Небо падает - Дель Рей Лестер - Страница 23

Тут Дэйв перевел взгляд с модели на действительность. В пяти милях от лагеря в воздухе зависло нечто пылающее и горячее. Дэйв осторожно повел рукой, опираясь для верности на проволоку — траекторию какой-то планеты. Воздушный костер придвинулся еще на одну милю — потом еще на одну. Теперь стало видно, что костер зажат между чудовищным кончиком пальца и высоченной стекловидной горой — ногтем.

Маги подались внутрь здания. Сыны Яйца разразились паническими воплями. Нелепо дергаясь, кошмарный огонь вновь придвинулся. На долю секунды завис над пустынным лагерем… и исчез.

Хэнсон начал осторожно протаскивать руку сквозь скорлупу модели, тихо подвывая. Другая его рука крепко сжимала комок-символ в кармане. До Дэйва внезапно дошло, каких ужасов теперь может натворить любой, кто додумается воспользоваться планетарием. — Румпельштильсхен, приказываю тебе не впускать ни одну Руку, кроме моей, и не повиноваться прикосновениям к регуляторам, если это делаю не я.

Дэйв надеялся, что эта защитная уловка окажется достаточно эффективной.

Высвободив руку, он швырнул капельку солнца в угол. Пальцы ныли от напряжения — очень уж сложную задачу он им задал. Большой и указательный почернели от ожога, но уже начинали подживать.

Снаружи валялись Сыны Яйца — точнее, их обгорелые трупы. Крыша «шалаша» загорелась, но маги уже стали ее тушить. Над своей головой Дэйв услышал шаркающе-журчащие шаги. Неужто ундина? Значит, магия опять действует?

Борк отвернулся, чтобы не смотреть на своих бывших товарищей. Его явно мутило — и все же он ухмыльнулся Хэнсону.

– Дэйв Хэнсон, для которого нет ничего невыполнимого! — проговорил он нараспев.

Хэнсон нашел глазами Ниму. Она подбежала к нему, и Дэйв взял ее за руку, а затем дружески сжал плечо Борка. Они дрожали от усталости и волнения.

– Пошли отсюда, — распорядился Борк. — Найдем укромное местечко и дадим тебе еще одно невыполнимое задание. Посмотрим, не наколдуешь ли ты нам нормальный обед и бутылку такого забористого пойла, чтоб даже сильфы попадали с ног.

Дэйв справился и с этой задачей.

10.

Время, как известно, творит чудеса. За три дня в мире, где вновь заработала магия, можно свершить многое. Планеты вновь тихо-мирно кружили по своим орбитам. Солнце находилось в Доме, наиболее благоприятном для волшебства. Во вселенной царил порядок.

Еды хватало на всех. Людей расселили в наскоро наколдованных домах, эпидемии прекратились, своеобразная торговля и промышленность планеты вновь ожили. Уцелевшие и воскрешенные граждане с азартом занялись восстановлением разрушенного. Конечно, многих уже не удалось вернуть. О тех, кто воспарил и вылупился, ничего не было известно, но о них все равно предпочитали не говорить. Побежденные Сыны Яйца — если кто-то из них вообще выжил — больше не осмеливались заявлять о себе.

Все эти три дня Хэнсон много работал, на него была возложена забота о планетарии. Именно Хэнсон, повинуясь указаниям магов, крутил рукоятки, дабы установить наиболее благоприятное расположение небесных тел в момент проведения какой-нибудь масштабной магической операции. Планетарий временно поместили в отреставрированной Палате сатеров в столице. Уже строилось новое здание Палаты - исключительно из природных материалов и вручную, - но это была работа на многие месяцы.

Теперь, когда самое напряженное время миновало, Хэнсон проводил досуг с Борком и Нимой.

Еще неделька, - разглагольствовал Борк. — Может, и быстрее уложимся. А потом бригады магов разъедутся наводить порядок на остальной части планеты. Ну как, Дэйв Хэнсон, доволен ты своей победой?

Хэнсон пожал плечами. Он и сам не знал, доволен или нет. Сатеры диктовали ему новые координаты небесных тел, но в их взглядах сквозило нечто, от чего Дэйву становилось не по себе. Некоторые мероприятия, свидетелем которых он становился, его не очень устраивали. Судя по всему, память у магов была крепкая, и они не забыли обид, нанесенных им в дни разрухи.

Дэйв попытался выкинуть все это из головы. Притянул к себе Ниму Она уютно устроилась на его коленях, пожирая его восторженными глазами. Но старые привычки все еще давали себя знать.

– Не надо, Дэйв. Я юридически зарегистрированная дев…

Тут Нима осеклась. Покраснела. Борк захихикал.

В дверном проеме возник сир Перт, сопровождаемый парой мандрагоров. Он указал на Хэнсона и, глядя куда-то вбок, сообщил:

– Тебя вызывают на Совет сатеров.

Дэйв заметил, что сир Перт чувствует себя явно не в своей тарелке.

– Зачем? — спросил Борк.

– Пора вручать Дэйву Хэнсону награду, — пояснил сир Перт. Слова звучали заманчиво, но сир Перт вновь отвел глаза.

Хэнсон встал. Он и сам уже гадал, когда всплывет вопрос о награде. Борк с Нимой тоже поднялись.

– Никогда не верь сатерам, — пробормотал Борк.

Нима попыталась было возразить, но смолкла. И нахмурилась, разрываясь между прежними учителями и новой любовью.

– Вызов распространялся лишь на одного Дэйва Хэнсона, -сурово произнес сир Перт, когда к нему приблизилась вся троица. Но Хэнсон схватил Ниму и Борка за руки. Сир Перт, пожав плечами, пошел сзади. Очень тихо, чтобы не слышали мандрагоры, он Шепнул Дэйву на ухо:

– Остерегайся, Дэйв Хэнсон.

«Значит, предательство», — подумал Хэнсон, ничуть не удивившись. Ему еще повезло, что у него есть трое друзей. Теперь, когда кризис миновал, сатеры вряд ли испытывают благодарность к человеку-мандрагору, который превзошел их своими талантами. Очевидно, высокомерие было присуще им испокон веков. Хэнсон сделал свое дело — и больше не нужен. И все же Дэйв, напустив на себя невозмутимый вид, спокойно направился к дверям огромного Зала Совета.

Когда Дэйва ввели внутрь, он увидел все семь десятков главнейших сатеров под председательством Карфа. Дэйв прошагал по центральному проходу между рядами, не глядя на сидящих, увлекая за собой Борка и Ниму, и остановился прямо перед стариком. Послышались протестующие крики, но никто не посмел остановить Дэйва. Приподняв голову, Дэйв заметил в глазах нависающего над ним сатера Карфа что-то вроде растерянности. На миг в них сверкнула искорка дружелюбия и уважения, но тут же погасла под натиском какого-то иного чувства. Когда же Хэнсон заговорил, с лица старого сатера исчезли последние намеки на былую теплоту.

– Давно пора, — сухо сказал Хэнсон. — Когда вы хотели, чтобы я спас ваш мир, вы щедро обещали мне всякие награды. Но прошло уже три дня, а о награде ни слова. Сатер Карф, я требую твое тайное имя!

Нима испуганно вскрикнула, зато Борк одобряюще стиснул локоть Хэнсона. Разгневанные сатеры роптали все громче, но Дэйв лишь возвысил голос:

– И тайные имена всех присутствующих! Это тоже входило в условие сделки.

– Дэйв Хэнсон, ты мнишь, что сумеешь воспользоваться этими именами? — спросил сатер Карф. — Думаешь, ты сможешь вот так просто стать нашим властелином даже тогда, когда все наши знания будут обращены против тебя?

Честно сказать, Хэнсона посещали те же сомнения. Почти на всякую магию имелась контрмагия, а он не изучил ничего, кроме учебника для начинающих. И все же Дэйв решительно заявил:

– Я думаю, что твое имя поможет мне наложить руку на все ваши сердца. И вообще — какая разница. Я требую законную награду.

– И ты ее получишь. Слово сатера Карфа крепко, — отозвался старик. — Но мы не оговаривали дату, когда тебе будут сообщены эти имена. Ты сказал: «Когда компьютер будет готов, я подожду твоего истинного имени!», а я обещал, что ты получишь его, «когда пробьет час», но не уточнил, что это будет за час. Так что ты БУДЕШЬ ЖДАТЬ или соглашение будет нарушено тобой — не мной. Так что перед смертью ты непременно узнаешь наши имена, Дэйв Хэнсон… Нет, слушай меня!

Сатер быстро взмахнул рукой, и Хэнсон ощутил, что его губы сковало нечто вязкое, не позволяющее говорить.

– Мы обсудили вопрос о награде для тебя, и ты ее непременно получишь, — продолжал сатер Карф. — В точном соответствии с тем, что я тебе обещал. Я согласился вернуть тебя в твой мир целым и невредимым. И ты туда вернешься.