Битва в пустыне - Мэрфи Уоррен - Страница 34

Римо понял, что ничем не сможет развеселить его и что слова сейчас бесполезны…

В номере зазвонил телефон. Благодаря небо за эту передышку, Римо взял трубку.

– Римо! Какого дьявола… Что вы там вытворяете? – кричал Смит.

– О чем это вы? – осторожно спросил Римо.

– Нам сообщили, что Клогг и большинство его людей мертвы. И агент ЦРУ: чернокожая девушка. А теперь – Барака! С чего это вы так разбушевались?

– Это не я, – сказал Римо. – Во всяком случае, не один я.

– Хватит уже, остановитесь! – сказал Смит. – Я снимаю с вас задание, касающееся эмбарго. Американское правительство намерено вступить в переговоры с новым президентом и действовать исключительно политическими методами. Я хочу, чтобы вы и Чиун возвращались домой. – Немедленно.

Римо взглянул на Чиуна, потерянно сидевшего у окна.

– Вы меня слышите? – повторил Смит. – Я приказываю вам обоим вылетать. Прямо сейчас.

– Я вас слышу, – сказал Римо. – Только все это чепуха: у нас здесь еще остались дела.

Он повесил трубку и посмотрел в сторону Чиуна. Старец был охвачен грустью, которую ни Римо, ни кто-либо другой не мог разделить. Она принадлежала только ему, Чиуну. Мастер Синанджу был тем, чем его сделали исторические традиции.

Точно так же Римо был Римо и должен поступать сейчас в соответствии со своим долгом. Ему поручили повернуть нефтяной поток в сторону Штатов. Он сделает свое дело, и, если получится, этим самым он поможет и Чиуну.

Римо знал, что наставник хочет побыть один. Он тихонько вышел из номера и прошел пешком четыре квартала до президентского дворца. Там ничего не изменилось, только флаг был приспущен; флагшток, как заметил Римо, начинает шататься.

Огромная городская площадь заполнялась народом – люди, вероятно, ждали обращения нового правителя, генерал-лейтенанта Али Амина.

Римо тоже захотелось послушать, что интересного скажет он в своей первой речи. Римо обошел здание сзади. Уложив шестерых стражей и взломав четыре двери, он вошел к новому президенту Лобинии, генерал-лейтенанту Али Амину.

Тот взглянул на вошедшего, и его рука невольно потянулась к правой щеке, где была видна глубокая царапина, обещавшая превратиться в красивый белый шрам.

– Это хорошо, что вы меня помните, – сказал Римо. – А теперь послушайте, что вам надо делать, если хотите остаться в живых.

Пока Римо объяснял генералу Али Амину программу его действий, в номер гостиницы принесли для него записку. А было это так.

Находясь в своей комнате, Чиун услышал стук в дверь и потом какой-то звук: будто под дверь что-то подсунули.

Чиун прошел в смежную комнату и увидел на полу белый конверт без надписи. Он поднял его, осмотрел со всех сторон и потом вскрыл. На небольшом листке бумаги хорошо знакомым ему почерком было нацарапано всего несколько слов:

«Мерзавец Римо! Я жду тебя в оговоренном месте. Н.».

Долго держал Чиун в руках эту бумагу, словно вбирая в себя выраженные в ней чувства, как будто из текста записки мог извлечь больше того, что в ней написано.

Затем он бросил записку на пол и пошел к себе. Легенды Синанджу гласили, что поединок должен состояться в месте мертвых животных, и он знал теперь, где это место. Хотя даже он не смог бы объяснить, как пришло к нему это знание. И неважно, что вызов брошен Римо. Для Мастера Синанджу существует лишь один способ вернуть себе утраченный авторитет: наказать человека, отнявшего у него законное право на выполнение долга – устранение полковника Бараки с лобинийского трона.

Только это и осталось теперь Чиуну. Он не спеша переоделся в черную пару, напоминающую костюм для каратэ, и сунул ноги в сплетенные из ремня сандалии. Потом открыл дверь и сошел вниз.

Спустя несколько минут насмерть перепуганный водитель такси изо всех сил жал на «железку», направляясь по центральной дороге в пески, к главным нефтяным запасам Лобинии – «месту мертвых животных». Когда-то давно миллионы животных умерли здесь, и из их останков родилась нефть для будущих поколений, без которой не могут обходиться их глупые страны. Он, Чиун, может сегодня умереть. Неужели от него не останется ничего, кроме нескольких капель нефти? Даже памяти?

Водитель такси, чей счетчик Чиун сорвал со щитка голыми руками, с опаской оглянулся на пассажира, молча смотревшего прямо перед собой, и через силу улыбнулся:

– Может, послушаем радио, сэр?

Ответа не последовало. Приняв молчание за знак согласия, а больше для того, чтобы заглушить свое громкое дыхание, водитель повернул ручку настройки.

Тот же диктор сказал:

"Генерал Али Амин только что выступил с обращением к народу Лобинии с балкона своего дворца. Он провозгласил следующие основные шаги:

Первое – снять эмбарго на поставки нефти Соединенным Штатам.

Второе – в целях обеспечения внутреннего согласия и ускорения процесса интеграции Лобинии в мировое сообщество генерал Али Амин послал королю Адрасу приглашение участвовать в формировании нового правительства; таким образом, в Лобинии устанавливается смешанная форма правления: монархия вкупе со свободным волеизъявлением народа.

Да здравствует генерал Али Амин!

Да здравствует король Адрас!"

Чиун слушал и улыбался: Римо сделал это ради своего наставника. Римо – по-настоящему добрый мальчик.

Чиун был счастлив, что он сам, а не Римо идет в пустыню, чтобы принять вызов Нуича.

Глава девятнадцатая

В двухстах ярдах от гигантского нефтехранилища Чиун велел таксисту остановиться, сказал ему, что плату он получит на небесах, и ступил на обжигающий лобинийский песок.

Как он и думал, склад был заброшен. Ни людей, ни признаков какой-либо деятельности. Нуич явно не хотел, чтобы ему помешали.

Чиун медленно двинулся к цистернам. Ноги его шагали по раскаленному песку, не чувствуя жара. Сердце старого корейца было преисполнено печали и гнева: родной сын его брата, член Дома Синанджу пытался осрамить его, Чиуна, убив Бараку. Смерть была бы слишком легким наказанием для ослушника, к тому же смерть – единственный вид наказания, на который Чиун не имеет права. В течение многих столетий действует непреложное правило, согласно которому правящий Мастер Синанджу не может лишить жизни ни одного жителя их деревни. Правило это было установлено для того, чтобы оградить жителей от тирании благодетеля, буде он пожелал бы сделаться их тираном. У Чиуна связаны руки, и Нуич, что было хуже всего, знал это.

Кроме того, Нуич более чем вдвое моложе Чиуна. Он имел доступ к секретам Синанджу с малых лет, когда был избран и предназначен в преемники нынешнему Мастеру Синанджу. Сегодня ему предстоит испытание.

Чиун остановился у громадной цистерны, выкрашенной в красно-белую полосу, и прислушался. Он слышал, как за много миль отсюда легкий бриз ласкал прибрежные пески. Он слышал шорохи, производимые мелкими зверьками, спрятавшимися в свои норки. Он слышал, как движется нефть, тяжело переливаясь по широкой – в четыре фута шириной – трубе, змеящейся среди песков и оканчивающейся здесь, в небольшом бетонном хранилище, откуда эта драгоценная жидкость перекачивается по более мелким трубам в цистерны.

А больше ничего не было слышно.

Позади длинного ряда цистерн виднелись вышки, сооруженные над действующими скважинами, но и они сейчас бездействовали. Чиун осторожно зашагал по песку к гигантским стальным сооружениям, напоминавшим башни.

Не дойдя до них совсем немного, он остановился и осмотрелся. С трех сторон его окружали цистерны, с четвертой стояли вышки. Получался своего рода амфитеатр с ареной посредине. Лучшего места для схватки было не придумать.

Чиун сложил руки на груди и заговорил. Его голос отчетливо раздавался в мертвой тиши лобинийской пустыни:

– Я, Мастер Синанджу, пришел сразиться лицом к лицу с тем, кто узурпировал мои права. Где тот человек? Видно, он прячется в песках, как струсившая полудохлая ящерица? Пусть он выйдет ко мне!

В ответ прозвучал голос, эхом отразившийся от цистерн: