Разгневанные почтальоны - Мэрфи Уоррен - Страница 38

Сразу повлажневшая рука почтмейстера застыла на ручке двери.

— А ну-ка соедините меня с Бостоном. Срочно! — рявкнул он и бросился к себе в кабинет. И без того длинное лицо почтмейстера вытянулось и почти сравнялось по длине с галстуком.

Бостонский почтмейстер попытался что-то объяснить, но генеральный резко оборвал:

— И вы позволили ФБР вывести нашего служащего из здания?!

— Но это же ФБР, мистер почтмейстер!

— Это всего-навсего подразделение Министерства юстиции. А мы напрямую подчиняемся Президенту. Поняли, Бостон?

— Препятствовать действиям ФБР — позиция антиамериканская.

— Что было хорошо для Дика Никсона, хорошо и для меня. — Генеральный наконец успокоился. — Они сказали, за что его разыскивают?

— Нет. Сказали только, что один агент из Службы по борьбе с насилием среди почтовых служащих, а другой — из подразделения по борьбе с терроризмом.

— Службы по борьбе с насилием...

— Да. Я о такой никогда не слышал, а вы?

— Нет, но гарантирую, что скоро ее не станет. Что они там, в Министерстве юстиции, с ума посходили, что ли? Нельзя же возводить на службу такую клевету!

— После сегодняшнего дня я бы не стал утверждать ничего, сэр, — упавшим голосом отозвался Бостон. — Человек, который выпрыгнул, значится у нас под именем Мохаммеда Али.

— И вы его не уволили?

— За что, сэр? За то, что он мусульманин? Мы не можем уволить человека из-за его религиозных убеждений. Он гражданин США и сдал все положенные экзамены.

— Занимайтесь делом, или я разжалую вас в почтальоны. Ясно?

— Да, сэр, — ответил Бостон.

Работа над составлением пресс-релиза, категорически опровергающего слухи о будто бы проникших в почтовую службу исламских террористах, была в самом разгаре, когда генеральному позвонил Нед Допплер.

— Деймон, это Нед, — произнес ведущий программы «Ночное зеркало».

— Здравствуйте, Нед, — приветливо отозвался почтмейстер. Он был частым гостем программы «Ночное зеркало» — собственно, каждый раз, когда поднимали цены на марки. А куда деваться? Иначе пришлось бы вернуться к благословенным дням «Пони-экспресс» и двухразовой доставке почты.

— Тема сегодняшней передачи — взрывы на Манхэттене. Хотелось бы, чтобы вы изложили свою точку зрения на происшедшее.

— Я не выработал своей точки зрения. Все это не имеет никакого отношения к нашей службе.

— Мы пригласили бостонского репортера Тамайо Танаку, которая впервые рассказала о мусульманском проникновении в вашу организацию.

— Но не можете же вы поддерживать такие нелепые слухи! Доказательств-то ведь нет!

— Она передала — значит, уже есть информация. Вы что, хотите дать опровержение?

— Нет, не хочу. Просто было бы крайне безответственно подтверждать такую чепуху. Вы что, хотите запугать американскую общественность? Погубить нашу службу? Скажите, Нед, неужели так оно и есть?

— Нет, — задумчиво ответил Нед Допплер. — Но, возможно, вам небезынтересно будет узнать, что хорошо информированные источники в Министерстве юстиции сообщили нам о проведении облавы на эту группу джихада. Кстати, группа взяла на себя ответственность за проведенные акции и пригрозила новыми, если Абир Гхулу к завтрашнему утру не депортируют из страны.

— А кто такая Абир Гхула?

— Представьте себе нечто среднее между Салманом Рушди и Марией Стюарт.

— Разве такое возможно?

— Приходите в студию ровно в одиннадцать и убедитесь сами. Она тоже приглашена.

— Похоже, вы не оставляете мне выбора? — спросил генеральный почтмейстер.

Нед Допплер сухо засмеялся.

— Делать новости — все равно что делать сосиски. Оттого что наблюдаешь за процессом, продукт лучше не становится.

Генеральный почтмейстер Соединенных Штатов положил трубку и нажал кнопку селектора.

— Свяжитесь с нашими отделениями во всех крупных городах и узнайте все что возможно относительно облавы на почтовых служащих, которую устроило ФБР.

