Объединяй и завоевывай - Мэрфи Уоррен - Страница 15

— Взгляни-ка на специи. Ну, что скажешь?

— Щука получилась бы великолепно, — сказал ученик.

— Для щук сейчас не сезон.

— Понятно теперь, почему мне так хочется щуку.

Учитель недовольно поморщился.

Между тем телефон не умолкал.

— Наверняка Смит, — заключил Римо. — Никто другой не стал бы отсчитывать ровно двадцать шесть звонков.

— Он повесит трубку, когда раздастся сорок второй.

— Да, повесит. И начнет все сначала, решив, что не туда попал.

— Он упрям, а мы — терпеливы. Ладно, вернемся к нашим баранам. Смотри, как правильно готовить филе.

Чиун держал за хвост морского петуха. Рыбина, открыв рот, остекленевшими глазами смотрела на Римо. Тот, впрочем, привык, что учитель частенько обрабатывает рыбу с головой.

— Морского петуха лучше всего жарить, — наставлял кореец. — Значит, этого великолепного представителя морской фауны прежде всего надо нарезать на кусочки.

— Ты что больше любишь, грудку или крылышко?

— И нечего издеваться! Я тебе не китаец. На китайцев я плевать хотел.

— Да, соседи уже поговаривают об этом, — сухо заметил Римо.

Глаза мастера Синанджу угрожающе сузились. Он весь надулся и сжал кулаки. Потом зачем-то продемонстрировал ногти цвета слоновой кости и, сложив кисть наподобие когтистой орлиной лапы, нанес молниеносный удар по тушке морского петуха. Словно по волшебству на газету, аккуратно расстеленную на столе в гигиенических целях, посыпалась серебряная чешуя.

Следующим ударом он отсек рыбе голову. Ловко подброшенная в воздух, рыба, казалось, ожила и трепыхнула хвостом, но Чиун только того и ждал. Еще одно молниеносное движение — и отделился хвост, а за ним плавники. Причем так быстро, что казалось, будто рыба сама избавляется от бесполезных в ее нынешнем положении частей своего тела. Главное — мастер Синанджу орудовал только острым как бритва и слегка загнутым внутрь ногтем указательного пальца.

— Надеюсь, ты предварительно вымыл руки? — с иронией осведомился Римо, поскольку телефон наконец замолчал.

Учитель не ответил. Телефон же снова ожил и огласил дом прерывистой пронзительной трелью. Римо меланхолично поменял опорную руку и мечтательно зевнул.

Чиун в мгновение ока завершил разделку морского петуха и предъявил ученику две миски — в одной лежали аккуратно нарезанные кусочки филе, в другой — кожица, хвост, голова и внутренности.

— Почему не аплодируешь? — спросил кореец.

— Сомневался, а того ли ты ждешь.

— Что ж, гений в похвалах не нуждается.

— Отлично, значит, я все сделал правильно.

— Посредственность часто скрывается под личиной искренности.

— По-моему, филе получилось то, что надо!

— Не о том речь. Ты что думаешь, я просто так демонстрировал тебе древнейшее корейское искусство разделывания рыбы?

— Ладно, сдаюсь. Итак, зачем ты демонстрировал мне древнейшее корейское искусство разделывания рыбы?

— Чтобы отвратить тебя от возможных ошибок в будущем.

— Это каких же?

— Сейчас я Верховный мастер Синанджу, а ты всего лишь ученик мастера.

— Угу.

— Ты продолжишь мой путь, наденешь мое кимоно, после того как я отбуду в мир иной или устранюсь от дел...

— Насчет кимоно еще надо подумать.

— Но такова традиция!

— Кимоно — штука восточная. Мне же придется действовать на Западе.

— Очень может быть, что в следующем веке по европейскому летосчислению тебе придется переметнуться на Восток. Например, если Запад поглотит океан.

— Этого не произойдет, папочка.

— В любом случае твоим действиям должны быть присущи грация, мастерство и стремление к совершенству. То есть все, чем щедро наделен твой учитель.

— Но если я достигну совершенства, то ничем не буду отличаться от тебя, — резонно заметил Римо.

— Ты не можешь быть столь же совершенным, поскольку только наполовину кореец. Тут и говорить не о чем. Конечно, если только ты не создашь собственную школу.

— Интересно, к чему ты клонишь?

Чиун назидательно поднял указательный палец, не забыв предварительно полюбоваться своим длинным и острым ногтем.

— Взгляни — вот самое надежное оружие мастера Синанджу Ну разве не изящно? Разве не совершенно? Никакой снаряд из металла, кости или дерева не сравнится с ним в смертоносной силе. Дом Синанджу отмечает специальный праздник — День Ножей Вечности, поскольку даже сломанный ноготь отрастет вновь, чтобы внушать ужас и почтение врагам Дома.

— Прежде всего он внушает ужас мне.

— А теперь посмотри на свои жалкие ногти.

Римо опустил глаза. Его ногти были коротко подстрижены по западному образцу, впрочем, ноготь указательного пальца правой руки казался длиннее прочих. На первый взгляд ничего особенного, и тем не менее специальная диета Дома Синанджу постоянные упражнения и отработка особой техники единоборства способствовали появлению на нем очень твердой и острой режущей кромки, способной рассечь даже кожу носорога.

— По мне, так все великолепно.

— В глазах же мастера Синанджу твои ногти выглядят убогими и бесформенными. Если бы мои предки, которые, в свою очередь, являются и твоими...

— Полупредками, — перебил его Римо.

— Если бы наши предки видели, с какой легкостью ты кромсаешь свои божественные Ножи Вечности, словно это какие-то лимонные корки, они бы посыпали головы пеплом и разорвали на себе кимоно.

— Я встретил в Войде кое-кого из старикашек. Никто и словом не обмолвился о моих ногтях.

— Да они просто смущались! Неужели ты думаешь, они стали бы указывать пальцем на твой недостаток, будь у тебя, к примеру, лишний палец на руке или уродующий шрам?!

— А вот ты бы стал.

— Да, стал бы, стал! — взвизгнул Чиун. — Ты позоришь меня перед предками и родственниками, поскольку придерживаешься путей белого человека, другими словами, западного образа жизни. Как посмеешь ты надеть кимоно и сандалии мастера, если не способен вырвать глаз у врага Дома? Ты ходишь с высокоподнятой головой, но при этом носишь на руке эти чертовы железяки! Осталось только вдеть в ухо серьги или латунное кольцо в нос! Впрочем, на Западе еще не то делают...

— Ладно тебе, Чиун. Мы спорим с тобой годы напролет — и все впустую! Кончай давай.

— Нет, я не закончу. Просто временно прерву разговор. Теперь я полностью убежден, что иду единственно верным путем.

— А я вот убежден в том, что нам давно пора обедать, — простонал Римо.

— Сможешь самостоятельно приготовить рыбное филе без ножа и прочих железок, тогда и ешь рыбу! Но не раньше.

Телефон между тем звонил вовсю, и разъяренный вконец Римо бросился к аппарату.

— Кто это, черт побери, названивает? — рявкнул он, обращаясь к невидимому собеседнику.

— Римо? Что-нибудь случилось? — удивился Харолд В. Смит.

— Да вот Чиун тут утверждает, будто мои ногти длиннее ваших, а это непорядок, коль скоро вы мой начальник.

Смит издал какой-то странный звук, слегка напоминающий клекот орла.

— Видите ли, Римо, надо бы вам съездить в Мексику.

— А что там, в Мексике?

— Сильное землетрясение.

Мастер Синанджу расцвел.

— Ага! Я ведь тебе говорил, а ты отказался принять к сведению доводы разума.

— Что там за шум? — спросил глава КЮРЕ.

— Чиун опять действует мне на нервы. Утверждает, что пару часов назад он чувствовал, как земля уходила у него из-под ног. А он, бедняжка, страдал в полном одиночестве.

— Положение в Мексике весьма напряженное. Уже объявлено чрезвычайное положение. Все пограничные пункты наводнены беженцами, которые требуют политического убежища.

— И что же? Впускайте их — или перекрывайте границу. В конце концов, решать-то Америке.

— Есть и еще кое-что. Вам знакомо имя Верапас? Подкоманданте Верапас?

— А как же! Этот главарь мятежников мнит себя вторым Фиделем Кастро.

— Именно. Он отдал приказ своим людям выходить на улицы и чинить беспорядки. Верапас жаждет революции и полагает, что исторический момент наступил. Так вот, пора изъять его из политической колоды.