Доллары мистера Гордонса - Мэрфи Уоррен - Страница 22

— Как я вас понимаю! — Чиун кивком указал на Римо. — Но я считал, что машины никогда ничего не забывают.

— Собственно говоря, дело не в самих машинах. Требуется весьма гибкое, многовариантное программирование. Я — доктор Ванесса Карлтон. Возможно, вы обо мне слышали.

— Ах, так вы и есть знаменитая доктор Карлтон! — восхитился Чиун.

Римо посмотрел в потолок и зевнул. Чиун не только ничего не слышал о докторе Карлтон, но и не подозревал о существовании таких имен, как Ньютон, Эдисон или Эйнштейн.

— Мы связаны с программой беспилотных космических полетов, создаем компьютерные компоненты, которые играют в полете роль мозга. Долейте-ка еще мартини, мистер Сигрэмс, — приказала она, и с тележки протянулась сверкающая никелем металлическая рука, взяла бутылку, поднесла ее к бокалу, плеснула две порции джина и тонкой струйкой добавила вермута.

— Не хотите ли перекусить?

— Неплохо бы немного коричневого риса, — откликнулся Чиун.

— Эй, Джони Уолкер! Отварите немного коричневого риса. Сто граммов. И чтобы на этот раз не слипся! Так на чем мы остановились?

— О том, что вы — мозг программы беспилотных космических полетов, напомнил Римо.

— Любая программа беспилотных космических полетов — ничто без компоста, — добавил Чиун.

— Вы хотите сказать без компьютерных компонентов? Да, это так. Если бы НАСА поручили готовить экспедицию Колумба, то они ради экономии вполне могли выпустить в море корабли без рулей. Это точно. А мартини хорош! Ты даже вроде как стал посимпатичнее. Как тебя зовут?

— Римо. Я и трезвым нравлюсь.

— Я вовсе не пьяная, ты, придурок, — сказала доктор Карлтон и сделала еще один добрый глоток мартини. — Так на чем мы остановились?

— На том, что Колумб отправился открывать Америку без руля, — подсказал Римо.

На противоположной стороне комнаты открылась дверь, и к их столику подкатился небольшой поднос на колесах. От двух стоявших на подносе тарелок шел пар. Металлическая рука переставила их на столик.

— Черт побери! — вскричала доктор Карлтон. — Теперь рис подгорел! От удара ее ноги тележка с подносом отлетела в угол. — Проклятье! Теперь вы понимаете, почему я пью. Чертовы машины!

— Вы говорили о рулях, — напомнил Римо.

— Ах, да! Ну, с этим так или иначе все обошлось, — сказала доктор Карлтон, расстегивая верхнюю пуговицу на блузке и выставляя на всеобщее обозрение великолепную ложбинку меж грудей. — Вы знаете, что они отчудили? Сначала дали мне тонну денег, чтобы я сделала это, купила то и испробовала третье. Представляете, у меня здесь даже имеется готовая к запуску ракета. Прямо на территории. Моя собственная ракета. Прямо здесь. Они на этом настояли. Да. Так вот они дают все эти деньги, ты набираешь персонал, закупаешь материалы и приступаешь к делу. И тут они говорят, что денег больше нет, и тебе приходится рассчитать весь персонал, а материалы, которые ты успела закупить, остаются тихо пылиться на полках. И так каждый раз. Чтоб им провалиться!

— Конечно-конечно, — поддакнул Чиун.

Римо знал, что он притворяется, так как Мастер Синанджу ненавидел западную псевдонауку и знания, особенно исходящие от женщин.

— Мы здесь по поводу творческих способностей машинного интеллекта, — сказал Чиун. — Как можно научить машину мыслить творчески?

— Ага, — сказала доктор Карлтон. — Пойдемте. Вы хотите узнать, что такое искусственный творческий разум? Я вам покажу. Это связано с выживанием. — Вставая с кресла, она ухватилась за руку Римо и не отпускала ее, пока они не оказались в зале размером с хороший стадион. До самого потолка высились приборные панели всевозможных приборов, причем многие циферблаты и шкалы располагались так высоко, что Римо огляделся по сторонам в поисках подъемных устройств, без которых невозможно было бы считывать показания. Высота куполообразного зала равнялась трехэтажному дому, и Римо понял, что здесь расположены лишь приборы управления.

