Последний звонок - Мэрфи Уоррен - Страница 6

— Дом Синанджу отказался на них работать. Более того, мы сами вызвались устранить их вождя. Этого, с такими смешными усиками.

— Даром?! Синанджу?

Чиун кивнул:

— Есть некоторые виды зла, с которыми нельзя мириться. Мы не часто работаем бесплатно, потому что деревня голодает, когда мы не приносим денег. Но на этот раз мы должны были так поступить. Этот безумец узнал о нашем скором приходе и отравился, ухитрившись убить сначала свою подругу. Он был грязен до самого конца. — Чиун плюнул от отвращения. — Но как я могу довести до конца мой труд, — произнес он, помолчав, — если ты отвлекаешь меня пустыми разговорами? Я иду спать.

— Приятных сновидений.

Лучшего дня для демонстрации нельзя было и пожелать. Вовсю сияло солнце, разгоняя утренний холод, оставшийся в напоминание о длинной коннектикутской зиме.

В Вестпорте по всей Бостон Пост-роуд вдоль тротуаров стояли тысячи людей с бейсбольными битами, помидорами и велосипедными цепями наготове. Американское общество по охране гражданских свобод призвало добровольцев со всей страны, и теперь четыреста адвокатов бегали вдоль предполагаемого маршрута демонстрации и зачитывали постановление окружного суда о недопустимости насилия. Никто не обращал на них внимания.

Там же присутствовали три сотни полицейских, снабженных всем необходимым для подавления беспорядков. По пути демонстрантов располагались четыре машины скорой помощи и два фургона для перевозки трупов.

Повсюду сновали уличные торговцы, продающие американские флаги. Наиболее предприимчивые из них припасли и нацистские нарукавные повязки, но пока что спроса на них не было заметно.

Все было готово для обещанного нацистского шествия.

Не хватало только самих нацистов.

Римо заметил это, когда ехал к закусочной за номером «Дейли Вэрайети» для Чиуна. Вернувшись домой, он вручил Чиуну журнал и включил телевизор. После назначенного для начала марша времени прошел уже час, и некоторые журналисты догадались наконец посетить штаб-квартиру нацистской партии на Грин Фармс-роуд.

Телевизионный эфир был переполнен сообщениями о произошедшем ночью убийстве руководства нацистской партии. Тела шестерых «коричневых», одно из них частично раздавлено, найдены вмятыми в стену. Они напоминают рыб, снятых с крючка, сказал один комментатор. Тела были расположены двумя соединенными треугольниками, то есть в виде звезды Давида.

— Это ужасно! — воскликнул Чиун.

— Я решил, что это будет что-то вроде уборки, — сказал Римо.

Он улыбнулся при известии о том, что Лига защитников сионизма поставила себе в заслугу эти убийства.

— Катастрофа! — сказал Чиун.

— Я только хотел нанести последние штрихи, — сказал Римо. — Мне понравилась мысль о звезде Давида.

— Замолчи! Меня не интересуют твои дурацкие шутки. Ты читал сегодняшний «Вэрайети»?

— А что там пишут?

— Там пишут, что Роберт Редфорд находится в Колорадо и произносит речи на местном празднике.

— Вот и хорошо. Всем время от времени полезно проветриться.

— А Пол Ньюмен учится во Флориде езде на гоночных автомобилях.

— М-м-м-да, — промычал Римо, наблюдая по телевизору репортаж из дома на Грин Фармс-роуд.

— Почему они не здесь? — вопросил Чиун.

— Я не знаю, Чиун, — сказал Римо.

— Зачем я столько месяцев, в надежде встретить их, ем этот ненавистный морской суп? — продолжал Чиун.

— Понятия не имею.

— Меня гнусно обманули!

— Мир полон обмана.

— Только его часть, — заявил Чиун. — Только его белая часть. В Синанджу такого бы никогда не произошло.

— В Синанджу вообще ничего не происходит.

— Если я когда-нибудь встречу Ньюмена или Редфорда, сделаю из них отбивную, — пообещал Чиун.

— Это им пойдет на пользу.

— Нет, я накажу их еще хуже, — сказал Чиун. — Я не позволю им сниматься в моем фильме.

— Уж это научит их себя вести.

— Я найду кого-нибудь другого, — произнес Чиун.

— Отлично.

— Я возьму Брандо и Аль Пачино, — решил Чиун.

— Правильно. Такие вещи нельзя оставлять безнаказанными.

— Не оставлю. О, коварное вероломство! — воскликнул Чиун.

— Что поделаешь, таков шоу-бизнес.

Глава третья

Доктор Рокко Джованни вошел в гараж, пристроенный к его маленькому дому в Римо, и открыл багажник «фиата». Он заметил, что темно-голубая краска на автомобиле начала выцветать. Может, годик еще удастся подождать и не перекрашивать машину, понадеялся он.

В багажнике находился кожаный чемоданчик доктора, старый и порядком потертый. Несмотря на заботливое смазывание, черная кожа кое-где потрескалась. Там, где была видна сердцевина кожи, появились тонкие коричневые линии. Этот чемоданчик подарили доктору почти двадцать лет назад при окончании медицинского факультета, и он до сих пор с гордостью носил его.

Он брал его с собой в те три дня, когда работал в больнице для бедных, построенной им в одной из самых грязных римских трущоб. Достав чемоданчик, доктор с треском захлопнул багажник.

Сев в машину, он включил зажигание. Мотор издал чахоточный кашель и с явной неохотой заработал.

Каждый раз, когда машина заводилась, доктор с облегчением вздыхал.

Он нажал на пульте кнопку, открывающую дверь гаража. Включив задний ход, он случайно взглянул на стену перед машиной. Затем перевел рычаг передач в нейтральное положение.

Прежде всего доктор Джованни подумал, что теперь он знает, как это выглядит. Лампочка никогда раньше не загоралась, все эти двадцать лет.

Лампочка загорелась один раз, затем последовали две вспышки покороче, затем три еще более короткие. Потом была пауза, и вновь все повторилось в той же последовательности.

Целую минуту он наблюдал за лампочкой, пока не убедился в правильности и безошибочности сигналов. Почувствовав, что его руки судорожно сжали руль, он заставил себя расслабиться.

Наконец доктор Джованни вздохнул и выключил мотор.

Вынув ключ зажигания, он положил старый кожаный чемоданчик назад в багажник.

Затем он подошел к сверкающему новому «феррари», стоящему в другой половине гаража. Из его багажника он достал другой докторский чемоданчик, на этот раз из дорогой коричневой кожи. Этот сверкающий даже в тусклом освещении гаража чемоданчик доктор менял каждые полгода, даже если следы износа не были заметны. Именно такого поведения ожидали от него состоятельные пациенты. Все у него должно было быть новым и богатым. Только бедные доверяют доктору, у которого дыры на подметках, да и то потому, что ничего другого им не остается.

Доктор Джованни завел мотор, и автомобиль мощно взревел. Оставив двигатель работать на холостых оборотах, он вернулся в дом.

Когда он вошел на кухню, его жена Розанна удивленно взглянула на него.

— Ты что-нибудь забыл, Рокко? — Она улыбнулась ему, ополаскивая тарелки, перед тем как опустить их в моечную машину.

— Вот это, — ответил он, подойдя к ней и поцеловав ее в шею.

Его руки нежно обняли ее стройное тело.

— Но ты уже целовал меня на прощанье, — слабо запротестовала она. — Ты сексуальный маньяк, вот ты кто.

— Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? — спросил доктор.

— Иногда ты даешь мне это почувствовать, — засмеялась Розанна и повернулась к мужу.

Он обнял ее и крепко поцеловал в губы.

— Я люблю тебя больше всего на свете, — сказал доктор Джованни.

— И я тебя тоже, — произнесла Розанна, — и если бы тебя не ждали пациенты, я бы показала, как сильно.

Доктор заглянул в глаза жены, и ей показалось, что она заметила в его зрачках странный, никогда не виданный ею прежде огонек. Крепко прижав губы к ее шее и полузадушенно пробормотав «До свиданья», доктор ушел.

Когда Розанна услышала звук выезжающей из гаража машины, она подошла к окну. Увидев удаляющийся «Феррари», она удивилась. Ее муж ненавидел эту машину и купил ее только для того, чтобы произвести впечатление на своих богатых пациентов, чьи деньги помогали содержать единственную настоящую любовь в его жизни — бесплатную больницу для бедных.