Доллары мистера Гордонса - Мэрфи Уоррен - Страница 4

— Я посчитал, что вам следует знать, кто остановит вас в случае, если вы вдруг решите рвануть куда-нибудь с этими пластинами, — пояснил Форсайт.

— А мне начинает казаться, что вы считаете меня сообщником преступника, — сказал раздраженно Кастеллано и с удивлением услышал, что кто-то из автоматчиков засмеялся. Однако, когда он взглянул на них, ожидая, что за этим последует какое-то выражение поддержки, они отвели глаза.

Ему еще раз показали тот угол перекрестка, на котором он должен стоять, и вручили завернутую в серое сукно коробку.

— И не забудьте вот еще что — старайтесь занимать такое положение, при котором ваш подопечный находился бы все время между вами и снайпером. Из всех наших снайперов этот — самый лучший.

При этих словах обладатель супервинтовки гордо вскинул голову.

— После того, как вы убедитесь, что товар настоящий, — сказал снайпер, — сразу падайте ничком. Просто валитесь на асфальт и прикрывайте пластины своим телом.

— Значит, я подставляю его под пулю? — спросил Кастеллано.

— Вы выполняете приказ, — ответил человек с указкой.

— Делайте то, что он говорит, Джим, — сказал районный инспектор. Это очень важно.

— А я совсем не уверен, хочу ли я брать на себя ответственность за смерть человека.

— Джим, это — исключительно ответственная операция. Вы должны, наконец, понять всю ее важность, — сказал районный инспектор, и Джеймс Кастеллано, сорока девяти лет, впервые в жизни дал согласие на участие, если это потребуется, в убийстве.

Его посадили на заднее сиденье четырехдверного серого «седана» и отвезли на угол улиц Себастьяна и Латимера. За рулем был человек Форсайта.

Предназначенный для обмена предмет, находившийся внутри обернутой серым сукном коробки, был в свою очередь упакован в толстую полиэтиленовую пленку, обмотан липкой лентой и проволокой. Это сделали специально для того, чтобы у Кастеллано было больше времени на осмотр гравировальных пластин, чем у фальшивомонетчика — на изучение компьютерной программы творческого интеллекта.

На заднем сиденье машины пахло застарелыми сигарными окурками, обивка была липкой. Водитель то резко дергал машину вперед, то тормозил, и Кастеллано быстро укачало. Он знал немного о компьютерах и о космической эре и считал, что та программа, которую ему предстояло передать, предназначается для того, чтобы беспилотные космические корабли, выйдя из сферы наземного контроля, могли сами принимать в дальнейшем творческие решения в зависимости от складывающихся внешних обстоятельств. Но кому и зачем это могло понадобиться? Ведь здесь, на Земле, эта штука практически бесполезна, потому что любой нормальный человек обладает по сравнению с ней во много раз большим творческим интеллектом.

Когда машина проезжала супермаркет, Кастеллано вдруг неожиданно для себя осознал огромную значимость своей миссии. Вполне возможно, что эти банкноты Федерального резервного банка серии "А", выпуска 1963 года уже наводнили рынок и снизили зальную стоимость денежной массы страны. Массовое производство банкнот с использованием тех гравировальных пластин, которые ему предстояло получить, может стать причиной такого феномена, как инфляция в условиях экономической депрессии. В рекламном объявлении в витрине супермаркета он успел заметить цену гамбургера — один доллар и девять центов. Ровно столько стоит гамбургер сегодня. Если, однако, стоимость денег понизится, то придется платить больше, а покупать меньше. Если эти лжедоллары отпечатаны массовым тиражом, то деньги Америки уже сейчас находятся в процессе обесценения. А почему, собственно говоря, им не быть отпечатанными в больших количествах? Кто может этому помешать?

Если уж обманулся помощник директора департамента по борьбе с фальшивомонетчиками отделения Секретной службы в штате Калифорния, то разве не ясно, что во всей стране не найдется ни одного банковского кассира, который бы отказался принять эти банкноты. Они ничем не отличаются от настоящих. И с каждой, сошедшей с этих пластин, банкнотой на какую-то долю процента уменьшается реальное содержание получаемой вдовами пенсии по социальному страхованию, вырастает на сколько-то процентов цена гамбургера, каждый вклад в банке становится все менее надежным и на каждую последующую зарплату можно будет купить все меньше и меньше.

Итак, тот самый Джеймс Кастеллано, который уже больше двадцати лет не стрелял из своего табельного оружия 38-го калибра, кто редко когда шлепал своих детей, да и то если на этом уж очень настаивала жена, мысленно готовился к тому, чтобы лишить кого-то жизни. Он говорил себе, что фальшивомонетчики фактически отнимают малые частицы жизни у людей, которые в связи с инфляцией не могут купить себе жилье или хотя бы нормально питаться, и если эти частички жизней сложить все вместе, то общий урон и будет приблизительно равен жизни одного человека.

— Чушь собачья! — буркнул Джеймс Кастеллано и вынул из кармана завернутую в сукно коробку. Шоферу, переспросившему, что он сказал, Кастеллано не ответил. Его часы показывали 23.52, когда он вышел из машины на пересечении улиц Себастьяна и Латимера и медленно двинулся сквозь влажный удушливый воздух разомлевшего от жары ночного города к улице Рандольфа.

Человек должен был назваться мистером Гордонсом.

Как сказал руководитель группы Форсайт, мистер Гордонс произведет обмен ровно в 00.09.03.

— Что? — переспросил Кастеллано, предполагая, что у руководителя группы внезапно прорезалось чувство юмора.

— Мистер Гордонс сказал — в 00.09.03, а это означает: полночь, девять минут и три секунды, — А что, если я буду там в полночь, девять минут и четыре секунды?

— Это будет означать, что вы опоздали, — сухо бросил ему Форсайт.

Шагая по улице Себастьяна, Кастеллано вспомнил этот разговор и, еще раз взглянув на свои часы, невольно прибавил шагу. Когда он дошел до угла улицы Рандольфа, было пять минут первого. Он изо всех сил старался не смотреть на крышу шестиэтажного дома, на котором находился снайпер. Чтобы исключить случайность, он уставился на тот ресторан, в котором он часто бывал с женой, и не отводил от него глаз. В его залах было пусто и темно. Серый кот сидел на кассовом аппарате и смотрел на проходящего с выражением равнодушного презрения. Изрыгая облака черного дыма из подвязанного проволокой глушителя, вдоль квартала пропыхтел расхлябанный желтый «форд» с полдюжиной горланящих пьяных мексиканцев и пожилой крашеной блондинкой, призывающих весь мир наслаждаться жизнью. Начадив, машина растворилась в ночи где-то в конце квартала, но до Кастеллано время от времени еще продолжали долетать ее гудки.

Он помнил, что еще в офисе положил свой револьвер в кобуру, но никак не мог вспомнить, снял или не снял его с предохранителя. Дурацкий же будет у него вид, когда он, выхватив из кобуры револьвер, примется давить на спусковой крючок, поставленный на предохранитель! Что тогда делать? Крикнуть «ба-бах!»? А теперь, когда на крышах сидят все эти эксперты, уже поздно вынимать и осматривать револьвер.

Ночь была жаркая, и Кастеллано вспотел. Его рубашка взмокла не только под мышками и на спине, но и на груди. На губах появился привкус соли.

— Добрый вечер! Я — мистер Гордонс, — послышалось за спиной Кастеллано.

Он обернулся и увидел перед собой невозмутимое лицо с холодными голубыми глазами и раскрытыми в полуулыбке губами. Человек был на добрых два дюйма выше Кастеллано, который, прикинув его рост, оценил его в шесть футов и один или полтора дюйма. Он был одет в легкий голубой костюм и белую рубашку с голубым в горошек галстуком, которые можно было назвать почти элегантными. Почти. В теории белый и голубой цвета хорошо сочетаются, да и на практике комбинация из голубого костюма и белой рубашки обычно смотрится неплохо. В данном случае, однако, это сочетание яркой белизны рубашки с сияющей голубизной костюма резало глаз и выглядело слишком пижонским. И немного смешным. Человек этот не потел.

— Ваш пакет с вами? — спросил Кастеллано.