключателем, и проектор остановился. Другие тумблеры отключили панель. Ученый поднялся и взглянул на длинную бумажную ленту. Римо тоже встал и снял шлем.

– Ну что, прошел я испытание?

Шултер вздрогнул и обернулся.

– А, да. Прошли. Хорошо. Высокая стабильность.

Римо решил схитрить.

– Показали бы мне порнографию. Плети и сапоги, понимаете. Это еще интереснее.

Шултер не отреагировал. Будь у него на голове надет шлем, приборы не зафиксировали бы изменений. Порнография для него была пустым звуком. Он ничего не знал. Ничего о порнографии. Ничего об игрушечных жирафах. Ничего о черноволосой женщине со странным взглядом, с плетью и в высоких сапогах.

– Хорошо бы повторить тест, часто это бывает полезно.

– В другой раз, доктор.

Шултер рассеянно проводил Римо к выходу, на ходу изучая бумажную ленту. Он взглянул в спину уходящего начальника охраны. Римо улыбался и мычал про себя.

«Когда настанет час, – думал Римо, – разобраться с Шултером будет просто. Переключатель на шлеме… и трагический инцидент в лаборатории.» Совсем иного рода, чем тот, что едва не произошел пятью минутами позже с другим ученым по вине Римо Пелхэма.

Глава тринадцатая

Один дюйм и одна пятидесятая доля секунды. Так близко была смерть от Энтони Ж. Ферранте, занимающегося в Брюстер-Форуме проблемами биофидбэка.

Римо постучался в белую входную дверь коттеджа, на которой было написано имя Ферранте, и, услышав «Входите!», отворил ее.

Войдя, он заметил, что за письменным столом напротив двери никого нет. Римо обежал взглядом комнату в поисках Ферранте.

Услышал ли он что-то? Или почувствовал ничтожное изменение давления воздуха возле левого уха?

Римо крутанулся влево на пятке левой ноги. Правая нога согнулась в колене, все тело сложилось. Вовремя! Сверху на него обрушивался удар карате.

Времени на раздумья не оставалось, да и нечего было раздумывать: сотни часов упражнений и тренировок сделали реакцию инстинктивной, а ответные действия – автоматическими. Левая рука Римо взметнулась к виску, чтобы запястьем встретить и отразить удар. Правая рука уже возвратилась к бедру и, не задерживаясь, на ходу превращаясь в классическую «руку-копье», пошла в молниеносном ударе в левую почку нападавшего, которого Римо пока что не видел.

Дыхание Римо взорвалось в резком выкрике «Ай-и-ии!», стальная кисть метнулась в цель. Она уже заканчивала свой смертоносный маршрут, когда Римо скорее почувствовал, нежели увидел, что рука его противника, наносившая удар сверху вниз, остановилась до контакта. Человек отвел удар.

Атакующий удар автоматичен, импульс из спинного мозга идет напрямую к мышцам, минуя головной мозг. Как остановить такой удар? Это должен быть акт сознания, а мозг не столь быстр, чтобы успеть остановить руку, расслабить натянутые канаты мышц, смягчить напряжение слегка согнутых пальцев, которые в состоянии превратить в порошок шлаковый блок.

За одну пятидесятую доли секунды мозг Римо сделал все, что мог. На один дюйм изменил направление удара. «Рука-копье» скользнула вдоль таза противника и врезалась в деревянную стойку вешалки, стоявшей в углу рядом с нападавшим. Пальцы соприкоснулись с деревом со звуком разбившейся о каменный пол фарфоровой тарелки. Верхняя часть вешалки пьяно зашаталась и рухнула на пол. Пятисантиметровая деревянная стойка была начисто перерублена.

Нападавший посмотрел на стойку, а Римо – на него и увидел крепкого мужчину средних лет, одетого в классический костюм для дзю-до и карате – «дзю-до-ги» – с черным поясом, низко опоясывающим бедра.

Оливковый цвет лица. Темные круги вокруг глаз казались еще темнее в контрасте с блестящей лысиной. Это был Ферранте.

Левая рука Римо неуловимым движением завладела правой кистью Ферранте. Палец надавил на нервный узел на тыльной стороне ладони, рядом с основанием большого пальца, вызвав пронизывающую боль и моментальную покорность.

Человек вскричал:

– Стойте! Я Ферранте!

Он смотрел в глаза Римо. Во взгляде – смущение и боль.

Римо нажал еще разок и отпустил руку.

– Какой бес в вас вселился? Бандитов что ли ждали?

– Я не собирался бить по-настоящему, – потирая руку ответил Ферранте. – Просто хотел посмотреть, что и как вы умеете. После вчерашнего.

Он взглянул на перерубленную пополам вешалку:

– Здорово у вас получается.

Римо отодвинулся, выпустил его из угла за дверью и медленно и глубоко вздохнул, чтобы снять стресс и дать организму возможность нейтрализовать героический залп адреналина, наполнивший мышцы.

Что ж, если последует приказ, Ферранте суждено погибнуть в гимнастическом зале от перелома шеи после неудачного падения во время тренировки по дзю-до. Римо швырнет его о стенку с огромным удовольствием. Ферранте не спеша направился к своему столу, потирая все еще побаливавшую руку и рассыпаясь в извинениях. Римо стало немного неловко перед оливковым каратистом за причиненную боль, за неудобное положение, в которое он его поставил. Интересно, что бы подумал Ферранте, если бы увидел свои порно-портреты, на которых был запечатлен без штанов? Если только он их уже не видел.

Ферранте продолжал извиняться:

– Я сглупил, конечно. Давайте забудем о случившемся и начнем знакомство с нуля. Вам наверное не понятно, чем мы занимаемся.

Римо что-то невнятно пробурчал. Он пока что не был готов простить и забыть.

– Мы заняты изучением сознания, его функционированием. У каждого из нас своя отрасль. Моя – биофидбэк, что в целом означает использование принципа «боль – удовольствие» для обучения человека контролю над рефлекторными процессами. Мы, например, добились больших успехов, обучая людей снижать частоту собственного пульса. Если частота пульса повышается, испытуемый получает слабый электрический шок, а если пульс снижается и приближается к запланированным значениям, то человек получает электрические импульсы, приносящие удовольствие.

– Для чего все это? – спросил Римо.

– Это очень важно с точки зрения медицины. Мы сможем спасать людей с аритмией сердца, астматики смогут справиться с приступом удушья простым усилием воли. Психосоматические заболевания могут быть изжиты в буквальном смысле слова.