Последний алхимик - Мэрфи Уоррен - Страница 63

При дворе Харрисона Колдуэлла Чиун обрел подлинное и окончательное счастье. Этот человек должным образом принял восхваления и словесные заверения азиата. Ответом на них стала обещанная Чиуну огромная груда золота.

Сначала, естественно, пришлось победить нескольких конкурентов — неопытных наемников, но это не составило для Чиуна никакой сложности. Серия ударов лотоса — и все в порядке. Техника Синанджу произвела на короля большое впечатление, как это обычно случалось на Западе.

Меж тем король сказал, что уже слышал о Чиуне — если не о нем самом, то о его подвигах. Только вот у него как будто был белый напарник? Чиун ответил, что да, был, и что служить такому мудрому королю, как Харрисон Колдуэлл, означает жить вечно.

Королем оказался тот самый человек, который недавно появился на телеэкране и призывал положить конец бессчетным актам насилия. А Чиун всегда верил, что именно такой человек способен по достоинству оценить настоящего профессионала.

Король даже велел принести Чиуну небольшое изящное кресло. И все это — и золото, и кресло, и почести — было явлено Чиуну прежде, чем он успел оглядеться по сторонам. Впрочем, это лишнее, настоящего короля и так видно.

И тут появился Римо, причем весьма бесцеремонно. Он ввалился прямо в тронный зал, расталкивая стражу.

— Ну, вот и напарник ваш здесь, — изрек Его Величество Харрисон Колдуэлл.

— Мы будем оба служить Тебе, — сказал Чиун. — Двое — это лучше одного.

— Нет, только не я, — возразил Римо. Даже не поклонился Его Величеству! Стоит тут в своих спортивных штанах, футболке, уперев руки в боки, неотесанный до невозможности, и позорит Дом Синанджу.

Чиун быстро поднялся со своего замечательного кресла. Пройдя сквозь строй придворных, он отвел Римо в сторону.

— Ты с ума сошел? — зашипел он. — Это король, настоящий король, с настоящим золотом и настоящим представлением о том, какой должна быть награда. У него есть даже кресло для ассасина. Угомонись! Дай хоть разок насладиться приличной работой. Посмотри, что значит получить должное обращение.

— А ты хорошо огляделся?

— Все, что мне нужно, я вижу и так.

— И ты видел рисунок на его знаменах?

— Мы здесь, чтобы защищать их, а не глазеть на их рисунок.

— Попроси у него золота немедленно.

— Я не стану его обижать недоверием.

— Но ты всегда говорил, что истинный ассасин берет задаток. Давай-ка поглядим на его золото.

Чиун повернулся к Колдуэллу, который знаком велел всем отойти, дабы не закрывать ему его гостей. С низким поклоном Чиун сообщил, что ему пришлось вступить в спор со своим напарником.

— Не имея должного представления о великих императорах, Ваше Величество, мой друг наивно усомнился в вашем несметном богатстве. Не угодно ли вам продемонстрировать ему его глупость и показать сокровища, которые здесь, я вижу, имеются в изобилии?

— Мы сделаем это с удовольствием, — ответил Харрисон Колдуэлл. И с этими словами он повелел принести фамильное золото в виде двухсотфунтовых слитков, на каждом из которых посередине красовалось клеимо Колдуэллов.

После этого он с торжествующим видом откинулся к спинке трона, а Римо злобно сверкал на него глазами. Он спросил, почему молодой человек так сердит на короля, который желает ему только добра.

— Потому что мой учитель, коего я уважаю и люблю, допустил ошибку, которая простительна лишь для новичка и которую он не должен был совершать.

— Что еще за ошибка? — вопросил Колдуэлл. Наконец-то он чувствовал себя в полной безопасности. Он будет упиваться своим могуществом и расширять его границы, и никто его теперь не остановит. И ему больше не придется прибегать ни к яду, ни даже ко лжи. Достаточно будет поручить все проблемы двоим наемникам, которые научены чтить настоящего императора. Молодого, конечно, еще придется воспитывать. Что ж, золото всегда было хорошим учителем.

— Когда человека захлестывают бурные эмоции, он перестает видеть то, что обязан видеть. Ну, ничего, отец сейчас прозреет.

Звуки фанфар возвестили о прибытии фамильного золота, но Римо они были не нужны. Он чувствовал это золото, еще когда его проносили мимо дверей — нагруженные на тележки пирамиды золотых слитков. И он знал, что Чиун его тоже почувствовал.

Но Чиун продолжал стоять на месте, соблюдая почтительную дистанцию от трона. Наконец Римо сказал:

— Взгляни на клеймо, папочка, и оставь свои надежды разбогатеть. Посмотри хорошенько.

Чиун окинул Римо горделивым взглядом и легкими, плавными шагами двинулся к золоту. Он посмотрел на сверкающую груду желтого металла и повернулся к королю со словами благодарности. Но когда его взор вновь упал на золото и он наконец заметил клеймо, то замер. И тут он вдруг как бы заново увидел весь зал. И посмотрел на висящие на стене знамена.

Ведь он уже это видел! Герб, увенчанный аптечной колбой.

— Это ваш фамильный герб? — спросил Чиун.

— Уже много веков, — отвечал Колдуэлл.

— Значит, вы возомнили, что можете попытаться еще раз, — задумчиво произнес Чиун.

Колдуэлл не мог поверить своим глазам. Обычно такой вежливый, азиат на этот раз подошел к трону даже не поклонившись.

— Эй ты, где твои манеры? — вскричал Колдуэлл. Он не позволит этому старикашке распоясаться!

Чиун хранил молчание.

— Стой, — приказал Колдуэлл.

Чиун не послушал.

И не стал целовать протянутую ему руку Короля Колдуэлла. Вместе того он хлестнул его по щеке. И оскорбление, нанесенное этой пощечиной, было сильней того, какое доводилось испытывать Харрисону Колдуэллу в детстве.

Последовала еще одна пощечина.

— Подонок! Смотри, мир, что происходит с человеком, который неизвестно чем подменяет награду ассасину! — объявил Чиун.

И Колдуэлл почувствовал, как чья-то рука сдернула его с трона и стала колотить как провинившуюся собаку, а он метался по всему залу. Придворные в ужасе разбежались. Чиун притащил Колдуэлла к проклятому золоту, положил его голову на золотую пирамиду и отправил и голову и душу его к бесчестным предкам.

— Ничему они не учатся, — вздохнул Чиун.