Империя террора - Мэрфи Уоррен - Страница 23

Он стал прокладывать себе путь к лифтам сквозь толпу.

– Держи голову выше, – сказал он человеку, который огрызнулся на него.

Другому он сказал:

– С приездом. С каждым днем ты выглядишь все гнусней.

– Если бы я не знал, что вы здесь, никогда бы вас не заметил, – сообщил он третьему и затем спросил еще одного:

– Мака Болана не видал?

Кто-то из них должен знать П.Д.Кенни, подумал Римо. Тем не менее никто не окликнул его, и ни на чьем лице он не заметил следов узнавания. Когда двери лифта уже закрывались, Римо увидел, что перед конторкой портье стоят два сундука и рядом с ними кто-то в длинном одеянии неистово размахивает руками. Прежде чем в Римо пробудилось любопытство, двери лифта закрылись.

Поднимаясь вверх, он вспомнил про свое лицо. Никто из этих людей в вестибюле не видел П.Д.Кенни в его новом обличье.

Замок на двери его номера поменяли, и ключ теперь не подходил. Римо постучал, надеясь, что Мэгги ждет его внутри.

До него донесся знакомый звук положенной телефонной трубки, затем раздались шаги, и голос Мэгги произнес с отчетливым британским акцентом:

– Кто там?

– П.Д., – сказал Римо.

– Ну слава Богу!

Она торопливо отперла замок н открыла дверь. Римо шагнул внутрь. Захлопнув дверь, Мэгги прижалась к нему. На ней был прозрачный золотистым пеньюар, который, не скрывая ее тела, придавал ему еще более сексуальный вид. Ее руки жарко обнимали Римо, и он сжал ее в объятиях. Мэгги горячо прошептала ему на ухо:

– Я так беспокоилась. Я боялась, что никогда тебя больше не увижу.

– Чтобы оттащить меня от тебя, нужны верблюды.

– Бактрианы или дромадеры? – спросила она.

– А чем они различаются? – поинтересовался Римо.

– Количеством горбов. – Не думал, что это так важно.

Мэгги немного отодвинулась, по-прежнему держа руки у него на плечах, и смерила его взглядом.

– Ты выглядишь не слишком потрепанным, – сказала она.

– Да и ты тоже.

– Не держи меня в потемках, – проговорила она. – Ты выяснил, кто ты?

– Да. Я П.Д.Кенни.

– А кто такой П.Д.Кенни?

– Это я все еще пытаюсь выяснить, – солгал Римо. – В любом случае он неприятный тип.

– Ты не можешь быть неприятным, – сказала она.

– Ты что, пытаешься совратить меня, говоря комплименты? – спросил он.

– Совращение – это для сосунков, – проговорила Мэгги, – я думала, что ты – настоящий американец из лучшего общества.

– Думай так и дальше, – сказал Римо, и впившись в ее губы, заглушил ее ответную реплику: «И буду». Затем он стащил с нее ночную рубашку и отвел к кровати. Осторожно положив ее на красное атласное одеяло, он встал и начал медленно раздеваться.

– Ты что, садист? – спросила она.

– Давай, давай, помучайся.

– Еще чего, – сказала Мэгги и принялась помогать ему. Ее руки поглаживали его молнии, ласкали пуговицы, затем делали то же самое с его плотью под одеждой, и наконец их два обнаженных тела слились в нерасторжимом единстве рук, губ и ног. Если бы человек, считавший себя П.Д.Кенни, по-прежнему ничего не знал о своем прошлом, он бы решил, что последние десять лет он провел в монастыре, копя силы для этого единоборства.

Он был ненасытен, неостановим и неисчерпаем. Каждый раз, когда Мэгги пыталась завести разговор о Немерове, он сексом заставлял ее умолкнуть, и она наконец сдалась и полностью подчинилась ему. Час за часом он овладевал ею, тщательно, как компьютер, высчитывая эффективность своего воздействия на ее тело. Только заснув в изнеможении около трех часов утра, Мэгги смогла забыть о своей неистовой страсти. Римо тоже заснул.

Он спал до восьми часов утра, когда рядом с постелью тихо зазвонил телефон.

Кто это, черт подери, может быть? Он схватил трубку и проворчал:

– Слушаю.

– Это старший коридорный, – с сильным акцентом произнес голос. – Мне поручено сообщить вам, что кое-кто приехал.

– Кто? – спросил Римо.

– Старый китаеза по имени Чиун. Он въехал прошлым вечером. Его поселили на вашем этаже, в номере 2527.

– Вместе с ним кто-нибудь приехал?

– Нет, он был один.

– А человек по фамилии Уильямс у вас случаем не остановился?

После небольшой паузы коридорный произнес:

– Нет, и брони на это имя тоже нет.

– Вы сказали, номер 2527?

– Да.

– Спасибо.

Римо повесил трубку. Вот, значит, какая жизнь у профессиональных убийц – тебя будят в любое время суток. Мэгги рядом с ним продолжала спать, и, глядя на нее, он опять почувствовал желание. Положив руку на ее левую грудь, он начал медленно поглаживать розоватую припухлость ее соска, тихо и нежно, чтобы она не проснулась.

Мэгги во сне улыбнулась, ее рот полуоткрылся, и жемчужные белые зубки слегка стиснули нижнюю губу. Она глубоко вздохнула, задержала дыхание и напряглась; затем ее тело расслабилось, Мэгги выдохнула воздух, разжала зубы и опять улыбнулась.

Римо тоже улыбнулся: постгипнотический оргазм, вот что это такое. Надо запомнить, как это делается. Женщины всей планеты будут в восторге: Римо освободит их от вечной потребности в мужских телах. То дело, которое начал работающий на батарейках вибратор, завершит П.Д.Кенни. Отныне и навсегда – Свобода и Равноправие.

Надо будет подумать об этом. Но сейчас его ждет этот Чиун.

Римо выскочил из кровати, принял душ и надел слаксы, теннисные туфли и голубую рубашку с коротким рукавом. Он взглянул на Мэгги, по-прежнему спящую с улыбкой на устах, и выскользнул за дверь. Сориентировавшись в коридоре, Римо направился к номеру 2527.

Не исключено, что этот Чиун – борец Сумо. Что ж, это его не испугает после Наму его уже ничего не пугало.

Он остановился у двери номера 2527 и прислушался. Изнутри доносилось какое-то слабое жужжание. Римо напряг слух. Было похоже, что кто-то напевает себе под нос. Он взялся за ручку двери и слегка повернул ее.

Дверь была не заперта. Римо повернул ручку до отказа и медленно отворил дверь.

Встав на пороге н осмотревшись, он улыбнулся.

На ковре, рядом с кроватью, спиной к Римо сидел крошечный слабый азиат. Даже сзади человек, который считал себя П.Д.Кенни, мог различить, как азиат дряхл и хрупок. Он вряд ли весил хотя бы сто фунтов – а скорее всего, количество фунтов его веса соответствовало количеству прожитых им лет, которых, как предположил Римо, было около восьмидесяти.

Старик сидел со сложенными на коленях руками, подняв голову и устремив взор в окно. Римо вошел внутрь н тихо прикрыл дверь. Старый косоглазый, похоже, даже не заметил его прихода. Римо вновь открыл дверь и на этот раз захлопнул ее с грохотом. Азиат опять не пошевелился, даже не подал вида, что расслышал шум. Римо принял бы его за мертвого, если бы не эта монотонная песня без слов и без мелодии. Нет, узкоглазый не был мертвым – скорее уж глухим. Вот в чем дело – старик был глух.

Римо заговорил.

– Чиун! – позвал он.

Одним плавным движением старик поднялся на ноги и обернулся к человеку, стоящему у дверей. На его пергаментном лице появилась еле заметная улыбка, от которой в разные стороны разошлись морщинки.

И человек, стоящий у дверей, спросил:

– Где Римо Уильямс?

Комнату, наверное, прослушивают, и Римо не может говорить открыто, подумал Чиун и пожал плечами.

– Отвечай, желтомордый, а то хуже будет. Где Уильямс?

Даже в шутку Римо никогда так не говорил с Чиуном.

– Ты как разговариваешь с Мастером Синанджу? – проговорил Чиун.

– Синанджу? А что это такое? Пригород Гонконга?

Чиун уставился на человека, который обладал лицом Шивы и голосом Шивы, но странным образом был не похож на Шиву. Сперва он хотел гневно вскричать, но затем решил промолчать и подождать.

Человек у двери сделал еще один шаг в комнату, балансируя на кончиках пальцев ног, слегка приподняв руки к бедрам. Он готовился к атаке, и Чиун не хотел, чтобы его атаковали.

Он чувствовал любовь к созданному им Дестроеру и завистливое уважение к стране, на которую работал. Но Чиун был Мастером Синанджу, и от него зависела жизнь целой деревни. Он любил Римо, но если Римо нападет на него, то умрет. И вместе с ним умрет и частичка души Чиуна, частичка, которую он тщательно от всех скрывал, и в особенности от Римо. И никогда уже ему не создать другого Дестроера.