Бамбуковый дракон - Мэрфи Уоррен - Страница 19

Горизонты Синанджу далеко выходили за рамки прочих боевых искусств и философии Дэвида Кэррэгайна, которой проникнуты фильмы белокожих авторов, изображающих на телеэкране мистические картины азиатского бытия. Синанджу — это был образ жизни, приводивший человека в состояние гармонии с природой, превращавший его тело, душу и разум в одно целое. Искусство Синанджу не было религией в привычном смысле этого слова, обозначающем диктат проповедника или священных книг, которые навязывают покорной пастве моральные запреты, подкрепляя их обещанием страданий и наслаждений в зависимости от готовности человека пасть ниц перед всемогущим божеством. Наоборот, задачей мастера Синанджу было научить избранных всеми силами развивать свои способности. Леность, равнодушие, неправильное питание могли вернуть их в первоначальное состояние, а усердные дыхательные упражнения служили пропуском в неведомые прежде миры.

— У меня дух захватывает, — сказала Одри, подходя к Римо.

Римо огляделся.

— А где доктор Стокуэлл? — спросил он.

— Внизу, — ответила Одри, удрученно улыбнувшись. — Похоже, у него легкий приступ морской болезни.

— Но ведь мы плывем по реке.

— И тем не менее.

— А Чалмерс?

— Полагаю, забавляется со своим оружием. Хотите, чтобы я сходила за ним?

— Мне он не нужен.

Одри повернула лицо к джунглям и, приблизившись к Римо еще на полшага, прикоснулась к его плечу своим плечом и оперлась о поручень.

— До сих пор моя практическая деятельность ограничивалась раскопками в Штатах, — сказала она, понизив голос, словно поверяя Римо секрет. — До сих пор не верю, что я уже здесь. Это похоже на...

— Волшебный сон?

— Совершенно верно.

— Если хотите, могу вас ущипнуть.

— Это что — намек?

— Ну...

— Я искренне чувствую себя в долгу перед вами. За то, что вы сделали прошлой ночью.

— Прошлой ночью?

— Спасли меня от Чалмерса.

— Чепуха, не стоит вспоминать, — отозвался Римо.

— Как я понимаю, он поскользнулся и ударился головой. И тем не менее с его носом произошла странная вещь, вы не находите? Я готова поклясться, что он упал на спину.

— Было темно, — сказал Римо. — Я не обратил внимания.

— Как бы то ни было, вы вступились за меня, не испугавшись человека, вдвое большего вас по размерам. Если бы не вы... я нимало не сомневаюсь, что он собирался... ну, вы понимаете.

— Все это уже в прошлом.

— Я не хочу, чтобы он с нами ехал, Рентой, — продолжала Одри. — Там, куда мы направляемся, может случиться всякое. Я была бы счастлива, если бы рядом оказался кто-нибудь, на кого можно положиться.

Одри повернулась к Римо и приблизилась к нему еще чуть-чуть, при этом ее упругая грудь уткнулась ему в руку. Сегодня на Одри был бюстгальтер, но даже через несколько слоев ткани безошибочно чувствовался упорный натиск ее соска.

— У вас есть доктор Стокуэлл, — напомнил Римо.

Хохот Одри, непринужденный и громкий, застал его врасплох. В смехе женщины не было и следа застенчивости.

— Саффорд? Прошу вас! — Сосок Одри, словно подчеркивая ее слова, продолжал тыкаться в руку Римо. — Когда такой человек спускается с вершин академического Олимпа на грешную землю, он... Словом, до Клинта Иствуда ему далеко.

— Даже если нужно защитить близкого человека?

Щеки Одри порозовели, она моргнула и вновь расхохоталась.

— Господи, только не говорите мне, что эта бессмыслица докатилась из Джорджтауна до самого Нью-Орлеана!

— Какая бессмыслица?

— Сплетни о нашей с Саффордом пламенной любви. Я бы с радостью задушила того болтуна, который пустил этот слух.

— Значит... ничего такого не было?

Одри подбоченилась, уперев одну руку в бедро, а другой взявшись за поручень.

— Неужели я похожа на ископаемое, Рентой?

— Ничуть.

— То-то же. Мы с Саффордом работаем вместе, и мы друзья. За последние три года мы появлялись на людях вдвоем едва ли с полдюжины раз. Он очень любезный человек, понимаете? И совершенно безобидный.

— Судя по всему, вам надоели его безобидность и любезность.

— А кому они не надоедают? — Одри вновь приблизилась к Римо, обдав его жаром своего тела.

— Что ж, Чалмерс всегда к вашим услугам.

— Меня не привлекают особи чужого вида. — Одри запнулась и посмотрела в глаза Римо. — А вы... Вы не... Я хочу сказать...

— Что «не»?

Одри подняла руку и взмахнула ладонью, расслабив запястье.

— Вы сами знаете.

Настала очередь Римо рассмеяться.

— В последнее время — нет, — ответил он.

— Да, я так и поняла, — сказала Одри, прижимаясь к Римо бедром на тот случай, если он не заметил настойчивого натиска ее груди. — Женщины хорошо в этом разбираются.

— Интуиция, — заметил Римо.

— И это тоже.

— А что же доктор Стокуэлл? Он знает, что вы — лишь друзья?

— Должен бы. Во всяком случае, между нами ничего не было.

— Порой мужчина видит то, что ему хочется видеть.

— Уж не знаю, что он видит, но я ничего ему не показывала. Я не отвечаю за воображение других людей.

— Я бы не хотел менять предмет разговора...

— Так не меняйте.

— Позвольте все же чуть-чуть отклониться от темы.

Одри недовольно надула губы.

— Что ж, если без этого не обойтись...

— Я хотел спросить о динозаврах.

— Ясно. Вы хотите узнать, верю ли я в то, что мы найдем затерянный мир? — Одри улыбнулась и покачала головой. — Честно говоря, не верю.

— И все же вы здесь.

— Да, я здесь, черт побери. Когда вы в последний раз заглядывали в аудиторию, Рентой?

— Давно.

— Я провожу семинары для студентов четыре дня в неделю, — продолжала женщина. — Я знаю, мои занятия нельзя назвать очень уж напряженными, а платят совсем недурно. В конце концов наш университет — это вам не захолустная школа, где ученики ходят с пистолетами. Я не жалуюсь... впрочем, нет. Жалуюсь. Но без особой горечи. Меня заела скука, Рентой. Каждые год-полтора я публикую очередной отчет о следах доисторического прошлого, играю в кабинетную политику. Но сейчас... Это ведь настоящее приключение. Подумать только, а вдруг мы найдем что-нибудь интересное?

— Например, полезные ископаемые, — подсказал Римо, забрасывая наживку.

— Мне и в голову не приходило сравнивать себя с вольным старателем, но, может быть, вы правы, — отозвалась Одри. — Вы отправляетесь на поиски и что-то находите либо возвращаетесь домой с пустыми руками. Но по крайней мере вы что-то делаете.

— Вы слишком молоды, чтобы пускаться во все тяжкие, — заметил Римо.

— Я не так уж молода, но за комплимент спасибо.

— Это не комплимент.

— Полагаю, вам трудно понять меня, не побывав в моей шкуре. Ведь вам, чтобы развлечься, достаточно подоить своих змей.

Римо улыбнулся.

— Заведите себе хобби, — предложил он.

— У меня есть хобби, — ответила Одри. — Но оно требует осторожности. Якшаться со студентами — упаси Бог! А к большинству своих коллег я бы не подошла и на пушечный выстрел.

— Что ж, если у вас такие чрезмерные запросы...

— Вы были бы удивлены, узнав, какой я гибкий человек, — сказала Одри.

— Возможно.

Их внимание привлек всплеск у берега и длинный чешуйчатый хвост, уходящий под воду.

— Так вы говорите, здесь нет крокодилов?

— Имея дело с живыми существами, нельзя забывать о том, что они не подчиняются выдуманным правилам, — промолвил Римо.

— От этого жизнь становится лишь интереснее, — подхватила Одри. — По каким правилам играете вы, Рентой?

— Живи сам и давай жить другим, — сказал Римо. — Все, что происходит вокруг...

— Вы женаты? — прервала его Одри.

— Ну... есть одна на примете.

— Мне кажется, вы до сих пор... обладаете определенной свободой выбора.

— Как и все мы... пока не умрем.

— Я удивлена.

— Отчего же?

— Таких мужчин, как вы, женщины стремятся привязать к себе навсегда.

— Так поступает большинство женщин, во всяком случае, многие. Их принуждает к этому особый инстинкт.