Рассвет в ночи (СИ) - Крол Анна - Страница 38

  - Вот, выкинь по дороге!

  Покорно вздохнув, поцеловав на прощание прильнувшую к Нему Светлану, Он вышел за двери и расслышал возмущенный возглас своей девочки:

  - Олеся! Ну что же ты творишь, нахалка?

  И полный праведного удивления голос рыжей девчонки:

  - А что такого? Он всё равно мимо идет. Тем более, сам предложил.

  Он не сдержал смеха и смеялся всю дорогу до мусорных баков, где оставил черные пакеты. Идя по запруженным машинами и народом улицам, Он все размышлял над словами Олеси... А ведь действительно, ничерта о Светлане Ему не известно... Кто такая, откуда, чем увлечена, как живет, почему выбрала специальностью экономику, о чем мечтает, что ей снится... Надо будет узнать. Всё-всё, в подробностях! Заключив так, Он со всех ног припустил к дому, кормить несчастную Усатую.

   Глава 38.

   Проснувшийся в Ней страх

  Пока Она самозабвенно напевала себе под нос и мыла посуду, Олеся застыла каменной статуей, буравя Ее взглядом. Она не сразу поймала себя на том, что испуганно косится на до странного серьезную соседку, но когда поймала, то... Со вздохом обернулась, выключила воду и смущенно потерла виски:

  - Что такое, Олесь?

  Веснушчатое личико скривилось на секунду, взгляд зеленых глаз прошелся по Её худенькой и напряженной фигурке и немного смягчился:

  - Боюсь я...

  - Чего?

  - Да не "чего", а за тебя.

  Она так удивилась! До ужаса просто... Она и представить себе не могла что эта храбрая и обезбашенная девчонка чего-либо боится. И вот же... Да не просто чего-то, а за Нее, Мышку... Эта мысль настолько изумила Ее, что Она любопытно наморщила носик:

  - Почему? Со мной все в порядке.

  - А как же. Если не считать этого... этого... Как там его?

  - Константин его.

  Она даже немного обиделась и, предчувствуя какой-то серьезный разговор, посильнее вжалась в стенку, крутя в руках полотенце и не зная, куда деть взгляд. В это время соседка вновь подала голос:

  - Так вот о чем я... Меня волнует...

  Серые и зеленые глаза на мгновение скрестились - на секунду, всего на миг, но этого хватило. Олесю как будто прорвало, а Ее как будто еще теснее вжало в холодную стену.

  - Понимаешь, такие, как он... Ну куда тебе такой, Мышка? С ним рядом должна быть какая-нибудь наманикюренная стервочка, которой плевать, бросит он ее или нет... А не ты... Ты ведь не выдержишь, если он тебя... Если он тобой... Если он... тебя...

  - Бросит.

  Услужливо подсказала Она, пряча трясущиеся губы и сверкающий взгляд за черными локонами. А Олеся, замешкавшись, продолжила уже мягче и от этого делая еще больнее:

  - Ты пойми, Мышка... Я ничего плохого не хочу, я желаю для тебя самого хорошего! Но ты ведь правда... не сможешь... Если он тебя предаст. А он тебя предаст - вот увидишь! Такие, как он, не могут долго увлекаться одним и тем же.

  От этих слов Ее губы стали прыгать в тщетных попытках удержать гримаску боли, а глаза слепо заморгали, прогоняя уже катящиеся слезы. Вот тут-то и пригодилось полотенце, которым Она незаметно для увлекшейся монологом Олеси вытирала соленую жидкость. В это время острый носик Ее соседки поморщился, а зеленые глаза заискрились искренним негодованием:

  - Знаешь, я давно перестала верить в сказки... Жизнь - штука жестокая, и либо она тебя сломит, или ты ее... Так вот он, твой Константин... Он сломал жизнь, и подчинил ее себе, и... Поэтому он спокойно может лгать и равнодушно относится к другим.

  Тут уж возмутилось все в Ней. Черные кудряшки метнулись по плечам, побледневшее лицо обратилось к Олесе, губы упрямо поджались, а глаза зло сощурились:

  - Прекрати! Ты ничего не знаешь о нем!

  Циничная улыбка на задорном лице смотрелась такой лишней, поэтому Олеся быстро ее убрала и виновато пожала плечами:

  - Да, возможно его я не знаю. Но я знаю подобных ему.

  Губы ее вновь скривились в этой ужасной ухмылке:

  - Уж поверь моему опыту...

