Потерянное прошлое - Мэрфи Уоррен - Страница 31

— Прекрасно, — обрадовался продюсер.

— Десять часов.

— Таких передач не бывает, — сказал продюсер.

— Чтение подлинной классической корейской поэзии может длиться пятьдесят часов, — сообщил Чиун.

— Не могу дать вам больше десяти секунд, — заявил продюсер.

— Откуда вам знать? Как вы можете так говорить, пока не услышали настоящую классическую корейскую поэму?

— В течение десяти часов я не желаю слушать ничего.

— Значит, ваши уши нуждаются в настройке, — сказал Чиун.

Он с готовностью вызвался помассировать уши продюсеру, пока на бледном западном лице не появились признаки просветления. Продюсер согласился на десять часов чего угодно, только бы Чиун прекратил свое занятие.

Чиун прекратил.

Кэти Боуэн готовилась к пресс-конференции, на которой собиралась поведать историю своей жизни, как вдруг к ней обратился один из ее продюсеров и настойчиво стал требовать, чтобы она повидалась со странным трио. Старик, читающий стихи, находясь под водой, закусывая и дерясь с акулами. Молодой мужчина, просто дерущийся с акулами. И девушка, которая ничего не делает.

— Может, ее можно обрядить в какой-нибудь костюм или просто скормить акулам? — предложила Кэти Боуэн.

На ней сегодня было элегантное голубое ситцевое платье с желтыми подсолнухами. Наряд символизировал собой ее светлое и абсолютно положительное отношение к миру.

— Мы не можем скормить участника программы акулам. Такой поворот сюжета не примет совет директоров телекомпании. В программе не должно быть крови, — возразил ее адвокат.

— А могут акулы сожрать ее без крови?

— Мне случалось такое видеть.

— Это будет довольно привлекательно для зрителей. Я бы могла показаться на экране искренне расстроенной. Мои помощники долго пытались бы выудить ее. А потом мы бы дали рекламную паузу. Зрителей от экранов будет не оторвать.

— Смерть не показывают по общенациональному телевидению.

— В программах новостей я вижу это каждый день.

— У программ новостей больше свободы.

— Им сходит с рук все! — возмутилась Кэти. — Ладно, проводите их сюда. Но у меня мало времени. Я желаю предстать перед репортерами как можно скорее. Я собираюсь выступить с предостережением американскому народу.

Кэти взяла бланки расписок о непредъявлении никаких претензий, и участникам программы было ведено пройти в ее кабинет. Компания “Кэти Боуэн энтерпрайзез” давным-давно уяснила, что если Кэти сама будет вручать участникам бланки, то участники не станут поднимать особого шума, отказываясь от своих прав.

Она одарит их своей знаменитой белозубой улыбкой и совершенно неподражаемым рукопожатием, а потом всучит этим сосункам ручку. Метод действовал безотказно.

На этот раз не подействовал.

Старику-азиату требовалось десять часов эфирного времени. К своему ужасу, Кэти узнала, что один из ее продюсеров уже согласился дать ему эти десять часов. Мужчина помоложе, темноглазый привлекательный самец, хотел говорить только о “Братстве Сильных”. Предстоящее участие в шоу “Чудеса Человечества”, казалось не произвело на него никакого впечатления.

— У меня возникли проблемы. Мне предстоит суровая драка в суде, и очень похоже, что я проиграю. Есть свидетель, чьи показания почти наверняка приведут к тому, что я буду осужден. Я слышал, что “Братство Сильных” помогает людям, попавшим в такие ситуации.

— “Братство Сильных” помогает всем.

— Но мне это очень нужно, — сказал Римо.

— Вы это получите. Но сначала вам надо дойти до тринадцатого уровня.

— Я никогда не слышала о тринадцатом уровне! — воскликнула Дафна. — Это, наверное, полнейший экстаз. Вы меня помните? Мы встречались в храме в Майами. Вы подарили мне свою фотографию с автографом. Я в то время была на третьем уровне. Я не могла себе позволить большее.

— И сколько стоит попасть на тринадцатый уровень? — спросил Римо, не отвлекаясь на посторонние предметы.

— Ну, тринадцатый уровень — это почти потолок духовного совершенства, поэтому для достижения его требуется очень солидный вклад.

— Так дело только в деньгах?

— Не только. Вам надо пройти все требуемые курсы. Вы должны уверовать. Если вы не уверуете, то ничего хорошего у вас не выйдет.

— А что произойдет, если меня признают виновным?

— Вы получите деньги назад.

— А кому я должен заплатить?

— Можете заплатить здесь, а можете отправить деньги прямо на адрес Доломо. Что до меня, то мне это безразлично.

— Я хочу знать только одно: что вы делаете для того, чтобы свидетели все забыли?

— Я ничего не делаю. И Доломо ничего не делают. Силы Вселенной делают все за нас, и так будет и впредь.

Римо вернул ей бланк расписки. В комнате установили телевизионные камеры. Римо отошел в сторонку. Он не хотел попадать в кадр. Чиун вертелся между Кэти и камерами и начал декламировать первую двухчасовую песнь своей поэмы, посвященную чистоте лепестков цветка, как это и положено согласно канонам традиционной корейской поэзии.

— У нас дела, папочка. Отойди в сторону, — сказал ему Римо по-корейски.

Сам он отошел еще подальше. Ему совсем не хотелось оказаться в кадре общенационального телевидения. Чиун с явной неохотой присоединился к нему, причитая, что Римо лишил его уникального шанса познакомить Америку с подлинным искусством и с подлинным художником, каковым он, Чиун, является.

— Почему всегда случается так, что стоит мне предложить что-то столь прекрасное, как классическая корейская поэзия, как вы, американцы, желаете видеть каких-то акул? Вы похожи на римлян, живших в начале вашей эры.

— Рад слышать, что наконец-то ты признал, что я американец, а не кореец.

— Тс-с-с, — прошептала Дафна. — Сейчас она будет выступать. Разве это не прекрасно?

Кэти велела телевизионщикам занять первые ряды, а представителям печатных изданий, главным образом газет — разместиться сзади.

— Я рада, что все вы смогли прийти в такой день, который, вероятно, стал одним из самых напряженных дней в вашей жизни. Но все вы должны знать, почему погиб президент Соединенных Штатов. Почему он не мог не погибнуть. Никто, даже президент Соединенных Штатов, не может противостоять силам Вселенной. Пытаясь оказать давление на суд, чтобы тот осудил двух невинных носителей красоты и света, наш президент преступным образом навлек смерть на себя самого. Я хочу дать свет надежды всем американцам и выразить свои глубочайшие симпатии всем нам, и я молю нового президента не следовать по столь безрассудному пути, как его предшественник. Если бы президент прислушался к моему совету, данному ему в Белом Доме еще до того, как меня насильно выставили оттуда, он был бы жив сегодня.

— Но, мисс Боуэн, — заметил один из телерепортеров в первом ряду, — президент США жив.

— А как же авиакатастрофа?

Журналисты выразили удивление. Кэти Боуэн посмотрела на часы.

— Какой сегодня день?

— Среда, — ответили ей.

— Ч-черт! — выругалась она.

Спустя двадцать минут, когда самолет потерпел катастрофу, Федеральное бюро расследований арестовало Кэти Боуэн по обвинению в покушении на убийство, и дополнительным материалом по делу стали показания некоей Сестры, которая поведала историю соблазнения и заговора, про который она и знать не знала, что он приведет к гибели людей. Все, что ей надо было сделать, — это передать конверт одному человеку и сказать, чтобы распечатал его на своем рабочем месте. Она и не знала, что он был личным пилотом президента. Все, что она знала, — это то, что она сможет подняться до четвертого уровня в “Братстве Сильных”, если она окажет Братству эту маленькую услугу.

А ей это было нужно для ее карьеры актрисы — она хотела стать такой же знаменитой, как сама Кэти Боуэн.

Глава девятая

— Я не говорил, что в среду, — прошипел Рубин Доломо. — Я сказал, не удивляйся, если президентский самолет потерпит крушение в среду.

— Ты сказал, в среду, — возразила Кэти Боуэн. — Ты сказал мне, в среду. Ты сказал, что Беатрис сказала, в среду. — Кэти Боуэн огляделась по сторонам. Говорила она чуть приглушенными голосом. От Рубина ее отделяла стеклянная перегородка и металлическая сетка. — Я слышала, как ты сказал, в среду.