— Хорошо, сэр.

Чувствуя, что внутри у него все сжалось, почтмейстер откинулся на спинку красного кожаного кресла.

Десять минут назад он считал, что этот длинный день уже закончился. Теперь он понимал, что начинается гипердлинная ночь.

Глава 26

Тамайо Танака чуть не прыгала от радости.

Она появится на общенациональном телевидении! Более того — в «Ночном зеркале»! Да к тому же — в «Ночном зеркале» во время настоящего общенационального кризиса!!!

Это было то, о чем она мечтала.

Поэтому Тамайо Танака должна быть абсолютно уверена, что выглядит так, как нужно.

О, как нелегко каждое утро преображать это белое, как булка, лицо! Приходилось надевать длинный черный парик, вставлять в глаза коричневые контактные линзы и раскрашивать кожу в желтоватый цвет. Но сильнее всего она мучилась с глазами.

Оба глаза должны были иметь четкий монголоидный разрез, иначе Танака становилась похожа на китаянку или того хуже — на Женщину-с-двумя-лицами из кинофильма про «Бэтмена».

Пока такси двигалось из аэропорта имени Даллеса в вашингтонскую студию «Ночного зеркала», Тамайо продолжала колдовать над глазами.

В начале своей карьеры она для закрепления трансформации использовала прозрачный скотч. Тогда она еще не работала на телевидении, а зарабатывала на обучение в колледже, снимаясь голой в кинофильмах.

— Многие актрисы начинали с этого, — заявил ей продюсер, пытавшийся подцепить девушку на дискотеке в Индианском университете.

— Я не собираюсь становиться актрисой, а мечтаю о телевизионной карьере.

— Глория Стайнем однажды позировала «Плейбою».

— Пальцем в небо! Она и так была "девушкой «Плейбоя», к тому же существовало какое-то тайное соглашение. Нет, это не в счет.

— Ну, как хотите, — хмыкнул продюсер, допивая свой бокал. — Попробую тогда уговорить ту маленькую японочку.

Тамми Террилл посмотрела своими голубыми глазами в прокуренный угол, где, потягивая коктейль «Кровавая Мэри» — такой же красный, как и ее губы, скучала девушка в обтягивающем ярко-красном платье.

— Ее? Она вряд ли знает, как что делается.

— Азиатские женщины очень гибкие. Для моей киношки мне нужна акробатка. Там надо изгибаться буквой «зю».

— Это не по моей части. Я предпочитаю миссионерскую позу — лицом к лицу, потом отвернулись друг от друга — и сразу спать. Мне всю жизнь придется вставать рано.

— Ну и что хорошего? — хмыкнул продюсер. — А у меня платят пять грандов[13] за три дня работы — если это можно назвать работой.

Тамми заморгала. Ведь пять грандов — плата за обучение в течение целого семестра. А она вдобавок занимается по двум специальностям сразу.

— Не пойдет! — услышала Тамми собственный голос. — Если это когда-нибудь всплывет, на моей телевизионной карьере придется поставить крест.

— Мы без труда изменим вашу внешность, — обрадовался продюсер, чувствуя, что ему удалось пробить брешь в ее обороне.

— Да неужели? — волнуясь, спросила Тамми.

— Вы будете выглядеть как вон та девица с раскосыми глазами.

Трубочка для коктейля выпала из рук Тамми.

— Вы сделаете из меня японку?

— Легко. Наш гример — настоящий кудесник.

— И меня никто не узнает?

— Мирна Лой начинала с того, что играла восточных женщин. Правда не обнаружилась.

— Да что вы?!

Продюсер сиял как самовар.

— Видите? Вот вам и доказательство.

В следующие два года Тамми Террилл под именем Сузи Судзуки сыграла в десятке фильмов, предназначенных для видеопросмотра только лицам старше восемнадцати лет. Больше всего ей нравился фильм под названием «Необыкновенная оргия», где Тамми хватала злодея за мошонку и швыряла прямо под автомобильный пресс.

В Индианском университете никто ни о чем так и не догадался.

Но когда Тамми закончила курс обучения, все двери почему-то захлопывались прямо перед ее носом.

— Что же во мне не так? — простонала Тамми через полгода бесплодных хождений по телестудиям.