— Это друзья мои, мистер Даниэльс. Так я окрестила его: Джек Даниэльс. Такого в космос не запустишь, а?

Они вошли в зал. Слева, спиной к ним, лицом к приборам, стоял человек.

Доктор Карлтон подкралась к нему сзади и носком правой ноги изо всех сил ударила его пониже спины. Удар послал его к противоположной стене, где он, ударившись лицом, грохнулся на пол.

— Не стойте на дороге, мистер Смирнофф! — крикнула ему доктор Карлтон. Человек в неловкой позе остался неподвижно лежать на полу. — Ха-ха-ха!

Смех доктора Карлтон эхом разнесся по залу, как крик хищной птицы.

Обернувшись, она встретила удивленные взгляды Римо и Чиуна.

— Эй, — поспешно сказала она, — не принимайте это близко к сердцу. — Это не человек, это — кукла по имени мистер Смирнофф. Мы используем его для контроля за показаниями приборов. Кто-то оставил его здесь, посреди зала. Так о чем мы говорили? Ах, да — о творческом интеллекте.

Доктор Карлтон подошла к пульту. Римо и Чиун следовали за ней по пятам.

— Джек Даниэльс — компьютер, — сказала она. — А знаете ли вы, что такое синапс?

Римо уставился в потолок, а Чиун сказал:

— Конечно, мы не можем сравниться познаниями с вами, выдающийся и милостивый доктор. — Прикрывая рот ладонью, он шепнул Римо на ухо: — На самом деле синапс — это когда по телевизору рассказывают, о чем была прошлая серия. Но пусть болтает и чувствует себя умнее нас.

— Синапс, — продолжала доктор Карлтон, — это парное соединение клеток мозга. В мозгу человека их более двух миллиардов. От них и исходит то, что мы называем интеллектом. Господин Даниэльс — предел того, что нам удалось достичь. У него тоже два миллиарда синапсов. Если бы не транзисторы и миниатюризация, он бы не поместился и в Центральном парке Нью-Йорка.

Транзисторы помогли уменьшить его до размеров городского квартала.

— Пусть болтает, — прошептал Чиун, — но все равно синапс — это краткий пересказ.

— Чиун, ты говоришь о синопсисе, а не о синапсе, — сказал Римо.

— Вы, белые, все заодно, — буркнул Чиун.

Ванесса Карлтон смотрела вверх, на панель контрольных приборов. Ее губы сжались в линию, грудь поднималась и опускалась, точно пекущийся пудинг.

— Вы только посмотрите на него, — злобно сказала она. — Дебил размером с городской квартал. Кретин.

— Отправьте его обратно производителю, — предложил Римо.

— Я и есть производитель. В эту чертову громадину вложено все, что я знаю.

— Может быть, вы знаете маловато?

— Нет, мальчики. Я знаю очень много. Я — талант высшей категории, Менза-тип интеллект группы "А", имею сертификат. Интеллектом такого типа наделены только гении.

— Была бы она на самом деле такая умная, знала бы, что такое на самом деле синапс, — шепнул Чиун.

Ванесса Карлтон не слышала его слов. Она продолжала говорить, обращаясь больше к компьютеру, чем к визитерам:

— Знаете ли вы, что такое гений? Если что-то невозможно, гений это осознает. Высшее достижение моего разума состоит в том, что я пришла к выводу: создание искусственного творческого интеллекта невозможно.

— Не понял, — сказал Римо.

— Еще бы, это явно не твой профиль. Вот в постели ты, наверное, хорош. Неплохо бы тебя испытать. Однако выбрось из головы мысли о сексе. Господи, ну почему вас, мужчин, никогда не интересует ничего, кроме секса? Сиськи! Задницы! Это — все, о чем вы думаете. Я пытаюсь тебе что-то растолковать, а ты думаешь только об оргазме.

— Не стоит так волноваться из-за него, — сказал Чиун. — Он необразован и бестактен.

Ванесса Карлтон согласно кивнула.

— Короче говоря, — сказала она, — я капитулировала. Я программировала их на речь, на движение, на исполнительность. На приспособляемость. На способность к анализу. На выживание. Я продвинулась в этом дальше, чем кто-либо до меня. Но создать искусственный интеллект с творческими способностями так и не удалось.

— Ну и что? — спросил Римо.

Она возмущенно тряхнула головой, удивляясь тому, что она считала непроходимой тупостью.