Исцеление смертью - Мэрфи Уоррен - Страница 20

Вот и настало время представиться друг другу, – усмехнулся Римо, а вслух сказал:

– Я тот человек, который собирается убить вас, доктор Лития Форрестер.

Он с интересом наблюдал за ее реакцией, но Лития Форрестер ничем не выдала себя.

– О-о, вот и агрессия! – только и сказала она. – Проявилась впервые. Хорошо. Я думаю, ваша проблема заключается в боязни собственной агрессивности. Нежелание признать собственную враждебность. Подумайте об этом, мистер Дональдсон. Почему вы хотели убить меня? – спросила она спокойно и как бы между прочим.

– А кто сказал, что я хотел убить вас? Я только собираюсь, – ответил Римо, поняв, что спокойный вопрос доктора Литии Форрестер – лучшее из всех возможных свидетельств не в ее пользу.

– Вы хотите сказать, что не станете убивать меня?

– Не сейчас. Откровенно говоря, убитая вы напоминали бы окровавленную Богоматерь. Но мне придется убить вас.

– Почему?

– Потому что вы, вероятно, должны умереть.

– Но почему?

– Вы в числе намеченных к уничтожению.

– Вот оно что! А кто решает, кого убивать, а кого нет?

– Обычно я сам.

– Как вы относитесь к тем, кто вами приговорен к смерти?

– А что чувствуете вы по отношению к своим пациентам, доктор?

– У меня к ним нет чувства ненависти, мистер Дональдсон.

– И я редко ненавижу тех, кого решал убить.

– Сколько человек вы убили, мистер Дональдсон?

– Сколько мужчин вы завлекли в свою постель, доктор?

– Значит, вы связываете это с сексом? – подняла брови доктор Форрестер.

– Нет!

– Что вы чувствуете в тот момент, когда убиваете человека?

– Профессиональный интерес к эффективности приемов. Потом стараюсь восстановить в деталях, как, допустим, нанесен удар левой, полностью выпрямленной или нет.

– И никаких эмоций?

– Конечно, никаких. Убиваю-то я, а не меня. Большая разница, – рассмеялся Римо, довольный своей шуткой. Но оценить ее было некому, и его веселье быстро развеялось.

– И никаких эмоций… – повторила доктор Форрестер медленно. – А почему вы убиваете людей?

– Это моя работа. Точнее, профессия. Говорят, хорошо получается. Может быть, в этом мое призвание.

– А как у вас с сексом? – задала она вопрос на другую тему.

– Нормально.

– Как вы относитесь к родителям?

– Я не помню своих родителей. Воспитывали меня монахини в сиротском приюте. У меня к ним не было особой привязанности. Монахини как монахини, делали что могли.

– Понимаю. Значит, у вас не осталось воспоминаний, связанных с мужским началом. Расскажите, каким вы представляете себе идеального мужчину? Ложитесь, если хотите, на спину, закройте глаза и фантазируйте, лепите образ совершенного мужчины. Создавайте его для меня.

Римо согласно кивнул головой, улегся поудобнее на диване и для полного комфорта сбросил мягкие кожаные туфли.

– Идеальный мужчина, – начал он, – это тот, у которого внутри мир и покой, связанные с высшими силами. Идеальный мужчина не ищет опасности, но и не бежит от нее, спокойно идет ей навстречу. Для него смерть – естественное продолжение жизни, он озабочен тем, как умереть, а не когда. Для меня идеальный мужчина – это тот, кто способен часами тихо сидеть, положив свои мирно отдыхающие тонкие длинные пальцы поверх одежд. Он должен в совершенстве владеть каким-нибудь ремеслом и делать свое дело настолько хорошо, насколько это в человеческих силах. Я считаю совершенным такого мужчину, который становится учителем того, кого он полюбит…

– Этот человек с Востока – ваш отец? – прервала его доктор Форрестер.

– Нет.

– Вероятно, он вас вырастил?

– Не с детских лет.

– Вы его любите?

– А это не вашего ума дело, черт побери! – Римо резко поднялся с дивана.

– Вот и первая по-настоящему агрессивная эмоция! – обрадовалась доктор Форрестер. – Когда вы рассказывали байки об уничтожении людей, эмоций не было. Никаких! То, что мы должны сделать, – это уничтожить убийцу внутри вас, ваше второе "Я", мужчину и самца, которого вы придумали, чтобы компенсировать его реальное отсутствие в вашем детстве. Мы поможем вам, – продолжала доктор Форрестер, – сформировать совершенно новое представление о себе, как некой позитивной силе. В процессе лечения мы разрушим ту враждебную силу, которая обосновалась внутри вас и живет своей жизнью, сделав вас своим рабом. У этой силы есть какое-нибудь имя? Обычно бывает.

– А как же! Разрушитель. Или Дестроер.

– Вот и отлично! Нам придется уничтожить этого Разрушителя. Нам вместе с вами. – Она помолчала, а потом заговорила вновь: – На сегодня, пожалуй, хватит. Время уже позднее.

Римо стоял прямо и неподвижно, не отводя пламенного взгляда от лучистых голубых кристаллов ее глаз. Спокойная и чуть ироничная улыбка Литии возбуждала его и злила одновременно.

– Многие замышляли убить Дестроера, – усмехнулся Римо, – но погибли сами в неравной борьбе.

– Посмотрим, что удастся сделать нам, – улыбнулась доктор Лития Форрестер.

Именно тогда Римо почувствовал сильное желание не только вонзиться и проникнуть внутрь, но и воспроизвестись.

Будь, что будет, – решил Римо, прекрасно понимая, что может погибнуть. Он снова пристально вглядывался через прозрачный купол в вечернее небо, пытаясь отыскать того ястреба. Но его нигде не было.

Глава четырнадцатая

После ухода Римо Лития Форрестер долго сидела за своим рабочим столом и обдумывала сложившуюся ситуацию. Затем она на что-то решилась и набрала три короткие цифры, соединившись с одной из комнат Центра по изучению подсознания.

– Слушаю… – ответил скучный мужской голос.

– Он только что ушел, – сказала Лития. – Никаких сомнений. Его прислали сорвать наши планы.

– Тогда убей его, – посоветовала трубка.

– Ты прав. Но не здесь. Зачем привлекать лишнее внимание? Это может нам помешать.

– Тогда в любом другом месте. Выбор за тобой. Но сделай это обязательно. И не откладывай.

– Да-да, конечно, – поспешно согласилась Лития Форрестер, а потом тихим просительным голосом добавила: – Можно мне прийти сегодня? Мы так давно не виделись.

– Только не сегодня. Я зверски устал.

– Ну пожалуйста. Пожалуйста.

На другом конце провода возникла долгая пауза, потом послышался вздох.

– Хорошо, если тебе так хочется.

– Спасибо, милый, – сказала она с нежностью.

– Да-а, раз уж ты собралась зайти, принеси картофельных чипсов с соусом. Соус луковый. И большой пакет чипсов.

– Принесу все, что пожелаешь!

После того, как раздался щелчок и послышались звуки отбоя, Лития Форрестер еще долго прижимала к груди телефонную трубку, как школьница – первую любовную записку.

Глава пятнадцатая

Было раннее утро. Чиун и Римо готовились участвовать в первом групповом занятии.

– Не будем волноваться, Чиун! – говорил Римо. – Обещай мне, что не позволишь словам затронуть себя независимо от того, кто и что будет говорить. Помни, это всего лишь слова.

Чиун снисходительно взглянул на Римо, будто привык спокойно реагировать на слова, и отвернулся к окну, продолжая разглядывать зеленые волны холмов.

Они вышли из комнаты, расположенной на шестом этаже, в центральную часть холла, где было предусмотрено влияние «успокаивающей среды». Холл именовался «районом физического перемещения». Подойдя к лифтам, Римо поинтересовался, как их здесь называют.

– Лифты, – ответил лифтер.

– А я, приятель, думал, как-нибудь по-научному, вроде «ячейки двустороннего перемещения».

Групповые занятия проходили в просторной комнате на третьем этаже. Пол и стены были обтянуты ковровыми покрытиями. Потолок был обит серой шерстяной тканью, которую прорезали длинные узкие отверстия, пропускавшие яркий свет мощных флюоресцентных ламп. Посередине гигантскими подушками был выложен круг. Возле каждой стояла керамическая пепельница. Римо и Чиун вошли в комнату, когда занятия уже начались. Доктор Лития Форрестер сидела на одной из подушек и молча наблюдала.