Разгневанные почтальоны - Мэрфи Уоррен - Страница 17

Генеральный почтмейстер повесил трубку, пробормотав себе под нос:

— Так надо в интересах службы.

Через десять минут снова позвонил Финкельперл.

— Сэр, это повторилось! — прокричал он в трубку.

— Еще одна бомба?

— Взорвались тринадцать линейных ящиков, и все неподалеку от нашего учреждения. Просто террор какой-то!

— Боже мой! Может, кто-нибудь нападает на почтовые учреждения?

— Не знаю, мистер почтмейстер.

— Или шалит кто-то из ваших служащих?

Финкельперл закашлялся.

— Думаю, вы понимаете, что возможно и такое.

— Ждите Рейли. И помните — молчание, молчание и еще раз молчание.

— Я нем как рыба.

Нью-Йорк отключился, и генеральный почтмейстер стал диктовать предварительное заявление для прессы. Но телефон звонил снова и снова.

— Директор ФБР, первая линия.

— Я на совещании.

— Комиссар полиции Нью-Йорка, вторая линия.

— Пусть свяжется с ФБР. Я разговариваю только с федеральными службами.

— Да, сэр.

— Почтмейстер Финкельперл на первой линии.

Генеральный почтмейстер задумался.

— Ладно, соедините, — отозвался он наконец.

— Мистер почтмейстер, это Финкельперл.

— Я знаю. Дальше.

— Вы посылали ко мне почтового инспектора по фамилии Смит?

— Смит? Нет, я нее сказал, чтобы вы ждали Рейли. Он уже в пути.

— Смит показал мне удостоверение почтового инспектора. Он только что вышел из моего кабинета. И сразу же появился Рейли.

— Вы с ним говорили?

— Я... боюсь, что он сумел вытянуть из меня одно имя.

— О чем вы говорите, какое имя?

— Считают, что бомбы подложил кто-то из наших.

— Такое возможно?

— Бывали случаи, когда наши сотрудники стреляли в своих же, брали заложников, воровали почту и уничтожали ее. Только в прошлом месяце мы поймали одного придурка на сортировке. Проклятый идиот не поспевал за потоком почты и потому засовывал себе в рот открытки, разжевывал их и проглатывал целиком.

— Кошмар какой!

— Такова жизнь, сэр.

— Мы теперь не единственная почтовая служба. «Федерал экспресс» и «Ю-пи-эс» отнимают наш кусок хлеба. Если к концу столетия мы не сохраним конкурентоспособность, нам останется только перевозка макулатуры. Правда, и на ней можно заработать хорошие деньги, но этого недостаточно. Надо укрепить свои позиции на рынке, особенно в деле доставки экспресс-почты. Бизнесмены не доверят нам срочные отправления, если мы не продемонстрируем надежность своей службы.

— Суть проблемы ясна, сэр. И что теперь делать?

— Какое имя вы ему сообщили?

— Ал Ладин.

— Ал Ладин, Ал Ладин. Я его знаю?

— Трудно себе представить, откуда бы вам его знать. Он проработал у нас только год.

— Знаете, Финкельперл... — начал генеральный почтмейстер.

— Да, сэр?

— Я думаю, вас расколол какой-то законспирированный федеральный агент.

— Рейли тоже так считает.

— Теперь нас раскручивают. Почтовая служба Соединенных Штатов больше не контролирует ситуацию.

— Что же теперь делать?

— Держитесь до последнего. Я тоже буду стоять насмерть. Если нам повезет, Ладин скоро исчезнет с лица земли.

— Как, сэр?

— Засунет себе в рот пистолет сорок пятого калибра.

— Будем надеяться, сэр.

— Знаете ведь, как бывает... Они все кончают одинаково.

Положив трубку, генеральный почтмейстер крикнул секретарю:

— Порвите тот пресс-релиз и давайте сюда. Начнем сначала.

Бумага полетела в корзину для мусора, а генеральный почтмейстер забегал из угла в угол.

— В таком крупном учреждении, как ПССШ — как и в любой военной организации, зависящей от притока новобранцев, — всегда попадаются паршивые овцы, — начал диктовать он. Снаружи донеслись уличный шум и гудение машин. Замолчав, почтмейстер уставился в потолок и наморщил лоб. — Вставьте сюда что-нибудь из моей последней речи и разбавьте пожеланиями благополучия. И не забудьте закончить словами «Мы работаем для вас».

— Да, сэр, — встав, сказала секретарь.

Дверь закрылась. Генеральный почтмейстер Соединенных Штатов откинулся в кресле и тяжело вздохнул.

— Кто следующий? — простонал он, тяжело вздохнув.

И тут позвонили из Оклахома-Сити.

— Вас беспокоит Хейдорн, начальник почты Оклахома-Сити.

— Какие проблемы, Оклахома?

— У нас тут стреляли.

— И поэтому вы меня беспокоите? — взорвался генеральный почтмейстер. — Если бы мне пришлось реагировать на все фокусы почтовых служащих, то у меня больше ни на что не осталось бы времени. Послушайте, не можете вы обождать день или два? — понизив голос, спросил он. — У нас ужасная ситуация в Нью-Йорке.

— Мистер почтмейстер, стреляли не у нас. Все произошло в новом здании федеральных служб.

— Застрелили почтальона?

— Нет, стрелял почтальон.

— Черт побери, того и гляди начнутся проблемы с прессой.

— Он перестрелял всех до одного в битком набитом зале судебного заседания — вместе с судьей.

— Федеральным судьей или местным?

— Федеральным.

— Прекрасно. Надеюсь, я смогу кое-что предпринять. Постарайтесь не давать хода этому делу.

— Ко мне уже приходили из ФБР.

— Надеюсь, вы выставили ищеек вон?

— Я отдал им личное дело почтальона.

— Да вы с ума сошли! Вы на кого, черт возьми, работаете?

Голос Хейдорна дрогнул.

— На Почтовую службу Соединенных Штатов.

— А перед кем несете ответственность?

— Конечно, перед вами, сэр.

— Вы что, не имеете представления о субординации? Сначала вам следует проинформировать меня, а уж потом разговаривать с другими ведомствами.

— Но сэр, это ведь Оклахома-Сити. Мы и так уже пережили одну трагедию.

— Перестаньте хныкать! Терпеть не могу, когда сопли распускают.

— Я понимаю, сэр. Тем не менее одного из наших почтальонов ФБР разыскивает за массовое убийство.

— И всю ответственность за это я собираюсь возложить на вас, Оклахома. Вы что, не читали мою директиву насчет борьбы со стрессом?

— Мы окрасили все стены в успокаивающий розовый цвет, как и предписывалось.

— А комнату мерзавца?

— Он же письмоносец, сэр, и каждый день ходит по адресам. Если он будет с утра до вечера пялиться в розовую стену, то не сможет доставить почту.

— А как насчет премиального кофе?

— Я... э-э-э... не чувствовал особой необходимости. Мои служащие казались совершенно уравновешенными. Все нормально прошли психологические тесты. Никакого стресса. Город-то у нас небольшой.

— Тем не менее я требую, чтобы вы немедленно установили особый перерыв для кофе. Вы поняли?

— Да, сэр.

— Пока я вам не позвоню, ничего никому не говорите. И вообще мы с вами не разговаривали.

— Понятно, мистер почтмейстер.

— Помните — никому ни слова!

Почтмейстер в ярости бросил трубку.

— Две неприятности сразу! Что за жизнь такая проклятая!

Когда секретарь позвонила снова, почтмейстер сначала не хотел даже трубку брать. Но спустя мгновение передумал — может быть, на сей раз новости будут хорошими.

— На второй линии инспектор Рейли. Кажется, у него срочное дело.

— Я с ним переговорю.

Голос Рейли дрожал и прерывался.

— Что случилось?

— Сэр, я только что из Главного почтового управления.

— Вы привели в чувство этого дурака Финкель-перла?

— Он понял свой долг, сэр. Но, боюсь, случилась еще одна неприятность.

— Снова ящики взорвались?

— Нет.

— Была стрельба?

— Нет.

— Так говорите же, в чем дело! — загремел почтмейстер.

— Я и пытаюсь. Я вышел из здания минут пятнадцать назад и взял такси до гостиницы. Тут-то все и случилось. Страшный взрыв, а затем землетрясение. Сейчас я в гостинице, смотрю из окна на запад. Все, что я вижу, — это клубы дыма.

— Ну?

— Его больше нет.

— Чего нет?

— Здания, сэр. Оно уничтожено.

Генеральный почтмейстер медленно поднялся на ноги. Он никак не мог сосредоточиться, «Он явно говорит не о гостинице, — думал почтмейстер. — Он ведь оттуда звонит. И наверняка не стал бы суетиться из-за какого-то другого старого здания — меня ведь это не заботит».