Бамбуковый дракон - Мэрфи Уоррен - Страница 25

Но ведь мы не добрались даже до Тасик-Бера, сказал себе Римо. Прежде чем экспедиция окажется в том районе, где погибла партия Терренса Хоппера, пройдут по меньшей мере сутки. На их месте я бы скрывался в лесу до тех пор, пока будущие жертвы не подвели бы меня поближе к цели, а может, даже выполнили часть вспомогательных работ.

Подумав о том, что ожидать от совершенно незнакомых людей осмотрительных рациональных действий было бы ошибкой, Римо пожелал спутникам доброй ночи и забрался в палатку, притворившись спящим и дожидаясь, пока заснут остальные. Пайк Чалмерс, покончив с ужином, просидел у костра еще около часа, надраивая свой «уэзерби». За это время он и словом не обмолвился с проводником-малайцем. Кучинг Кангар залез в палатку последним, как будто в его обязанности входило уложить подопечных в постель и подоткнуть им одеяла.

Прошло еще около тридцати минут, в течение которых Римо внимательно прислушивался к звукам, проникавшим сквозь тонкие стены палатки. Уверившись в том, что все остальные спят, он осторожно выбрался наружу и, скользнув мимо костра бесшумной тенью, скрылся среди деревьев.

Несколько мгновений он стоял на краю лужайки, закрыв глаза и стараясь проникнуть своими чувствами во тьму, не обращая внимания на пение птиц, жужжание насекомых и рычание хищников. Наоборот, его насторожило бы отсутствие этих звуков, а также, в еще большей степени, шумы, которых большинство людей не в силах избежать — шорох подошвы, ступившей на камень или песок, куда более подозрительный, чем треск ломающихся прутьев; металлические звуки, далеко и отчетливо разносящиеся в лесу; чихание и шепот, шелест ткани, прикасающейся к телу.

Не уловив ни одного из этих звуков, Римо зашагал к речке, наслаждаясь одиночеством. Летучие мыши уже вышли на охоту и метались низко над водой, ловя в воздухе насекомых. Где-то слева плеснула рыба, а на дальнем берегу, почуяв запах Римо, зарычало какое-то более крупное создание.

Доброй охоты.

Секунду спустя Римо услышал приближающиеся шаги и обернулся, готовясь окликнуть вновь прибывшего. Он уловил запах Одри Морленд задолго до того, как среди пятен лунного света появился ее туманный силуэт. При виде Римо, выступившего из темноты, женщина подпрыгнула и издала негромкий вскрик.

— Господи! Рентой! — Даже испугавшись, Одри говорила шепотом, словно желая сохранить эту встречу в тайне от остальных.

— Что, не спится? — спросил Римо.

— Какой там сон! Вокруг так много интересного, а экспедиция такая короткая...

— Через неделю вы запоете по-другому.

— Ни за что, — ответила Одри. — Это ведь приключение, которое случается раз в жизни, как вы полагаете?

— Полагаю, ваш пыл уляжется уже в ближайшие дни, — заметил Римо.

— Надеюсь, этого не произойдет.

Внимание Римо привлекло едва заметное движение в ветвях дерева рядом с Одри, и его рука метнулась со скоростью, недоступной взгляду женщины.

— Что...

Римо поднес к лицу Одри извивающуюся змею, сжимая ее пальцами чуть ниже треугольной головы. Тело змеи струилось вдоль его предплечья. Изучив окраску ее чешуи, Римо улыбнулся.

— Trimeresurus flavoviridis, — сказал он.

— Ядовитая?

— Острая боль и внутренние кровоизлияния, — сообщил Римо. — Но нельзя исключать и обильного кровотечения из места укуса.

С этими словами он бросил змею в реку. Змея шлепнулась в воду, тут же вынырнула на поверхность и поплыла к противоположному берегу.

— У вас отменная реакция, — похвалила Одри.

— Без этого не обойтись.

— Вы спасли мне жизнь.

— Рад оказать вам услугу.

— Чем я могу вас отблагодарить?

— Ну...

— Молчите. Я уже придумала.

Увидев, что Одри начинает расстегивать пуговицы рубашки, Римо заметил:

— Я ведь предупреждал вас насчет купания.

— Уж не думаете ли вы, что я собралась окунуться?

