Душа императора (ЛП) - Сандерсон Брэндон - Страница 21

— Почему ты здесь? — раздался голос позади.

Шай повернулась, когда Гаотона вошёл в коридор. Пока другие охотились за ней, он прежде всего пошел к императору, чтобы убедиться в его безопасности.

Осторожно шагнув в его сторону, она подумала, что, наверное, это её самый худший запасной план.

— Она сработала, — тихо произнесла Шай.

— Ты использовала печать? — Гаотона схватил её за руку, бросив взгляд на стражников, и отвел подальше от чужих ушей. — Из всех необдуманных, безумных, дурацких…

— Она работает, Гаотона, — повторила Шай.

— Зачем ты пошла к нему? Почему не сбежала, когда могла?

— Я должна была проверить. Должна была.

Он посмотрел ей в глаза. Как всегда, заглянув прямо в душу. «О, Ночи, из него вышел бы замечательный Воссоздатель».

— Клеймящий взял твой след, — сказал Гаотона. — Он призвал… этих, чтобы поймать тебя.

— Знаю.

Гаотона сомневался всего мгновение и вынул деревянную шкатулку, спрятанную в одном из его глубоких карманов. Сердце Шай дрогнуло.

Он протянул ей коробочку, но когда она взяла её в руки, не отпустил.

— Ты знала, что я приду сюда, — произнёс Гаотона. — Знала, что я возьму с собой шкатулку и отдам её тебе. Меня обвели вокруг пальца, как последнего дурака.

Шай промолчала.

— Как ты это сделала? — спросил он. — Я внимательно наблюдал за тобой. Я был уверен, что мной не манипулируют. И всё же прибежал сюда, зная, кто меня здесь поджидает. И что тебе понадобится вот это. До настоящего момента я не осознавал, что всё это спланировано.

— Я действительно манипулировала тобой, Гаотона, — призналась она. — Но мне пришлось делать это самым сложным способом.

— Каким?

— Быть искренней, — ответила она.

— Нельзя управлять людьми с помощью искренности.

— Неужели? — спросила Шай. — Разве не так ты сделал карьеру? Был честным, показывал людям, чего от тебя ожидать, рассчитывая на такую же честность взамен?

— Это не то же самое.

— Действительно. Но это лучшее, что я могла сделать. Всё сказанное мною — правда. Об уничтожении картины, о секретах моей жизни и мечтах. Искренность была единственным способом заручиться твоей поддержкой.

— Я тебя не поддерживаю. — Он помолчал. — Но и смерти твоей я тоже не хочу, девочка. Тем более от тех зверушек. Возьми это. О, Дни! Бери их и беги, пока я не передумал!

— Спасибо, — прошептала она, прижав шкатулку к груди и порывшись в кармане юбки, вытащила небольшую толстую книжку.

— Храни в надежном месте. Никому не показывай.

Он нерешительно взял её.

— Что это?

— Правда, — ответила она, затем потянулась и поцеловала его в щеку. — Если я выберусь отсюда, то изменю свой знак сущности. Тот, что никогда не собиралась использовать… Я добавлю в свои воспоминания доброго дедушку, который спас мне жизнь. Мудрого и заботливого человека, которого я очень уважала.

— Беги, глупая девчонка, — вымолвил Гаотона. У него на глазах наворачивались слёзы. Если бы Шай не находилась на грани паники, она бы этим очень гордилась. И стыдилась бы своей гордости. Такой уж она была.

— Ашраван жив, — сказала Шай. — Когда будешь думать обо мне, помни об этом. У меня получилось. О, Ночи, у меня получилось!

Она умчалась прочь по коридору, оставляя его позади.

Гаотона слушал удаляющиеся шаги девушки, но не обернулся ей вслед. Он смотрел на двери в покои императора. Двое сбитых с толку охранников и вход… куда?

В будущее Империи Роз.

«Нами будет руководить кто-то не совсем живой, — думал Гаотона. — Порождение наших грязных трудов».

Он сделал глубокий вдох и прошел мимо охранников, распахнув дверь, дабы посмотреть на то, что сотворил.

Просто… пожалуйста, пусть это не будет монстр.

Шай шагала по коридору дворца, держа коробочку с печатями. Она сорвала свою блузку на пуговицах, запихнув её в карман, оставшись в обтягивающей черной хлопковой сорочке, юбке и лосинах. Одежда не так уж и отличалось от того, в чем она обычно тренировалась.

Слуги расступались перед Шай, которая всем своим видом показывала, что лучше убраться с её пути. Вдруг она почувствовала себя увереннее, чем за все эти годы. Наконец-то она обрела свою душу. Всю.

Шай на ходу достала один из знаков сущности, обмакнула в чернила, а коробку спрятала обратно в карман юбки. Поставила печать на бицепс и провернула, переписывая свою историю, воспоминания, жизненный опыт…

Долю секунды она помнила обе версии прошлого. Два года, проведенные взаперти, планируя и создавая этот знак сущности. Всю свою жизнь в качестве Воссоздателя. Так же, как и последние пятнадцать лет среди народа Теуллу. Они приняли её и обучили своим боевым искусствам.

Одновременно две жизни, две истории развития.

Жизнь Воссоздателя отошла на второй план, теперь она — Шайзан, как нарекли её Теуллу. Тело стало стройнее, сильнее. Тело воина. Она сняла очки — теперь в них нет нужды, раз её глаза были давно исцелены.

Попасть к Теуллу оказалось невероятно сложно, они не любили иноземцев. За годы этих тренировок десятки раз её едва не убили, но она преуспела.

Потерять все знания о том, как создавать печати, даже свои наклонности ученого, но быть по-прежнему собой и помнить недавнее прошлое… арест, время в клетке… Логически она понимала, что сделала, поставив печать, и знала, что её жизнь с народом Теуллу просто фальшивка.

Однако это не чувствовалось. Пока штамп действует, она будет другой версией самой себя, которая вполне могла бы существовать в случае реального вступления в общество суровых воинов и проживания среди них более десяти лет.

Шайзан сбросила туфли. Её волосы укоротились; от носа вниз по правой щеке тянулся шрам. Наконец, двигаясь, как воин — рыская и подкрадываясь, она добралась до места, где жили дворцовые слуги, как раз перед конюшнями и Императорской Галереей слева.

Перед ней распахнулась дверь, которую открыл Зу, высокий, с широкими губами. На лбу зияла глубокая рана, через повязку сочилась кровь, вся одежда разорвана от падения.

В его глазах бушевала буря. Увидев её, он усмехнулся.

— Вот и всё. Клеймящий вывел нас прямо на тебя. Я собираюсь насладиться…

Капитан осекся, когда Шайзан молниеносным движением нанесла мощный удар ладонью по запястью, ломая его и вышибая меч. Затем, дернув руку вверх, она треснула по горлу и коротким ударом кулака в грудь сломала шесть ребер.

Зу пошатнулся, хватая ртом воздух, широко раскрыв глаза в абсолютном шоке. Меч с лязгом упал на землю. Шайзан подошла к нему, взяла нож с его же пояса и перерезала застежку на плаще капитана. Зу рухнул, плащ остался в её руке.

Шай, возможно, и сказала бы ему что-то. Но у Шайзан не было желания тратить время на остроты и насмешки. Воин всегда движется вперед, подобно реке. На ходу, не замедляясь ни на секунду, она завернулась в его плащ и вошла в следующий коридор. Зу задыхался… Жить будет, но меч не сможет держать в руках несколько месяцев.

Они возникли на другой стороне коридора: существа с белыми конечностями, слишком худые, чтобы быть живыми. Шайзан встала в широкую боевую стойку, тело слегка повернуто, взгляд направлен на них, колени чуть согнуты. Не важно, сколько у Клеймящего чудовищ-скелетов. И даже не важно, победит она или проиграет.

Главное, это вызов и проверка собственных сил. Остальное не имеет значения.

Их было пятеро, с мужскими, вооружёнными мечами, фигурами. Они направились к ней по коридору, гремя костями, безглазые черепа пусто смотрели в её сторону, рты, будто в улыбке, сверкали редкими зубами. Некоторые кости, видимо, потерянные в сражениях, заменяли какие-то деревяшки. У каждого на лбу светящаяся печать: мертвецы, оживленные кровью.