Дети Эдгара По - Страуб Питер - Страница 14

— Я сам никогда туда не заходил, так что расскажешь, как там. — И они оба рассмеялись при мысли об этом.

Теперь Джейн шла медленно, ветерок холодил её голый череп. Различив впереди магазин с горящими на солнце малиновыми буквами и грустноглазой собакой, привязанной к столбику у входа, она заспешила; её ботинки глухо топали, когда она входила в дверь.

Внутри оказалась охрана; худой бледный молодой человек с дредами молча кивнул ей.

— Придётся проверить. — Он показал на сумку с новой одеждой. Она протянула пакет, глядя на предупреждающий плакат за его спиной.

В магазине ярко горел свет. Сильно пахло новой кожей, кокосовым маслом и хвойным дезинфектантом. Похоже, она была первой посетительницей, но в магазине уже трудились семь служащих: одни стояли на кассе, другие распаковывали товар, третьи следили, чтобы она не попыталась ничего умыкнуть. Играл диск с танцевальной музыкой, непрерывно звонил телефон.

Добрых полчаса она просто бродила по магазину, дивясь изобилию и разнообразию товара. Жезлы-электрошокеры, штуковины вроде секачей для мяса из нержавеющей стали с резиновыми наконечниками. Собачьи ошейники и колпаки на липучке, шарики из чёрной резины и шарики неоновых цветов, коврик, утыканный трёхдюймовыми шипами, удобно сворачивавшийся в трубку и снабжённый легким чехлом для переноски. Она бродила, а тем временем прибывали новые покупатели; одни здоровались с продавцами по имени, другие украдкой обегали стеллажи с товаром и снова выскакивали наружу. Наконец Джейн поняла, что ей нужно. Набор наручников и наножников из очень толстой чёрной кожи со стальными заклёпками; четыре регулируемых синтетических поводка, тоже чёрных, с клипсами на каждом конце, чтобы прикрепить поводок к наручникам или застегнуть вокруг столбика; несколько запасных зажимов.

— Это всё?

Джейн кивнула, и кассир принялся сканировать покупки. Она чувствовала себя почти виноватой оттого, что купила так мало вещей, пренебрегла огромным разнообразием сверкающих и мрачных штуковин, выставленных на полках, словно детали огромного конструктора.

— Вот, держите. — Он отдал ей чек, потом наклонил к ней голову. — Очень удачный штрих…

Он показал на её лоб. Джейн провела по лицу рукой, почувствовала длинные гибкие волоски, разворачивающиеся на манер молодого папоротника.

— Спасибо, — прошептала она. Получила свою сумку и пошла домой, ждать вечера.

Была почти полночь, когда она вышла из квартиры. Большую часть дня она спала, глубоко, но беспокойно, ей снилось, будто она летит, падает, её руки скованы металлическими перчатками, тёмный призрак скорчился над ней. Она проснулась в темноте, с колотящимся сердцем, в ужасе от того, что проспала весь день, и уже вечер воскресенья.

Но она, разумеется, не проспала. Приняв душ, она надела чёрный топ в обтяжку с глубоким вырезом, натянула новые нейлоновые штаны и тяжёлые ботинки. Красилась она редко, но в тот вечер, вставив контактные линзы, старательно подвела глаза чёрным, потом выбрала помаду бледно-лавандового цвета. Критически посмотрела в зеркало. Бледнокожая, с огромными фиалковыми глазами и бритым черепом, она напоминала куклу с острова Бали, из тех, что продавали сегодня на рынке — прекрасную, но пустую и слегка зловещую. Прихватив деньги и ключи, натянув ветровку, она двинулась в путь.

Поравнявшись с переулком, ведущим к клубу, она свернула в него, прошла почти до половины и встала. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто не идёт, она отстегнула штанины от своих нейлоновых брюк, сунула их в карман, потом соединила липучки так, что штаны превратились в очень короткую, оранжевую с чёрным, юбочку. Её длинные ноги были обтянуты чёрными колготками. Наклонившись, она потуже затянула шнурки на ботинках с металлическими носами и поспешила к входу в клуб.

Сегодня у входа была очередь. Джейн встала в конец, старательно избегая смотреть на остальных. Ждать пришлось минут тридцать, Джейн в тонкой нейлоновой ветровке уже совсем продрогла, когда дверь наконец отворилась, и тот же худощавый блондин, что и накануне, собрал деньги. Когда очередь дошла до Джейн, она почувствовала, как чаще забилось сердце: а вдруг узнает? Но он лишь оглядел двор, и, когда последний из очереди шмыгнул внутрь, закрыл двери с гулким «бам-м».