Одри стянула с себя лифчик, и Римо подумал, что он ей совсем не нужен. У нее были округлые тугие груди, успешно противостоявшие закону тяготения, и коричневые соски, которые при дневном свете почти наверняка оказались бы розовыми.

Одри скинула блузку и принялась проворно расстегивать пояс. Пряжку заело, Одри раскраснелась, но все же справилась с ремнем и потянула вниз замочек «молнии» джинсов. Потом возникла короткая заминка, когда очередь дошла до обуви. Одри ухватилась за Римо, ища поддержки, и наконец стянула джинсы, обнажая бедра и ягодицы.

Нижнего белья на ней не оказалось.

— Это и есть то, что женщины называют боевым облачением? — спросил Римо.

— Смотря по тому, к какому бою готовишься.

— Мы с вами едва знакомы.

— Не беда. Сейчас познакомимся поближе.

— Вы так полагаете?

Одри подалась к нему, излучая бархатистое тепло.

— Я хотела бы увидеть, что вы еще умеете, кроме ловли змей, — сказала она.

И Римо показал, на что он способен. Он приступил к делу неторопливо, пустив в ход один из тех приемов, которым Чиун обучал его на ранних этапах овладения искусством Синанджу. Пальцы Римо сомкнулись на пояснице женщины, едва коснувшись ее кожи и заставив Одри вздрогнуть. Легко проведя пальцами по линии, разделявшей ее ягодицы, Римо медленно поднял руки, следуя плавному изгибу позвоночника женщины и щекоча тыльную сторону ее шеи. Одри затрепетала, чуть слышно застонала и, сцепив ладони на затылке, прижалась к Римо, едва держась на ногах.

Плотская близость — это совокупность двух составляющих, психологической и физиологической, первая из которых опирается на воображение, а вторую обеспечивает должное сочетание давления, трения, тепла и холода. Синанджу признает три различные методики доведения женщины до любовного экстаза: первая занимает двадцать семь ступеней, вторая — тридцать семь, третья — пятьдесят две. Чиун был непоколебимо уверен, что только корейские женщины способны пройти весь путь целиком и остаться в здравом уме.

Римо принялся ласкать Одри, начиная с внутренней поверхности ушных раковин и постепенно переходя к шее. Он нащупал ее пульс и легонько постукивал по жилке в такт биениям сердца; из уст Одри вырвался вздох наслаждения, и пальцы Римо скользнули к ложбинке ее горла. Ноги женщины окончательно ослабли, и теперь она всем своим весом оттягивала книзу плечи Римо. Он приподнял Одри, шагнул вперед и, прислонив ее к стволу ближайшего дерева, поднял ее руки и сомкнул пальцы женщины на ветви.

— Держись покрепче, — велел он.

— Быстрее!

Римо проник в ее лоно, и Одри судорожно вздохнула. Когда утихли сотрясавшие ее тело спазмы, окончившись едва заметной непроизвольной дрожью, он сказал:

— А теперь повторим.

— Не могу!

— Можешь.

— Я не выдержу.

Но она выдержала, хотя на этот раз ее тело едва не превратилось в трясущееся желе. Потом пришло избавление, завершившееся легкой приятной истомой.

Они улеглись рядом на мшистой земле, и через несколько мгновений Одри обуял приступ смеха. Чтобы приглушить звук, она прижалась лицом к груди Римо и продолжала хихикать, не в силах остановиться.

— Что тут смешного? — спросил Римо.

— Ничего. Господи! Я только... — Одри нерешительно умолкла и добавила: — Я только что осознала, что вы и вправду не из тех, кто кричит от любви.

— Я кричу про себя, — ответил Римо.

Одри была в порядке, хотя ее глаза по-прежнему сверкали стеклянным блеском, и Римо похвалил себя за то, что сумел сдержаться и ограничился первыми тринадцатью ступенями. Было бы весьма неудобно тащить Одри сквозь джунгли на носилках, а смирительной рубашки у них не было.

— Пора возвращаться, — сказала Одри и потянулась за одеждой, с трудом шевеля конечностями.

— Я помогу вам.

— Спасибо, не нужно. Я еще не разучилась одеваться.

Тем не менее надеть джинсы ей удалось лишь с третьей попытки. Наконец она обрела равновесие, и завершение процесса облачения прошло относительно гладко. Теперь Одри выглядела более или менее спокойной.

— Где вы этому научились? — спросила она. — В Нью-Орлеане?

Римо улыбнулся: