Последний алхимик - Мэрфи Уоррен - Страница 56

— Точно, — выдавила она. Все пропало.

— Я так и знал. У меня отличная память на лица, — повторил он.

— Что вы намерены делать? — спросила Консуэло. Все пропало. Теперь, когда она попалась, все ее обвинения будут восприняты как попытка выгородить себя.

— Что вы имеете в виду — что я намерен делать?

— Вы застукали меня с сомнительными документами.

— Совершенно верно. Но это не мой этаж. Я пришел только взглянуть на свое личное дело. Официально у меня пол-отгула — остались от отпуска, мой код 803967.

— Значит, вы ничего не станете делать.

— Послушайте, у меня кончается обеденный перерыв, после которого я собирался пойти домой. Вы можете мне гарантировать компенсацию этого времени?

— Нет, — сказала Консуэло.

— Тогда забудем об этом. Я только хотел убедиться, не ошибся ли.

Она почти с грустью вернула бумаги в папку. При том, что она сама проникла в архив незаконно, мысль, что это может с легкостью сделать любой человек, повергла ее в ужас. На своем месте в Мак-Киспорте она пыталась навести порядок и в значительной мере преуспела, если бы не эти кражи. Но что она может сделать, если у истоков расхищения стоял сам руководитель агентства?

У выхода она заметила на стене “Обращение к персоналу НААНа”. Оно было подписано новым председателем Национального агентства и содержало слова сожаления по поводу безвременной кончины директора Беннета Уилсона, а также заверения в том, что, пока идет подбор нового руководителя на его должность, все работники НААНа будут трудиться с удвоенной эффективностью. Временно все функции управления берет на себя председатель.

В обращении также подчеркивалось, что теперь в агентстве все должно измениться. Слишком много сотрудников болтаются без дела, ожидая выхода на пенсию. Слишком много таких, кто пренебрегает своими служебными обязанностями, потому что уверены, что их никто никогда не уволит. Новый председатель НААНа заявляя, что будут назначены новые люди, которые хорошо понимают, что ядерная энергия — это нечто слишком серьезное и важное для страны, чтобы можно было только отсиживать в стенах этого учреждения с девяти до шести. Да, полетят головы. Люди должны быть способны на большее, нежели им предписывает должностная инструкция, иначе он готов лично распустить весь штат и начать на голом месте.

Каждый работник должен понять, что под угрозой сокращения находится и его должность. И пока не найдена достойная замена Уилсону, который придерживался схожих воззрении, он, председатель, будет сам осуществлять руководство.

Вот оно, спасение, подумала Консуэло. С трудом совладав с охватившим ее возбуждением, она наспех сочинила докладные на Брустера и Уилсона. Она давно надеялась, что когда-нибудь это произойдет и НААН изменится. Ей всегда казалось, что люди здесь чувствуют себя настолько неуязвимыми, что никого на самом деле не волнует никакой уран.

И вот наконец нашелся человек, который все изменит. Этот человек ее выслушает! Он проследит, чтобы расследование привело к тому, с кем в связке действовал директор Уилсон. Она не сомневалась, что в системе атомной энергетики Брустер не одинок. И все эти Брустеры должны теперь ответить за расхищение ядерного топлива!

Она вскрыла нарыв, а новый председатель доведет дело до конца. Охранник сказал ей, что новый председатель никогда не бывает в этом здании, а руководит работой из дома. Он живет в одном из близлежащих штатов. Поскольку речь шла всего о двух часах езды на машине, Консуэло взяла автомобиль напрокат. Она не сомневалась, что такой человек бросит все и выслушает ее. И она отправилась в Нью-Джерси.

Председатель жил в поместье, которое усиленно охранялось. Здесь она не прошла бы по поддельному пропуску. Она назвала себя и цель своего визита и заверила охранника, что как только он передаст это начальству, ее немедленно пропустят. Тот засомневался.

— Да говорю вам, когда он узнает, с чем я пришла, он вам еще спасибо скажет. Доложите, что я из службы безопасности одного из ядерных объектов и что у меня есть доказательства того, что покойный директор НААНа Беннет Уилсон был замешан в расхищении урана. Я это знаю наверняка, потому что он действовал через одного из моих диспетчеров.

Охранник все еще колебался.

— Послушайте, мое имя Консуэло Боннер, и меня разыскивает полиция. Ну, стала бы я рисковать, если бы у меня не было этой информации?

— Ну, хорошо... — протянул охранник. Он все еще не был уверен, пускать ли ее. Наконец, пожав плечами, он стал звонить. Он поговорил с четырьмя, из которых каждый последующий занимал более ответственный пост, чем предыдущий. Консуэло определила это по тому, как с каждым новым звонком охранник все больше вытягивался по стойке “смирно”. Положив наконец трубку, он недоверчиво покачал головой.

— Вы оказались правы. Вот уж не думал, что он захочет вас видеть. Вас примут немедленно. Проезжайте к большому дому. Там спросите. Кто-нибудь вас встретит и сразу проводит к нему. Мистер Харрисон Колдуэлл намерен переговорить с вами безотлагательно.

На первый взгляд для роли руководителя такого учреждения мистер Колдуэлл не очень подходил. Лишь недавно разбогатев, он сделал грандиозные пожертвования всем политическим партиям и мог бы получить лучшее место в окружении любого президента. Но, как он сам объяснил Консуэло, его желанием было спасти Америку. Вернуть стране часть того, что она ему дала.

У него были величественные черты лица, горделивый нос и темные глаза. Он сидел, выпрямив спину, на кресле с высокой спинкой, и на нем была бархатная мантия, расшитая золотым кружевом.

Он маленькими глоточками отпивал из кубка что-то темное и, казалось, не собирался предлагать ничего Консуэло, хотя она и пожаловалась, что хочет пить. Колдуэлл сказал, что об этом позаботятся позднее.

— Вот и все, что мне пока известно, — сказала в заключение Консуэло. — Но я не сомневаюсь, что мы сумеем выйти и на остальных. Похищено много урана. Теперь понятно, почему человек, который пытался убить моих друзей, повсюду имел доступ. Это наверняка был киллер, но у него имелся пропуск, выданный службой безопасности НААНа. Его звали Франциско Браун.