Последний алхимик - Мэрфи Уоррен - Страница 30

Римо скрестил на груди руки. Ему на память пришло его полицейское прошлое. Вне всякого сомнения, есть правила, которых Консуэло должна придерживаться, — ограничения по существу задаваемых вопросов и главное — запрет на угрозы. Он был готов предоставить Консуэло полную свободу действий.

— Я бы просила вас побеседовать с нами.

— Не собираюсь ни с кем беседовать без моего адвоката. Я требую адвоката.

— Мы только хотим задать вам несколько вопросов.

— Никаких вопросов, пока не будет адвоката.

Они остались ждать в подъезде, пока не появился молодой человек лет двадцати пяти. У него были курчавые темные волосы и безумный взгляд. Он с порога обвинил Римо и Чиуна в грубом обращении с его клиентом.

— Но мы находимся в подъезде, а Брустер наверху, у себя в квартире. Как же мы можем обращаться с ним грубо? — поинтересовался Римо.

— Ваша грубость выражается в угрожающей позе, — сказал молодой человек.

На нем был очень дорогой костюм и кроссовки, а лицо имело полное рвения выражение напористого выпускника юридического института. Его звали Барри Голденсон. Он дал Римо свою визитку.

— Мы пришли просто поговорить с вашим клиентом, — сказала Консуэло. — Меня зовут Консуэло Боннер, я начальник службы безопасности на ядерном объекте в Мак-Киспорте. Ваш клиент работал у нас диспетчером. Мы хотели бы кое-что выяснить о некоторых рейсах грузовиков, которые перевозили уран.

— Мой клиент не будет давать показаний против самого себя.

Тогда о чем с ним говорить? — подумал Чиун. Вопрос, конечно, был поставлен вполне логично, а следовательно, задавать его вслух было излишне. Взывать к здравому смыслу этих людей — все равно что распутывать морские водоросли.

Барри Голденсон проводил Консуэло, Римо и Чиуна наверх в крохотную гостиную. Кроме нее в квартире имелись спальня, одна ванная и небольшая кухня.

— И с вас за это взяли семьсот пятьдесят тысяч? — изумился Римо.

— Он еще успел до подорожания, — заметил Голденсон. — Для Ла-Джоллы это дешево.

— Что же тогда здесь можно купить за сто тысяч? — спросил Римо.

— Место на автостоянке, — ответил Брустер. Это оказался мужчина среднего роста, у него были усы с проседью и свежий загар. Рубашка с распахнутым воротом открывала взору золотую цепочку, которая висела у него на волосатой груди. На цепочке была золотая подвеска. Он сидел развалясь в кресле, с невозмутимым видом человека, который абсолютно уверен в собственной безопасности.

— Все, что вам надо, я бы мог в полминуты вытрясти из него и его адвоката, — шепнул Римо Консуэло.

Консуэло метнула на него негодующий взгляд.

— Послушайте, мистер Брустер, вы, кажется, были тем самым диспетчером, который отправлял груз урана, который впоследствии исчез. Если быть точней, таких исчезнувших грузов было несколько, и все были отправлены в вашу смену.

— Мой клиент не обязан отвечать на этот вопрос.

— Его подпись стоит на накладных. На счетах. На расписках. Есть свидетельства работников завода.

— Вы что, станете преследовать его за то, что он выполнял свою работу? — спросил Голденсон.

— Может быть, вы потрудитесь сказать, каким образом он скопил полмиллиона долларов, если почти всю жизнь получал не более десяти тысяч? Ему только в самые последние годы повысили оклад. И как человек, получающий пенсию в двенадцать тысяч в год, смог купить квартиру стоимостью в три четверти миллиона?

— Америка — страна неограниченных возможностей, — сказал Голденсон.

— Значит, он получил эту уникальную возможность после того, как отправил несколько грузовиков по очень странному маршруту — например, на бульвар Кеннеди в Бейонне, штат Нью-Джерси? Но послушайте, мистер Голденсон, что ценного может быть в Бейонне, штат Нью-Джерси?

— Может быть, он именно поэтому и выбрал для грузовиков такой маршрут.

— Может быть, он именно поэтому немедленно открыл счет в золотых слитках и получил депозит в размере семисот пятидесяти тысяч долларов? И может быть, именно поэтому всякий раз, как груз не попадал по назначению, его счет возрастал на четверть миллиона?

Консуэло осыпала Брустера и адвоката вопросами. Она работала хладнокровно и весьма профессионально.

Брустер вспотел.

— Каждый человек имеет право заранее подумать о своей старости. И у каждого есть право на свои золотые годы, — сказал Голденсон.

Римо в нетерпении выстукивал ногой ритм. Ему не терпелось узнать, кто расплачивался с Брустером золотом за то, что тот отправлял уран такими странными маршрутами. Когда он это выяснит, не составит труда узнать, кто за всем этим стоит. Сколько бы ни было звеньев в этой цепочке, он разобьет их одно за другим, пока не доберется до главного. Он вышел на балкон, с которого открывался потрясающий вид на океан. С него веяло лаской и теплом. Чиун остался в комнате с Консуэло, адвокатом и подозреваемым. Римо был уверен, что из всего разговора Чиун не понял ни слова.

В самом худшем варианте нескольким жуликам удастся улизнуть. Но в целом в Америке граждане защищены от неправомерных действий властей больше, чем где бы то ни было. В этом между ним и Чиуном всегда будет разница. Для Чиуна ценность любого правительства определяется тем, насколько оно чтит Дом Синанджу. И это несложно понять: Синанджу — бедный поселок. На Римо вырос не в бедности. Еды у него было вдосталь всегда, а когда у вас есть еда и крыша над головой, вам начинает хотеться чего-то еще. Вам начинает хотеться того, что может дать только Америка. Хорошая страна, подумал Римо. Он был рад, что делает свое дело, хотя порой ему и казалось, что он плывет против очень мощного течения.

На океанской глади пестрели роскошные яхты. Далеко на горизонте он увидел отраженный стеклом луч солнца. Установленное на качающейся на волнах яхте, стекло каким-то чудом не двигалось. Все, кроме этого отражения, двигалось в такт волнам. Римо оглянулся и посмотрел в глубь комнаты.

Было похоже, что пока не вмешался Чиун, адвокат умело отражал наскоки Консуэло. Но теперь в разговор вступил Мастер Синанджу и стал задавать адвокату свои вопросы. Консуэло вышла из себя и велела Чиуну не вмешиваться.