  На этих тихих словах рыжая соседка закончила свою речь и побрела прочь из кухни. Остановилась в дверях, не поворачиваясь, выдавила:

  - Он тоже говорил что любит. А потом я нашла его в постели с его сотрудницей. Я не хочу сломать твое счастье, Мышка, упаси меня Бог! Но я волнуюсь за тебя... Ты стоишь большего, чем он.

  Оставшись одна в кухне, Она молча сползла вниз по стенке, закрывая лицо ладонями и сдавленно рыдая. Задыхаясь, забывая дышать, самозабвенно плача, не замечая мокрого полотенца и капельки крови, катящейся из прокушенной губы. Конечно, Она все прекрасно сознавала. Она знала, что он не ее уровень. Что он совсем другой. Что он абсолютно не похож на Нее. Что рано или поздно он это поймет, осознает и оставит Ее, Мышку, в Ее одиноком замкнутом мирке. Но другая часть Ее души отчаянно вопила, что все это вранье! Что он Ее любит, что Она знает его, знает с тех самых пор, как осталась у него ночевать. Она знает ЕГО, а не того бизнесмена с пустыми глазами, который занимает место Константина, когда тот работает. И этого не может, просто не может знать Олеся! У Нее, все будет не так, как у веселой соседки. Она сможет наладить отношения, построить их, он Ей поможет... Он...

  На этих мыслях Она вновь захлебнулась рыданиями, отчетливо представляя себе, как находит его таким же сонным и умиротворенным, как сегодня утром, но в объятиях Жанны... Мысленная картинка эта причинила Ей такую боль, что, кажется, разум отключился полностью...

  Кое-как Она добралась до спальни и забралась с ногами на кровать. Простыни еще пахли им, а на левой стороне кровати явственно отпечатался след его лежащего тела. Она скользнула кончиками пальцев по краю подушки, как будто собирая остатки воспоминаний, пытаясь сберечь каждый миг, который Она провела с ним... Нос отчаянно сам собой хлюпнул, и Она зарылась лицом в подушку, вдыхая его резковатый запах, вбирая этот аромат, и как-то незаметно для себя расслабляясь. Внезапно на полке зазвонил мобильный и Она, выровняв дыхание и постаравшись говорить нормальным голосом, не глядя на экран, подняла трубку:

  - Да?

  - Мышонок... С тобой все в порядке?

  Она улыбнулась, стирая остатки слез и перекатываясь на спину:

  - Да... Я жива.

  Голос в трубке на секунду замолк, затем добавил как-то неуверенно:

  - Точно? Я волнуюсь.

  - Да... Все хорошо, правда.

  Она набрала в легкие побольше воздуха и...

  - Константин...

  Голос таки сорвался, сошел на нет, и Ей пришлось снова выравнивать дыхание. Из трубки донеслось его тихое "да?", и Она продолжила, с глубоким вздохом:

  - Я... Я уже соскучилась.

  И постучала костяшками пальцев по опухшим то ли от слез, то ли от поцелуев, губам. Его мягкий, нежный голос проникал прямо в Ее сознание, заполнял Ее всю, заставляя успокоиться и почувствовать себя такой... глупой и счастливой.

  - И я, моя Мышка. Я тоже.

  Наскоро попрощавшись, Она отложила трубку и задумчиво уставилась за окно. Выцветавшее небо блекло голубого оттенка наводило на Нее тоску, поэтому Она отвернулась, оглядывая пианино в углу и внезапно, приходя в себя, спустила ноги с кровати и встряхивая головой. Ну и пусть... Пусть будет то, что должно быть! Он Ее, может, бросит, он, может, поймет, что Она не та, которая ему нужна, он, может, просто исчезнет... Но Ее кровать помнит изгиб его тела, Ее фортепиано ласкали его руки, да и волосы Ее, пружинистые и черные, кажется, сохранили каждое его касание. Как, впрочем, и вся Она. Значит - все не так плохо. А расставаться Она с ним не собирается. Из чистого упрямства.

  И так, смирившись с неизбежным концом, но полная уверенности в сегодняшнем дне, Она высунула красное от слез личико к Олесе в комнату. На лице той сначала появилось подозрение, потом оно сменилось надеждой, но... Серые глаза сверкали чересчур твердо, и Олеся вздохнула, признавая свое поражение. Она же тряхнула черными локонами и невозмутимо поинтересовалась у напряженной соседки: