Рассвет в ночи (СИ) - Крол Анна - Страница 47

  - Я сейчас съезжу на работу. - Сказал Он, с аппетитом уплетая салат. - А на обратном пути заеду за твоими вещами.

  - На работу в таком виде? - Изумилась Светлана, впрочем, глаза её, полные лукавого очарования, четко дали понять, что вид этот ей очень даже нравится.

  Выслушав указания касательно того, что именно взять из её комнаты, а также какие продукты купить на обед, Он обулся в темные кроссовки, запихнул длинные концы шнурков за борта, еще раз уточнил, не в тягость ли будет Светлане несколько часов провести в одиночестве, получил в ответ успокаивающую улыбку и напоминание, что она остается не одна, а в компании Усатой, и, прихватив ключи от машины и от квартиры Светланы, побежал разбираться с делами.

  Несмотря на то, что сегодня была пятница, офис встретил Его закрытыми дверями. Еще вчера утром Он позвонил своему заму и велел сообщить сотрудникам, что работа возобновится только с понедельника, проигнорировав при этом перепуганные речи о том, что сделки ждать не будут, и поступать так с клиентами и партнерами по меньшей мере невежливо. Ему было плевать на всех этих разжиревших толстосумов. Ему вообще ни до чего сейчас не было ровным счетом никакого дела - Он даже сим-карту в мобильном сменил, чтобы никто, кроме Светланы, не мог Ему позвонить.

  Блуждая по разгромленному офису, пиная кроссовками остатки оргтехники, поднимая перевернутые стулья и зачем-то расставляя на столах органайзеры, Он вспоминал ту жуткую среду... Свою ярость, смешанную с беспомощностью, затравленный взгляд заплаканной Светланы, избитого до полусмерти ублюдка... Охрана, кстати, сообщила Ему, что этот мерзавец оказался еще и жалким трусом - не стал подавать заявление в милицию, устрашившись, что Светлана подаст встречный иск с обвинением в домогательстве. Не захотел огласки грязных подробностей своей сладкой жизни... Сволочь. Конечно же, Светлана первая в суд не обратится - не найдет в себе сил пройти через весь этот ужас, да и Он несчастную девочку свою туда не потащит. Нет. Он во всем виноват - Он все и поправит. Тихо и незаметно. Осталось совсем немного, и мразь, посмевшая дотронуться до Мышки, навсегда запомнит, чего стоят подобные действия в отношении людей, дорогих Константину Зурову.

  На глаза попался маленький черный мячик, лежащий в луже засохшей крови - Его каучуковый попрыгунчик, должно быть, выпавший из кармана во время драки... Хотя то была не драка - то была казнь. Откинув на спину сумку с ноутбуком, Он присел на корточки и брезгливо оторвал от полу присохший мячик, вытер подвернувшейся под руки бумагой коросту налипшей крови, повертел в пальцах и стукнул об пол. Короткий гулкий удар эхом отозвался в заболевшей голове, всколыхнув в памяти всё то, что обычно вынуждало Его обращаться к попрыгунчику за помощью. Тихо вздохнув, Он откинулся назад и уселся прямо на пол, свесив руки между раздвинутых колен.

  Светлана спросила Его, как Он может жить в одном мире с такими мерзкими тварями, как этот проклятый Николай? Как Его не коробит от близости таких людей? Как может Он спокойно сознавать, что является одним из их паршивой братии? Что Он делает здесь, среди лицемеров и извергов, самовлюбленных франтов и напыщенных ничтожеств?.. Он же не такой, как они. У Него есть эта чертова совесть, дурацкая привычка обдумывать свершенное, неумение прогнать из сердца жалость и осознание своей неправоты... С детства Он ненавидел этот мир, противился ему, бежал от него... И вот сбежал-таки... И куда? Всё туда же, всё в ту же жизнь, всё к тем же людям... Спрятал душу, испугавшись, что мир этот её сожрет. Привык думать, что всё совершаемое Его телом, не имеет никакого отношения к душе... Стал таким же точно бездушным лицемером, как и все те, кто Его окружает, а значит - ничуть не лучше того же Николая, чьей кровью забрызган пол.

  Но еще Светлана попросила, чтобы Он не вздумал себя обвинять в произошедшем. Уверила, что эта история никоим образом не отразилась на её отношении лично к Нему. И всё же Его продолжало мучить чувство вины, а еще... А еще Он самому себе был противен... До такой степени противен, словно это Его руки породили те страшные синяки на теле Светланы. Обнимая свою девочку, Он всерьез боялся каким-то необдуманным движением напомнить ей о действиях того ублюдка, уподобиться ему в её глазах. Но вместе с тем в растерянном разуме Его жил еще один страх - страх, что, проявляя такую заботу, Он неизбежно внушит Светлане ложное опасение, будто она сама стала Ему неприятна после произошедшего. И этот страх был сильнее, а потому Он обнимал её как можно крепче и целовал как можно нежнее. И как можно дальше гнал от себя все эти порядком измотавшие уже сомнения, пытаясь вернуть к жизни того хладнокровного насмешника, в образе которого вольготно существовал раньше. Однако сейчас этот тип лишь изредка бросал на Него хмурые взгляды и тут же ускользал куда-то, уступая место задумчивому и совестливому оппоненту своему. Что ж... Для Светланы куда лучше продолжать общаться с двадцативосмилетним обаятельным парнем, с легкостью решающем все её проблемы и одним только видом своим внушающим уверенность в том, что всё будет хорошо. А ничего, кроме спокойствия Его маленькой Мышки, сейчас Ему интересно не было.

  Вызвав уборщиков и компьютерщиков, Он несколько часов провел на рабочем месте, ожидая, когда офис приведут в должный вид, ведь в понедельник должен был вернуться Георгий Иванович. Вспомнив о деловом партнере, Он проверил, как обстоят дела с "жертвой", позвонил ему и как обычно доложил о том, что дело почти завершено, и с этого момента процесс уж точно стал необратимым - еще неделя, и всё будет кончено. Странное дело, Его голова была полностью забита мыслями о Светлане, но когда Он произнес эти слова, в сердце впилась ледяная иголка, такая же точно, какая впивалась всегда. Хотя нет... Еще более острая и длинная... И намного холоднее, чем прежние. В теле Его правила пробудившаяся ото сна душа, а потому боль от осознания того, что Он творит, стала более ощутимой и злой. Отыскавшийся попрыгунчик оказался как нельзя кстати.

  Вернувшись домой ближе к вечеру, Он нашел девочку спящей на диване в обнимку с Усатой и с раскрытой книжкой под безвольно обмякшей рукой. Сегодня они никуда не пошли - только в ближайший магазин сходили за мороженым. Он сел за пианино, и Светлана пристроилась рядом, пыталась научиться "игре в четыре руки". Получалось плохо, и от этого они смеялись, шутливо ворча друг на друга и периодически опрокидываясь со скамьи на пол, забывшись в бурных выяснениях отношений, которые начинались как игривые тычки, а заканчивались уже на полу тесными объятиями и умопомрачительными поцелуями.

  Впервые за десять лет Он, привыкший к одиночеству и свободе, с кем-то делил свой дом, подстраивался по чей-то жизненный ритм, считался с чьими-то желаниями и решениями. Этим кем-то была обворожительная девочка, умеющая без опаски заглядывать в Его жуткие глаза и любить Его истерзанную и сумасбродную душу... А она Его любит, - в этом Он был уверен... И пусть от такого осознания сердце сжимается в трепещущий ком, пусть... Он согласен чувствовать эту боль веками... тысячелетиями.

   Глава 46.

   Воздушное чудо Ее мечты

  Когда каждую ночь снятся дурные сны, тебе может помочь тот, с кем ты просыпаешься. Эту простую истину Она усвоила как раз тогда, когда в очередной раз проснулась раньше Константина и любовалась его расслабленным лицом. Вот он что-то пробормотал и уткнулся носом Ей в руку. Все Ее тело тут же пробрала дрожь, и Она с трудом подавила желание прижаться к нему и начать ласкаться, как довольная ленивая кошка. Вместо этого Она замерла, глядя как по его губам расползается неуверенная улыбка, а глаза медленно приоткрываются, первым делом устремляя свой взгляд к Ее лицу... Ну а потом, собственно, ниже, ниже, еще ниже... Когда сонный, еще мутный, но уже вполне адекватный взгляд уткнулся прямо в глубокое декольте ночной сорочки, Она залилась краской и возмущенно натянула одеяло по подбородок. Он тут же пришел в себя, устыдившись и потершись колючей щекой о Ее плечо: