Гобелены Фьонавара (сборник) - Кей Гай Гэвриел - Страница 21

– Ах! – негромко воскликнул он. – Как скоро ты напоминаешь мне о моих прямых обязанностях, Верховный король! Латен, Плетущий Туманы, услышал свою песнь еще прошлой осенью и ушел – туда, за море; с ним ушел также и Лаин Копьеносец, последний из тех, кто участвовал в сражении у горы Рангат. Теперь не осталось никого, хоть их и было уже среди нас совсем немного. – Глаза альва потемнели и теперь казались фиолетовыми. Он минутку помолчал, затем сказал: – Сейчас в Данилоте правит Тенниэль. Я принес тебе привет и поздравления от него.

– Значит, и Латена больше нет… – очень тихо промолвил король. – И Лаина… Печальные вести принес ты мне, На-Брендель.

– К сожалению, есть и более печальные, – отвечал светлый альв. – Среди зимы по Данилоту пронесся слух о том, что с севера на нас движутся несметные полчища цвергов. Ра-Теннель выставил дополнительные посты, и в прошлом месяце мы убедились, что слухи отнюдь не были ложными. Часть войска цвергов проследовала мимо нас на юг, к Пендаранскому лесу. И с ними были волки. И на опушке леса нам пришлось принять бой! Впервые со времен Баэль Рангат! Мы отогнали их и большую часть перебили – ибо в нас еще жива память о великом прошлом нашего народа, – но в том бою пали шестеро моих братьев и сестер. Шестеро тех, кого мы любили, никогда уже не услышат своей песни. Смерть снова явилась в обитель светлых альвов.

Айлиль бессильно опустил плечи.

– Цверги на опушке Пендаранского леса! – простонал он чуть слышно. – О, великий Мёрнир, за какие грехи ты так наказываешь меня на старости лет?! – Король действительно в эти мгновения, казалось, еще больше постарел. Он в горестном недоумении медленно покачивал головой, и руки его на резных подлокотниках явственно дрожали. Пол быстро перевел взгляд на светлое лицо альва и, хотя его собственное сердце разрывалось от жалости к старому королю, не заметил в глазах гостя, теперь ставших серыми, ни малейшего сострадания.

– А теперь позволь вручить тебе наш небольшой подарок, Верховный король, – сказал Брендель с Кестрельской марки, – и по просьбе Ра-Теннеля заверить тебя, что наш нынешний правитель совсем иной, чем был Плетущий Туманы. Надеюсь, мой рассказ о битве близ Пендаранского леса помог тебе это понять. Ра-Теннель не намерен прятаться в Данилоте, так что отныне ты будешь видеть нас значительно чаще, чем раз в семь лет, как то было прежде. В честь этого, а также в знак нашей долгой дружбы, благодаря которой столь тесно переплелись нити наших судеб, король светлых альвов посылает тебе вот это.

Никогда в жизни не видел Пол столь прекрасной вещи! Брендель вручил Айлилю нечто вроде тонкого хрустального скипетра, в котором, казалось, сосредоточился свет всех светильников, горевших в комнате, и теперь сам этот дивный жезл стал светиться неким волшебным светом, вобравшим в себя все оттенки и цвета радуги. Красновато-оранжевые огни факелов, отблески пламени свечей, даже бело-голубое сияние звезд за окном – все это, казалось, сплелось в бесконечно прихотливом световом рисунке, точно вытканном заключенным внутри этого жезла крошечным ткацким станком.

– Магический кристалл! – прошептал Айлиль, не сводя глаз с подарка. – Это же настоящее сокровище! Прошло не менее четырех сотен лет с тех пор, как стены этого дворца видели подобный кристалл.

– И чья в том вина? – холодно заметил Брендель.

– Ты несправедлив, друг мой, – возразил Айлиль, пожалуй, несколько резковато. Слова альва, похоже, задели-таки его гордость. – Вайлерт, тогдашний Верховный король, действительно разбил волшебный кристалл, но ведь то было лишь одно из проявлений – и еще далеко не самое страшное! – ужасного безумия, его охватившего. И Бреннин заплатил за безумие Вайлерта кровавую цену: началась гражданская война. – Голос короля звучал удивительно уверенно и твердо. – Передай Ра-Теннелю, что я с благодарностью принимаю дар светлых альвов. И если он решит воспользоваться кристаллом, чтобы призвать нас на помощь, его призыв не останется без ответа. Это ты тоже ему непременно передай. Завтра же я доложу на Большом совете о том, что ты мне только что рассказал. А с Пендарана мы теперь глаз не спустим – это я тебе обещаю.

– Сердце подсказывает мне, что этого будет недостаточно, Верховный король, – тихо сказал Брендель. – Во Фьонаваре зашевелились пособники великого Зла!

Айлиль медленно покивал, соглашаясь, и сказал:

– Так мне и Лорен говорил совсем недавно… – Он некоторое время молчал, точно колеблясь, потом, словно нехотя, спросил, запинаясь: – Скажи мне, На-Брендель, а как … ведет себя ваш Сторожевой Камень?

– Точно так же, как и в тот день, когда Гинсерат сделал его! – вдруг отчего-то рассердившись, воскликнул альв. – Светлые альвы ничего не забыли, король! Ты бы лучше на свой собственный Камень чаще смотрел!

– Я вовсе не хотел никого обидеть, друг мой, – спокойно сказал Айлиль, – но тебе ведь известно, что для сохранности Сторожевых Камней непременно следует поддерживать священный огонь нааль и не забывать об этом. Я же могу лишь заверить тебя, что потомки Конари и Колана, да и самого Гинсерата, никогда не забывают о Баэль Рангат! Наш Камень тоже пока что светится синим, как и прежде, и, если Боги будут к нам милостивы, таким он и останется. – В наступившем молчании Пол заметил, как ярко горят глаза Бренделя. – Пойдем! – предложил вдруг Айлиль, поднимаясь с кресла и возвышаясь над ними. – Пойдем, и я покажу тебе!

Круто повернувшись, он подошел к двери в спальню, открыл ее и двинулся дальше не оглядываясь. Брендель шел за ним, и Пол тоже постарался не отстать, мельком успев увидеть огромное королевское ложе на четырех резных ножках под балдахином и юного пажа Тарна, спавшего в уголке на кушетке. Айлиль по-прежнему на них не оглядывался. Он отпер еще одну дверь, в дальней стене спальни, и прошел в нее. Пол и Брендель поспешили за ним. За дверью оказался небольшой коридор, в конце которого тоже виднелась дверь, весьма мощная, надо сказать. Возле нее Айлиль наконец остановился и перевел дыхание.

– Эта дверь ведет в Зал Камня, – сказал он, чуть задыхаясь, своим спутникам и нажал на небольшое углубление в центре двери. В руку ему тут же соскользнул деревянный прямоугольник, закрывавший глазок, через который можно было заглянуть внутрь. – Ее сделал сам Колан, – пояснил старый король, – когда привез сюда Камень после сражения у горы Рангат. Говорят, ему суждено вечно вставать по ночам из могилы и подходить к заветной двери, чтобы взглянуть на Камень Гинсерата и успокоить свое сердце, убедившись, что камень по-прежнему горит синим огнем. Недавно я заметил, что и сам частенько встаю по ночам и бреду сюда. Ну что ж, смотри, На-Брендель из Кестреля! Смотри на Сторожевой Камень великого королевства Бреннин!

Альв молча шагнул к окошечку и заглянул в него. Довольно долго он стоял без движения, потом, так и не сказав ни единого слова, отошел от двери.

– И ты тоже посмотри, юный Пуйл, посмотри и ответь нам, горит ли Камень синим огнем, который был зажжен в нем с помощью великого заклятия, – сказал Айлиль и жестом пригласил Пола подойти к двери.

Тот осторожно обошел Бренделя и прильнул к окошечку. И увидел небольшую комнату с голыми стенами и абсолютно без мебели; ковров на полу тоже не было. Точно в центре этой пустой комнаты возвышался некий постамент или колонна высотой чуть больше человеческого роста. Перед постаментом на невысоком алтаре горел белый огонь. Сам постамент был украшен резьбой – портретами царственных особ, – а на самом верху в небольшом углублении лежал Камень размером с кулак и светился собственным светом – синим светом удивительной чистоты.

Когда они вновь вернулись в гостиную Айлиля, Пол взял на столике у окна третий кубок и налил всем троим вина. Брендель, приняв у него кубок, тут же принялся беспокойно мерить шагами комнату. Айлиль уселся на прежнее место возле столика с шахматной доской. А Пол остался стоять у окна. Вскоре альв перестал метаться по комнате и остановился перед старым королем.