Львиный мальчик - Кордер Зизу - Страница 7

Чарли был из тех, кто не ждет милости от судьбы, а действует. Немедленно. Но сейчас на него накатила волна беспросветного отчаяния. Потом раздался какой-то звук.

Это была музыка. Громкая, прекрасная музыка. Дикая музыка — в ней перемежались ритмичные удары барабанов, переливы скрипок. Звук рос, множился и приближался, хотя Чарли и не мог дать ему название. Звук сливался в чудесную единую мелодию. Она манила, звала, обещала. В этой мелодии было все: приключения, встречи, необычные люди, дальние страны, в ней звучала история, настоящее и будущее.

Сердце мальчишки забилось чаще. Он встал, поднялся по шаткой лестнице и очутился в рубке — прямо за спиной у полицейского. Но он Чарли волновал меньше всего.

Впрочем, полицейский не обратил на Чарли ни малейшего внимания. Он был занят. В руке полицейский держал жестяной рупор.

— Вы нарушили правила. Вы устраиваете беспорядок. В соответствии с морским законодательством запрещено играть на музыкальных инструментах на палубе без наличия лицензии. Если у вас отсутствует требуемый документ, я буду вынужден остановить ваше судно и прекратить беспорядок. Вы предупреждены. Вы нарушили правила…

Чарли не слышал выкриков полицейского. Он увлеченно разглядывал корабль-нарушитель.

Это был огромный корабль: старый, крепко сработанный пароход с бортами ярко-алого цвета — цвета заходящего солнца, только что разрезанного граната и свежей крови. По алому фону струился золотой узор. Золотом блестели волосы зеленоглазой носовой фигуры с аристократическим профилем, золото сверкало на ободках иллюминаторов, золото переливалось на искусной резьбе. О, это было чудесное судно! Три мачты величаво высились над палубой, пушки угрожающе скалились с бортов, шлюпки свисали на крепких смоленых канатах. Сзади виднелись две трубы: из них вырывались темные облачка дыма — и тут же таяли в вечернем небе. На мачтах плясали разноцветные флаги. Корабль шел в открытое море, повинуясь воле отлива. Паруса еще были спущены, но уже скоро взовьются огромные полотнища, ловя попутный ветер…

Музыка доносилась с этого самого корабля. И, казалось, никому на этом невероятном судне нет дела до полицейского. Однако тот продолжал выкрикивать предупреждения и угрозы. Корабль несся вниз по течению.

Вдруг на алой палубе показался человек. Он подошел к борту, прислушался, вроде бы понял, чего добивается страж порядка, отошел обратно в каюту, а потом вернулся на палубу и спустил веревочную лестницу. Корабль замер на зыбких волнах. Полицейский подвел катер прямо к алой громадине, встал на якорь и принялся взбираться по лестнице.

Чарли ни минуты не сомневался. Он знал, что делать. Как только полицейский отвлечется, он тут же вскарабкается на судно — такое красивое и манящее. Кто там, на корабле? Что за люди? Чем они занимаются? Чарли раньше не видел ничего подобного.

На палубе что-то происходило, но мальчик не видел, что именно. Крошечный катер немилосердно било о борт корабля. Маленький беглец услышал голоса, какой-то шум, а затем — всплеск!

Чарли огляделся, чтобы понять, что случилось.

В реке бултыхался полицейский. Он отчаянно молотил по воде руками и ногами, кричал и отплевывался, пытаясь удержаться на плаву (а это не так-то просто, когда ты одет, да еще и обут).

— Извини, приятель! — раздался хриплый голос с палубы.

Корабль резко набрал скорость, музыка оборвалась, и судно проплыло вдаль, словно огромный лебедь. Полицейского обдало кильватерной волной. Пришвартованный катер тянулся за кораблем, казалось, о нем все забыли. Возможно, так оно и было.

Чарли съежился в крошечной каюте. Он стремительно уносился в неизвестность и не мог вымолвить и слова.

Продвигаясь выше по реке, Рафи с Троем наконец добрались до закусочной мистера Убсворта. Трой норовил прилечь и отдохнуть. Он бежал по следу всю дорогу, и теперь его мокрый розовый язык тяжело свисал из мохнатой пасти. Рафи ехал за псом в серебристой машине. Он ничуть не устал, зато порядком нанервничался. Лицо подростка побледнело от напряжения.

— Ты, мешок мохнатый! — рявкнул хозяин на пса. — Идиот! Это же рыбная лавка, а не мальчишка! Ты что, не мог его вчера обнюхать? За что я тебя только кормлю? Поверь уж, не за красивые глаза! За чуткий нос — вот за что! А ты? Куда ты меня притащил? Туда, где вкусно пахнет? Где мальчишка, ты! А ну ищи! Давай!

Трой нехотя поднялся, подбежал к кромке воды, понюхал речной ил и неуверенно тявкнул.

Мистер Убсворт молча наблюдал за происходящим.

— Вы тут все утро были? — спросил его Рафи.

— Да, — откликнулся мужчина.

— Вы не видели мальчика? Мулата с бритой головой, пониже меня ростом? У него еще с собой здоровый рюкзак…

Мистер Убсворт поглядел Сэдлеру прямо в глаза.

— Нет, — спокойно ответил он. — Ты — первый мальчик, которого я сегодня вижу.

Рафи покраснел. Он терпеть не мог, когда его называли «мальчиком».

— Если он тут появится… — начал Рафи.

Мистер Убсворт невозмутимо чистил рыбу.

— Хочешь жареного угря? — предложил он.

— Нет, конечно! — возмутился Сэдлер. — Если он тут появится…

— Не было тут никакого мальчика, — повторил мужчина.

Рафи опустил голову. Он был вне себя от ярости. Затем он стремительно развернулся, сел в машину и поехал домой. Трой потрусил следом, поджав хвост. Ведь до дома так далеко…

Не прекращая чистить рыбу, мистер Убсворт улыбнулся. Ему не нравились мальчишки с плохими манерами.

Глава шестая

Чарли ни капли не волновал оставленный посреди реки полицейский. В конце концов, умеет же он плавать. Мальчик почувствовал, что снова голоден. Недолго думая, он открыл один из ящиков в каюте. Там оказались бисквиты, чайные пакетики и шоколадка. Чарли съел три бисквита, а остальную снедь сложил в рюкзак. Полицейскому ведь эта еда уже не понадобится, правда?

Потом мальчик сел на пол и постарался устроиться поудобнее. В каюте катера ему предстояло пробыть еще достаточно долго — до темноты. Сейчас лезть на корабль глупо, но вот когда стемнеет… Тогда-то он и взберется по веревочной лестнице на алую палубу. По борту корабля змеились золотистые буквы. «Кирка», — прочел Чарли. Кирка… Кирка… Вспомнил! Он уже слышал это слово! Еще его произносили как Цирцея. Это имя… Только чье? Ага, наконец! Мальчик вспомнил, что так звали волшебницу, которая околдовала Одиссея, когда он возвращался с Троянской войны. Папа читал ему этот миф. Цирцея превратила моряков в свиней и удерживала Одиссея на своем острове целый год. Под воздействием ее чар герой позабыл жену, сына и родную Итаку… «Кирка». Странное название для корабля. Та Кирка из мифа надолго прервала путешествие Одиссея.

Катер привязали так, что смотреть с него вперед было практически невозможно. Чарли очень скоро это понял и повернулся назад, туда, где в белесом тумане медленно исчезал город. Корабль плыл мимо огромных офисных башен, неказистых складов, рыбных ресторанчиков и крохотных домишек. Вдоль набережной тянулись доки. Немного поодаль виднелись уютные домики на сваях. Вокруг были разбиты цветники, щебетали сладкоголосые птицы и порхали пестрые бабочки. Чарли подумал, что, наверное, здорово жить в таком доме с верандой прямо над рекой. Рыбу на ужин можно ловить прямо из окна спальни, любуясь небом и морскими приливами. Интересно, почему дома на сваях не ставят дальше в городе или в глубине материка? Почему взамен люди живут в многоэтажках или домиках вроде того, где жила его собственная семья?

Мальчику не хотелось вспоминать о доме. Он чувствовал холодный кирпичик маминого телефона в кармане. И вдруг… Да, у мамы нет с собой телефона! А у папы?

Чарли вытащил свой мобильник и набрал отцовский номер. Сердце бешено стучало в груди, руки тряслись. Папа ответит. Папа подойдет к телефону. Обязательно.