Внутри всё было как вчера, только народу больше. Джейн купила себе напиток, апельсиновый сквош, ни капли алкоголя. Он был ужасно сладкий, с горьковатым, слегка вяжущим привкусом. Зато стоил два фунта: пришлось пить до дна. Она как раз стала спускаться вниз, к танцполу, когда кто-то подошёл к ней сзади, постучал по плечу и крикнул в ухо:

— Хошь?

Это оказался высокий, широкоплечий парень, немного старше её, — года двадцать четыре, румяный, узколицый, светлые волосы с зелёными прядками спускались до плеч, глубоко посаженные глаза темно синели. Он дремотно покачивался, глядел на танцпол и почти совсем не обращал внимания на неё.

— А то! — прокричала в ответ Джейн. Он обхватил её за плечи, притянул к себе; его полосатый свитер с треугольным вырезом пах тальком и потом. Они танцевали долго, Джейн с нарочитым самозабвением, парень — подпрыгивая так, словно собака кусала его за икры.

— А ты красотка, — крикнул он. Последовал едва уловимый миг тишины, пока диджей менял запись. — Как тебя звать?

— Клеопатра Баттерфляй.

Грохочущая музыка опять сделалась оглушительной. Парень усмехнулся.

— Клеопатра, значит. Выпить что-нибудь хочешь?

Она закивала в такт ритму, так быстро, что закружилась голова. Парень взял Джейн за руку, и ей пришлось бежать, чтобы не отстать, пока он прокладывал путь к бару.

— Вообще-то, — завопила она и замолкла, так что он резко остановился и врезался в неё. — Вообще-то я бы лучше вышла подышать. Пойдёшь?

Он уставился на неё с полуулыбкой, пожал плечами.

— Ладно. Дай только возьму себе что-нибудь выпить…

Они вышли на улицу. В переулке ветер бросил им в лицо пригоршни мёртвых листьев и газет. Джейн засмеялась и прижалась к парню. Он усмехнулся свысока, допил, отшвырнул банку и обхватил её одной рукой.

— Так ты хочешь выпить? — спросил он.

Спотыкаясь, они вышли из переулка и свернули. На Хай-стрит было полно людей, у входов в пабы и рестораны стояли очереди. Уличные фонари были прикрыты круглыми голубоватыми колпаками, и какие-то мелкие белые мотыльки стайками вились вокруг них, ударяясь о светящиеся шары; запах спиртного и клубы дыма висели над панками, которые заняли тротуар у Кэмденского шлюза. Джейн с парнем погружались в глубину улицы. Он показал на угловой паб в нескольких кварталах впереди — большой старый дом, выкрашенный зелёной краской, с корзинами цветов под окнами и большой вывеской, качавшейся туда-сюда на ветру: «КОНЕЦ СВЕТА».

— Может, здесь?

Джейн потрясла головой.

— Я живу недалеко, рядом с каналом. Можем пойти ко мне, если хочешь. Там и выпьем.

Парень снова посмотрел на неё сверху вниз.

— Хор’шо, — сказал он очень быстро, пока она не передумала. — Было бы здорово.

Улица позади Хай-стрит оказалась потише. Старый пьянчуга сидел, съёжась, у входа в подъезд, выпрашивал мелочь; Джейн отвела от него взгляд и достала ключи, а парень неловко переминался на месте, воинственно поглядывая на пьяницу.

— Вот мы и пришли, — объявила она, распахивая дверь. — Дома, дома, снова дома.

— Мило. — Парень шёл за ней, восхищённо оглядываясь по сторонам. — Ты здесь одна живёшь?

— Ага. — Джейн стало немного не по себе от этого признания. Но парень только зашёл в кухню, провёл рукой по французскому деревенскому буфету старинной работы и кивнул.

— Ты же из Америки, да? Учишься здесь?

— Угу. Что будешь? Бренди?

Он скорчил гримасу и засмеялся.

— Хор’шо! Пристрастия у тебя недешёвые. Не зря у тебя имя такое. — Джейн озадаченно поглядела на него, а он продолжал: — Клеопатра — забавное имя для девушки.