Потерянное прошлое - Мэрфи Уоррен - Страница 34

— Может быть, — неуверенно сказал Смит. — Отныне вы становитесь объектом моей заботы. Подойдите к двери, ведущей в ваши жилые покои. Не прикасайтесь к двери. Я открою ее. Переступив через порог, снимите с себя все. Можете вы пройти в свои покои в одном нижнем белье? Вас кто-нибудь заметит?

— Надеюсь, нет. Но я как-то глупо себя чувствую. Смит встал со стула и подошел к двери. Потом открыл ее. Неизвестное вещество вполне могло оказаться на ручке двери. Совершая каждый шаг, Смит напряженно следил за ходом своих мыслей, точно припоминая, где он находится и что делает. И даже при этом он не стал держать в руках ручку двери дольше, чем это было абсолютно необходимо.

— Пока мы произведем уборку в этом кабинете, воспользуйтесь каким-нибудь другим. Мы установим наблюдение за каждым сотрудником Белого Дома. Я собираюсь отозвать пожилого азиата с задания. Нам Доломо были нужны совсем по другой причине.

— Не ослабляйте ваших усилий в преследовании их, — сказал президент.

— Не буду. Но Чиун мне нужен здесь. Он может почувствовать что-то такое, что не заметит любое обычное обследование. Не знаю, как это у него получается, но он очень эффективен.

— Это старший? — спросил президент.

— Да, — ответил Смит.

— Он мне нравится, — сказал президент.

— Он может предотвратить даже то, что нам трудно представить.

— Нам придется выдать ему европейский костюм. Не может же он разгуливать по Белому Дому в кимоно и тем самым привлекать к себе всеобщее внимание.

— Я не думаю, что нам удастся заставить его сменить наряд, сэр, — заметил Смит. — Он вообще не любит ничего менять. Он даже не понимает суть нашей формы правления. Он никак не может смириться с тем фактом, что страной правит не император.

— Черт! — выругался президент Соединенных Штатов, расстегивая рубашку. — Тут вообще никто не правит. Все мы отчаянно цепляемся за собственную жизнь.

Он оставил одежду в Овальном кабинете и вышел, пытаясь сохранить все достоинство, которое позволяла ситуация, когда президенту Соединенных Штатов приходится идти в свои покои в одном нижнем белье.

Смит удостоверился в том, что сотрудники Секретной Службы тщательно обследовали каждый предмет одежды и все, что находилось в карманах. Потом он организовал обследование памяти каждого, кто прикасался хоть к чему-нибудь в кабинете. Память у всех была в порядке.

И все же, для того, чтобы убедиться наверняка, надо было сделать так, чтобы кто-нибудь ощупал все без исключения предметы в кабинете. Смит не исключал возможности того, что малая толика препарата нанесена на какой-нибудь предмет — столь малая, что президент мог уже все стереть. Но на что? И как они могли пронести препарат внутрь Белого Дома?

Смит окинул глазами кабинет и вздохнул. Интересно знать, кто или что входило сюда и внесло убийственный препарат? Потом он взглянул на американский флаг и на президентский штандарт. Он еще раз оглядел кабинет, о существовании которого он узнал в далеком детстве. В нем воспитали огромное уважение к этому кабинету, и он всегда относился к нему именно с таким огромным уважением.

Харолда В. Смита поразила мысль, что он впервые солгал президенту Соединенных Штатов именно в этом кабинете.

Чиуна он призывал в Белый Дом совсем не для того только, чтобы охранять президента. Поскольку, если президента защитить не удастся, то долг Смита перед страной и перед всем человечеством диктовал ему единственно возможную линию поведения: убить президента самым быстрым и самым надежным способом.

Если человек возвращается в детство под воздействием неизвестного вещества, как показал черный ящик самолета, то что будет с Америкой, если такое случится с президентом? Что будет с кораблем государства, управляемым ребенком, способным вызвать всемирную ядерную катастрофу по неведению, из озорства или в припадке гнева?

