Рождение Дестроера - Мэрфи Уоррен - Страница 5

Новенький «бьюик» медслужбы стоял с открытыми дверями. Санитары ввезли каталку в автомобиль и закрыли двустворчатые задние двери с затемненными стеклами. Затемнены были и стекла по бокам. Как только двери захлопнулись, сидящий внутри человек, в котором Хэйнс узнал бы своего невозмутимого посетителя, сбросил с колен прикрывающее его правую руку покрывало.

В руке оказался шприц. Быстро включив освещение салона левой рукой, он наклонился над телом и одним движением разорвал спереди серую тюремную рубаху. Нащупав пятое ребро, вонзил длинную иглу прямо в сердце Римо. Аккуратно и постепенно нажимая на поршень, опустошил шприц и столь же тщательно вытащил иглу, удерживая ее под тем же углом, под которым она вошла в тело.

Швырнув шприц в угол, он потянулся к потолку и схватил закрепленную там кислородную маску. Как только маска освободилась из специальных зажимов, послышалось шипение кислорода.

Прижав маску ко все еще смертельно бледному лицу Римо, темноволосый стал ждать, поглядывая на часы. Через минуту он прижал ухо к груди. На его лице появилась улыбка. Он выпрямился, снял с Римо маску, закрепил ее на потолке, убедился, что кислород перекрыт, и постучал по перегородке, отделяющей салон от водителя.

Чихнув мотором, «бьюик» тронулся.

Отъехав миль пятнадцать от тюрьмы, «скорая» остановилась. Один из санитаров, уже переодетый в обычную одежду, направился к стоящему неподалеку автомобилю. Там, присев на крыло, ждал человек с крюком вместо кисти левой руки, неторопливо попыхивая сигаретой.

Человек с хрюком бросил санитару ключи, выбросил сигарету и, подбежав к «бьюику», постучал в заднюю дверь:

– Это я, Макклири.

Двери распахнулись, и он вошел в автомобиль плавным движением большой кошки, укрывающейся в пещере.

Темноволосый закрыл дверь. Макклири устроился на сидении поближе к лежащему на черной коже носилок все еще неподвижному телу и взглянул на темноволосого:

– Ну?

– Конн, нам, кажется, попался парень, который умеет выигрывать, – сказал темноволосый.

– Не говори глупостей, – ответил человек с крюком. – В нашем деле никто не выигрывает.

Глава шестая

«Бьюик» мчался вперед. Макклири принюхался к странному запаху в салоне. Так пахнет слабительное в шоколадной оболочке. «Должно быть, из-за повышенного содержания кислорода,» – подумал Макклири.

Конн Макклири остановил взгляд на человеке, лежащем на приподнятой каталке. Каждый раз, когда простыня, покрывавшая грудь, поднималась и опускалась, он испытывал удовольствие. Он выжил! Возможно, теперь многое наконец решится.

– Зажги-ка свет, – сказал Макклири своему спутнику.

– Конн, нельзя. Мне сказали, что включать свет запрещено, – ответил темноволосый.

– Да зажигай, – повторил Макклири, – на полминуты.

Темноволосый протянул руку, и ярко-желтый свет залил тесное пространство кабины. Макклири моргнул и сосредоточился на лице с высокими скулами, гладкой белой кожей, глубоко посаженными темно-карими глазами, которые сейчас были прикрыты веками, с едва различимым шрамом на подбородке.

Макклири моргнул, но взгляда не отвел. Он не мог оторваться от самой большой авантюры в его жизни. Он сознательно пошел против всего, чему его учили, поставив все на одну карту. Решение, он знал, было неверным. В то же время оно было единственным.

Если лежащий перед ним на каталке полутруп сработает так, как было задумано, то сработает и многое другое. Больше людей получат шанс жить в любимой стране. Предначертания предков исполнятся, и великий народ сохранится как нация. Почем знать – очень может быть, что все теперь зависит от лежащего перед ним едва дышащего человека, чьи прикрытые веки темнели в ярком свете, на фоне более светлой кожи лица. Да, эти веки. Макклири уже видел их раньше, и тоже под ярким светом. Только тогда свет был от жаркого солнца Вьетнама, освещавшего морского пехотинца, спящего под серым скелетом засохшего дерева.

