Оранжевый туман - Лосев Анатолий - Страница 1

Лосев А.А. Оранжевый туман Возвращение Попрыгунчика Оранжевый туман ГЛАВА I Новые друзья ИГОРЬ КВАСЦОВ Лично я терпеть не могу отработку. Если кто не знает, что это за штука, то объясню: так называют те добровольно-принудительные сеансы «трудового воспитания», которые имеют место быть после окончания учебного года. Граждане учителя уверены, что если мне повезло в кавычках получать среднее образование под их началом, то я их крепостной крестьянин и римский раб в одном лице. «Игорь, — вопил мой прежний надсмотрщик, — школа — твой второй дом! А ну марш сей секунд вскапывать газон во дворе твоего второго дома!» Говорят, в большом городе это позорный пережиток и никто не следит за тем, пришел ты отрабатывать или нет. А у нас в Озерках это, говоря по-умному, краеугольный камень образования! Год назад, когда меня подрядили перетаскивать никому не нужные кирпичи на заднем дворе из одной кучи мусора в другую, я вдруг подумал: «А неплохо бы было, если бы сейчас вот то ведро, в котором я таскаю всю эту дрянь, вдруг вспыхнуло и оплавилось!» Я посмотрел на него так, будто бы и вправду собираюсь с ним разделаться. Представил, что, например, обливаю бензином или насыпаю до краев толом… При этой мысли я отошел от него подальше. В тот момент я думал, что оно и вправду может рвануть. Я поднял руку: на старт, внимание, ма-а… Я отскочил и зарылся головой в кучу листьев. Вдруг я сообразил, что выставляю себя полным идиотом: валяюсь тут в мусоре по уши, в сапера вроде играю на старости лет. Надо мной что-то тяжело хлопнуло. Меня обдало волной теплого воздуха. Я приподнял голову. …Ведро разнесло на мелкие жестяные лоскуточки… Я ошарашенно огляделся. Рядом со мной, в паре шагов, тлел черный круг, вся трава, веточки и другая ерунда, которая была в нем, выгорела. В тот день, я помню, меня освободили от лишних трех часов отработки. С тех пор у меня иногда стали получаться всякие штуки: я был в походе с байдарочниками и буквально в секунду развел им костер из отсыревших дров. Они тогда подумали, что это просто фокус, но зауважали! Другой раз нахулиганил — поджег учебник по алгебре. А так ему и надо! Но вот однажды гулял я с одной девчонкой из шестого класса, начал трепаться, что я умею без спичек вещи поджигать, как учебник сжег, рассказал. Она так на меня смотрела! Говорит, ты, наверное, круче Копперфильда! Попросила поджечь что-нибудь. Я гляжу — на дороге здоровая ветка валяется, ветром сбило. Я на нее смотрел, смотрел… У меня раньше всегда получалось, если чувствую, что надо… А тут — никак. Смотрю, смотрю, и никакого толку, как будто контакт перегорел. Дальше что? Да ничего. Говорит, вы все, мальчишки, врете только хорошо… Потом своим пытался показать — тоже ничего не вышло. Отец дал подзатыльник, говорит, валяй, уроки лучше учи. Телик запретил смотреть. Неврастениками, мол, растете, только в ящик и можете пялиться, пошел бы лучше в огороде забор поправил. Большой уже, вроде того. Мы же в частном доме живем, по хозяйству много работать приходится. А теперь у нас построили новую школу. Работищи — непочатый край. Вот я сидел и думал, не поджечь ли мне черенок у лопаты. Больно уж не люблю я в земле ковыряться. Если бы вот починить что-нибудь… — Слышь, парень! Я оторвался от созерцания черенка, который уже начал нагреваться в руке, и поднял глаза. Передо мной стояла девчонка, здоровая такая, с большим алюминиевым ведром. — Дай-ка сюда твою лопату! Мне не жалко! Бери, пожалуйста! Она крепко ухватила лопату за черенок, положила свое ведро на камень и несколько раз стукнула лезвием по ручке. Тут я заметил, что ручка была погнута и вываливалась из ушек ведра. — Давай я! — сказал я немного сердито. Мужское же дело! Но девчонка ловко согнула ручку и починила ведро в несколько секунд совершенно без моего участия. — Спасибо. Работай, работай, одноклассник! — крикнула она мне, уходя. Это с такой мне учиться?! — Меня Игорь зовут! — крикнул я ей вслед обиженно. Одноклассник! Ха! — А меня Катя! — еще раз обернулась она. Катя ее зовут! Ну и что! Я бросил свою лопату на землю, и ее черенок загорелся просто-таки синим пламенем. — Квасцов! Квасцов — это моя фамилия. И на мою голову как из-под земли явился куратор. Моего нового мучителя звали Юрий Германович, и он очень трепетно относился к «пятой трудовой четверти». Вообще эта «четверть» — свинство. Август на дворе, последний нормальный месяц, да еще и последняя его неделя, между прочим. — Мне говорили, — принялся с места в карьер ругаться он, — что ты занимался подобными вещами. Где у тебя спички, зажигалка? Если мне действовать на нервы, я бываю очень невоспитанный. — Я некурящий, — отвечаю ему невежливо так. — Ты чем черенок от лопаты казенной спалил, а? Думаешь, у школы много денег на черенки для лопат?! Я ничего не отвечал. А что тут возразишь? — Еще раз такое сделаешь — пойдешь за родителями, понял? — По-онял, — протянул я угрюмо. Юрий Германович отвесил мне легкий подзатыльник и ушел дальше командовать. А я заметил, что позади нас стоит и наблюдает за нами один парень. Странный какой-то. В очках. На отработку, в грязи копаться, явился в рубашечке эдакой. Причесан весь, в парикмахерской как будто вчера был. Я, конечно, не гоблин, книжки тоже читаю, антенну недавно сам дополнительную поставил — чтоб еще два канала ловила. Но этот парень выглядел так, словно он программист или самый главный начальник. — Макс, — сказал он сдержанно и руку подал, — вы Игорь? Я знаю, мы с вами будем учиться в одном классе. Я списки смотрел. Я сразу почувствовал к нему уважение. Заходит в учительскую, списки читает. Наверное, родители у него — не просто так, кто-то из важных. Интересно, чего он тогда не в большом городе? Макс поглядел на меня оценивающе и сказал, как будто мысль свою отметил: — Будем на «ты»? — Понятное дело. Еще немного подумал и спросил: — Ты уже давно умеешь вещи поджигать? — Год, — ответил я, не задумываясь, кто он такой и почему все это выспрашивает. — Дело в том, — продолжил Макс с тем же значительным видом, — что в нашем классе уже трое людей с такими же способностями. Я имею в виду некие метафизические возможности. Я мучительно соображал, как бы узнать значение этого умного слова. Я бы в лепешку расшибся, но не спросил напрямую. — Метафизические — в данном случае, действующие за гранью нашей реальности, — отчеканил Макс, как будто услышал все мои мысли. А вдруг и вправду услышал? Он же сказал, что нас, таких чудиков, тут несколько. Вполне возможно, что он и есть один из нас, мысли читает. Я взял свою обгорелую лопату и пошел за ним — вроде как в другом месте покопать собираюсь. — С Катей Северовой ты уже знаком? — спросил он меня по дороге. — Знаком. А она что, тоже?.. — Телекинез — передвижение предметов без физического воздействия. Это Катя умеет. — Класс! А ты? — Так, всего понемножку, — уклончиво ответил Макс, — обычно способности проявляются в экстремальных ситуациях, но сейчас что-то, видимо, происходит, потому что я чувствую обострение своих возможностей. «Я тоже», — подумал я. Этот парень все равно слышит все, о чем я думаю. — Ты не замечал в последнее время ничего странного? Может быть, у тебя или твоих соседей наблюдался полтергейст? — Что такое полтергейст, я знаю! — быстро сказал я. — Так ничего такого не происходило? Мне на память пришел один случай. Мы недавно купили молодого дога — дом охранять. У нас ведь, я говорил, дом в частном секторе. Город наш вообще небольшой, частных домов больше, чем тех, что с квартирами. Наш городок стоит на холме. На самой его верхушке — церковь и почта, за ними, на склоне, — наша школа и дорога, выходящая на трассу и железнодорожную ветку. А с другой стороны — главный жилой квартал из частных домов, спускающийся к заросшей лесом долине реки. Так вот, во дворе у нас Червонец сидит, беспородный. Сидит себе и сидит, никто на него внимания давно не обращает. Дряхлый уже стал, не кусается, только брешет на прохожих иногда, по старой памяти. И мы завели Геста. Совсем недавно, месяца два он у нас. Молодой пес, умный, привязчивый очень. Настоящий друг. Я его уже голос подавать выучил. Но в последнее время — с неделю, не больше — он стал какой-то странный. Я думал, болеет. Но прививки, какие положено, у него все есть. Может, жару плохо переносит? Но дома никто ничего не замечает. Отец второй раз меня неврастеником обозвал. Я на него очень обиделся. А вдруг с Гестом что-то серьезное? Вдруг он умрет?.. — Вроде ничего не происходило, — все-таки ответил я. Макс серьезно посмотрел на меня поверх очков и ничего не сказал. Мы пришли на второй этаж нашего «второго дома», будь он неладен. Там на подоконнике сидела Катя и делала вид, что моет окно. ГЛАВА II Пятеро над лесом ОЛЯ ПОЛУНИНА В новую школу я перевелась сама. Бесполезно полагаться в любых важных делах на них, на родителей. По-моему, им вообще все равно, учусь я или нет. Они оба давно пьют, лет шесть уже. Я не очень люблю об этом говорить… Мама пыталась что-то изменить, тетка ей давала деньги съездить в город, к доктору, который коды ставит. Мама тогда говорила, что вернется, заберет меня и мы будем жить хорошо, как раньше, только без отца. С отцом хорошо не получится. Мама его все еще любит, сама так говорит, но отец не хочет даже попытаться вылечиться. Тетка дала матери деньги, а она их пропила в тот же день, вот и все. Да я знала, что так будет. Но надеялась. Вдруг то, что я знаю, — вроде как самообман, и все может получиться по-другому? Но это всегда сбывается. Бабка говорила, что у меня есть дар, угадывать, что может произойти дальше, и находить потерянные вещи. Когда мне было года два, я начинала страшно плакать, когда мы с мамой проходили мимо магазина, где продавали водку в розлив. Как будто еще тогда знала, как все это может кончиться. Я всегда знаю, что произойдет с моими родителями или с сестренкой в будущем. Сестренка у меня в детдоме, и иногда мама, когда не очень пьяная, просит, чтобы я рассказала, что с ней сейчас. А когда я пришла в новую школу на отработку, она у меня в конце августа, меня будто что-то захватило: я увидела незнакомого парня с собакой. С большим догом. Парень сидел на корточках и разговаривал с ним. Потом видение пропало. Иногда бывает, что-нибудь кажется само по себе, когда перед этим не настраиваешься что-то увидеть. Обычно это означает что-то важное. Я очень удивилась — до сих пор я видела только близких мне людей. У меня была хорошая подруга, она жила здесь два года назад, Неля ее звали. Ее я тоже видела перед тем, как мы познакомились. Знала, что потом мы с ней встретимся. Только так же, как тогда с мамой, мне очень хотелось, чтобы это было ошибкой. Я видела, как она выходит из поезда на железнодорожной станции — тут недалеко — купить чего-то. И, увидев меня, только кивает головой и заходит обратно в поезд. «Это же я, Оля Полунина!» — хотела я крикнуть, но только так же кивнула в ответ. Одним словом, я вижу только близких мне людей, а теперь, когда мне стали являться картины с теми, кого я совсем не знаю… Еще я увидела тоже незнакомого мальчишку высокого роста, в очках, который стоял посреди пустыря и смотрел в небо, словно высматривал там что-то. Пустырь я узнала, и от этого видение показалось мне особенно реальным. Когда я пришла на отработку, меня тут же отправили мыть полы на второй этаж. Я оказалась в компании маленькой черненькой девчонки, которая пришла раньше меня и очень усердно мыла полы. Мы познакомились. — Наташа, — сказала она, когда я спросила, как ее зовут, и покраснела. Бывают такие патологически застенчивые люди. Она мне показалась очень замкнутой, зажатой, и все-таки я почувствовала к ней симпатию. Вообще-то я тоже не особо общительный человек. Некоторое время мы молчали. Наташа так вдохновенно драила полы, что мне стало неудобно. Я вроде покрепче ее. К нам подошел мальчонка, с трудом тащивший полное ведро воды. — Юрий Германович сказал вам принести, — проворчал он, поставил ведро на пол и принялся растирать затекшие руки. Я не обратила на него внимания. Сейчас меня больше занимало, что за человек эта Наташа и почему она так на меня смотрит, будто тоже видела меня, как я видела тех незнакомых ребят. — У меня такое чувство, будто бы я тебя знаю, — начала я разговор. Наташа сама бы ни за что не заговорила первой. — У меня тоже, — застенчиво улыбнулась она, и я поняла, что мы нашли общий язык. Как тогда, когда Неля запросто подошла ко мне и предложила прокатиться с ней на речку. Девчонки из больших городов вообще гораздо раскованнее. Но от Нельки уже тогда веяло чем-то эгоистическим: ее сослали на лето в наше захолустье, и она искала себе компанию. А Наташа была совсем другой. Я подумала, кем могут быть ее родители. И решила, что, наверное, она живет с матерью одна и ни сестер, ни братьев у нее нет. Да и живут небогато. Обычно я такие вещи очень точно угадываю. Мальчишка, который принес воду, все еще стоял тут. По-моему, его мучило любопытство. — Раз уж вы знакомитесь, — сердитым голосом сказал он, — то я — Дмитрий Грановский. — Очень приятно, — снова улыбнулась Наташа. — А будет еще приятнее, если ты как галантный кавалер перетащишь свое ведро вон в тот угол. Оно тут мешает, — сказала я. Лицо Димы вытянулось. Вот лентяй! И вдруг ведро, к которому наш «галантный кавалер» нехотя было потянулся, плавно взмыло в воздух, описало изящную дугу, пролетев над землей на высоте метра от пола, и приземлилось в углу. Правда, не в том, на который я указывала. Мы стояли с разинутыми ртами, и больше всех удивился Дима, который, как мне показалось, это и сделал. Я обвела взглядом весь коридор второго этажа и заметила на одном из окон двоих парней и девчонку. Девчонка широко, до ушей, улыбалась. А парни… Это их я видела. Девчонка спрыгнула с подоконника и подошла к нам. — Я подумала, этому молодому человеку лень! — рассмеялась она. — Лень — мать всех пороков, — насмешливо подхватил тот парень в очках. — Макс сказал, мы должны были встретиться, — подытожил третий, которого я видела с собакой. * * * После отработки мы пошли прогуляться. Максим Крейц, тот, что в очках, предложил зайти к нему домой пообедать, но Наташа очень испугалась, что узнает ее мама. Она запрещает Наташе дружить с мальчиками, а уж тем более ходить к ним в гости. Тогда Макс купил всем в магазине бутербродов и йогурта. У этого парня водятся карманные деньги! Мы говорили в основном о том, что мы умеем. Впервые я оказалась среди людей, которые не смотрели на меня как на ненормальную из-за того, что я часто вижу будущее. Более того, я почувствовала, что мне хорошо с ними, что мои способности больше не пугают меня и даже становятся сильнее. Игорек — тот простой парнишка, поджигает взглядом предметы. Катя, девчонка веселая и нагловатая, похожая на Нелю, перемещает вещи на расстоянии — очень полезное, по-моему, умение! Дима — с ним сложнее. Я сначала не поняла, что это за штука, но он медиум. Когда Катя заставляла ведро летать, она действовала через него, проверяла его способности. Он как бы радиоприемник, который ловит волны силы, исходящей от других, и если он будет, например, где-нибудь в поле, а Катя — в городе, и ей понадобится швырнуть куда-нибудь ведро, которое тоже в поле, то она сделает это с помощью Димы. Наташа — она вроде меня. Она видит вещие сны, а еще умеет находиться в каком-то специальном энергетическом пространстве, где есть энергетические двойники всего из нашего простого мира/Называется — астрал.