Смит твердо решил для себя, что при первых же признаках того, что президент впал в детство, президенту придется умереть. Смит не мог рисковать. Он в последний раз окинул глазами Овальный кабинет, покачал головой и вышел.

Сколько лет прошло с тех пор, как ныне покойный президент приказал ему основать организацию КЮРЕ! Как давно это было — много лет и много смертей тому назад! Тогда вовсе не планировалось, что это организация будет существовать сколько-нибудь долго. Смиту предстояло помочь Америке пройти сквозь хаос, наступление которого предсказывали эксперты. Это было в начале шестидесятых годов. Хаос наступил. Потом более или менее миновал, а организация по-прежнему была на своем месте, и теперь в списке намеченных ею жертв стояло имя президента Соединенных Штатов.

Харолд В. Смит молча помолился и начал устраивать себе рабочее место — подальше от обычных людских потоков и поближе к президенту, человеку исключительной честности и мужества. Но это никоим образом не могло бы его спасти. Ему предстояло умереть при первых признаках того, что неизвестное вещество коснулось его. Отныне и впредь любой вопрос Смита о самочувствии президента следовало понимать как вопрос о том, предстоит ли президенту умереть сегодня.

В Калифорнии Римо получил очень странный ответ на свой звонок, когда дозвонился до Смита.

— Первое: я нахожусь не на своем обычном месте, Римо.

Второе: я хочу, чтобы вы кое-что уяснили для себя, прежде чем передадите трубку Чиуну.

Римо удалось найти работающий телефон-автомат после того, как шесть автоматов отказались реагировать на монеты любого достоинства — в пять, десять и двадцать пять центов. Он знал, что Смит предпочитает иметь дело с телефонами-автоматами, ибо, несмотря на то, что они на первый взгляд казались более открытыми, на самом деле представляли куда меньший интерес для тех, кто захотел бы установить подслушивающую аппаратуру. Сам же Смит, со своей стороны мог с помощью электроники “очистить линию”, как он это называл.

И вот Римо стоял и смотрел, как юноши и девушки проносятся на роликовых досках среди пальм, а роллс-ройсы разъезжают один за другим. Сам он при этом звонил Смиту из совершенно гарантированного от прослушивания телефона-автомата на Родео-драйв. Чиун стоял неподалеку, время от времени бросая взгляды на драгоценности, выставленные в витринах. Он был похож на сеттера, сделавшего стойку на кинозвезд, — некоторое время тому назад ему показалось, что он видел актрису, исполнявшую главную роль в одной из мыльных опер, верным зрителем которых он некогда состоял. Чиун прекратил смотреть их, когда любовь на экране уступила место насилию. Он не одобрял сцен насилия в развлекательных зрелищах.

Спрятав свои тонкие руки под кимоно, он внимательно разглядывал окружающий его голливудский пейзаж. Все им увиденное, разумеется не вызвало его одобрения. Римо следил за ним краешком глаза.

— В чем проблема? — спросил Римо.

— Очень может быть, что игра близится к завершению.

— Нас скомпрометировали? — спросил Римо. Он знал, что если хоть какая-то информация о существовании организации станет достоянием общественности, то это станет смертельным ударом для страны, которой эта организация была призвана служить. Поэтому самоуничтожение организации было запланировано. Частью этого плана было самоубийство Смита. Смит, вне всякого сомнения, сделает это. Раньше планировалось, что и Римо должен умереть, но Смит довольно рано отказался от этой идеи, когда выяснилось, что ее осуществление невозможно. Вместо этого ему пришлось довериться чувству любви, которое Римо вечно питал к своей стране, и взять с Римо обещание просто покинуть страну. Римо не говорил об этом Чиуну, поскольку знал, что тогда Чиун может сделать что-нибудь такое, чтобы скомпрометировать организацию. Единственное, что держало Чиуна в Америке, был сам Римо, которого Чиун называл своим капиталовложением и будущим Синанджу.

Римо знал, что сейчас, когда в мире развелось столько новых диктаторов и тиранов, Чиуну не терпелось связать имя Синанджу с одним из них.

— Римо, наступают новые Средние Века. Давай не упустим нашего шанса, — сказал он однажды.