Макклири тогда еще работал на ЦРУ, но для конспирации носил военную форму, и его сопровождали два парня из морской пехоты. Война вступила в патовую ситуацию, через пару месяцев все должно было кончиться. Это задание было, похоже, последним.

В небольшом селении в американском тылу вьетконговцы устроили свою штаб-квартиру. Из ЦРУ поступил приказ: захватить этот пункт, где должны были храниться секретные списки тайных агентов Вьетконга в Сайгоне.

Если атаковать это логово Вьетконга, помещавшееся в каком-то сарае, обычным образом – с перебежками и огневым прикрытием, – то моментально захватить его не удастся, и тогда коммунисты успеют уничтожить списки. А они были ЦРУ крайне необходимы.

Макклири решил, что единственный выход – бросить роту морских пехотинцев в лоб противнику, на манер камикадзе. Тогда, полагал Макклири, у осажденных не будет времени ни на уничтожение списков, ни на что-либо еще.

Ему дали роту морской пехоты. Но когда Макклири нашел ее командира и стал излагать план атаки, капитан кивнул в сторону двух морских пехотинцев с винтовками, сидевших на кучке чего-то, прикрытой брезентом.

– Это еще что? – спросил Макклири.

– Ваши списки, – спокойно ответил капитан, плюгавый человечек, форма на нем была отутюжена так, как будто линия фронта была далеко-далеко.

– Но как же так? Ведь был приказ не штурмовать до моего прибытия.

– Без тебя обошлись, уж извини. Забирай бумажки и отчаливай. Мы свое дело сделали.

Макклири хотел было возразить, но передумал и направился к покрытой брезентом кучке. Минут двадцать он перелистывал плотные листы пергамента, испещренные иероглифами. Наконец, улыбнувшись, уважительно кивнул капитану.

– Обязательно с благодарностью упомяну о вас в рапорте.

– Да уж пожалуйста, – последовал равнодушный ответ.

Когда Макклири увидел тот самый сарай, в котором вьетконговцы хранили свои архивы, то заметил, что на глинобитных стенах нет следов пуль.

– Как вам это удалось? Вы что, штыками работали?

Капитан сдвинул каску на затылок и почесал висок:

– И да, и нет.

– Как это?

– Есть тут у нас парень. Он это умеет.

– Что «это»?

– Ну, вот как с этим сараем. Это его работа.

– Что?

– Пробрался туда и всех перебил. Мы его используем как раз для таких заданий, для ночной работы. Все лучше, чем потери считать.

– А как он это делает?

Капитан пожал плечами.

– Не знаю. Я его не спрашивал. Делает, и все.

– Я представлю его к «Медали чести»[2]! – воскликнул Макклири.

– За что? – удивленно спросил капитан.

– Да за то, что он в одиночку добыл эти документы, за то, что он один уничтожил... Сколько их там было?

– Пятеро, кажется...

Удивление все еще не сходило с лица капитана.

– Вот именно за это.

– За это?

– Именно за это!

Капитан снова пожал плечами:

– Уильямсу это не впервой. Не знаю, что такого особенного он сделал в этот раз. Если поднимется шум с награждением, его от нас могут перевести. А потом, ему на медали наплевать.

Макклири вгляделся в лицо капитана: не врет ли? Вроде непохоже.

– Где он сейчас? – спросил Макклири.

– Вон там, под деревом.

С места, где стоял Макклири, была видна чья-то широкая грудь, да еще надвинутая на лицо каска.

– Оставьте охрану у этих бумаг, – сказал он капитану, неторопливо подошел к спящему и склонился над ним.

Ударом ноги, достаточно точным, чтобы не нанести увечья, Макклири сшиб каску с головы спящего. Солдат мигнул и лениво приподнял вот эти самые веки.

– Имя! – отрывисто сказал Макклири.

– Вы кто?

– Я – майор.

Чтобы не создавать лишних проблем с субординацией, Макклири носил майорские погоны. Морской пехотинец посмотрел на его плечи.

– Римо Уильямс, сэр, – сказал солдат, начиная вставать.

– Сиди. Списки ты добыл?

– Так точно. Что-нибудь не так?

– Нет, все в порядке. Останешься в морской пехоте?