Тайна музейного экспоната - Биргер Алексей Борисович - Страница 26

— Наверно, да, — чуть подумав, сказал Петр Васильевич. — Да, конечно, сразу бы заметил.

— Вот именно! А когда вы увидели чудесным образом натянувшиеся струны, да еще вам пришлось впопыхах, втайне от жены, отчищать корпус гитары от жирного крема — у вас не было ни времени, ни сил обратить внимание на какие-то мелкие отличия! Конечно, дня через два-три вы бы заметили что-то не то — отсутствие царапинки, лишнее темное пятно, еще что-то, — но через два-три дня во Пскове эта гитара от вас бы уже тю-тю, и следов бы не нашли! Психологически грабители все рассчитали абсолютно точно, учли и ваш характер, и все остальное — и их план чуть не увенчался успехом!

— Но где же моя гитара? — жалобно вопросил Петр Васильевич.

— Будем надеяться, что мы ее найдем, — сказал Алексей, взяв дальнейший разговор на себя.

— Так вы знаете, кто грабители? — Петр Васильевич немного оживился.

— Знаем, — ответил Алексей. — Но вам не скажем, чтобы вы не наделали глупостей. А теперь вы уйдете в свое купе, вместе с гитарой, которую будете беречь как зеницу ока, и не только запрете дверь, но и завяжете ее ремнем или веревкой, чтобы ее не мог отпереть даже тот, у кого имеются ключи! Ведь стащить ключи у проводника для таких ловкачей — дело плевое, понимаете? — добавил он, чтобы Петр Васильевич не догадался слишком о многом раньше времени — в его состоянии он мог бы и в панику впасть. — И откроете дверь только мне, на мой голос, больше никому. Ясно?

— Да, да, конечно! — закивал Петр Васильевич.

— Хорошо. Пойдемте, я провожу вас до купе. Хоть идти тут всего полтора метра, но все-таки… Покрепче закройте дверь и ложитесь спать.

— Витька, ты гений! — выпалила Груня, когда Алексей вышел проводить Сидоренко и сдать под надзор Анджеловой.

— Да что я!.. — махнул рукой Витька.

Поля хотела тоже что-то сказать, но тут Алексей вернулся.

— Вот так! — сказал он. — Правильно я его упаковал, чтоб из купе носу не высовывал? Но теперь возникают вопросы посерьезнее. Мне кажется, исчезновение Андрея и Сашка как-то связано со свистопляской вокруг этой гитары — и мне это очень не нравится!

— Так я об этом и пытаюсь сказать битый час! — взорвался Мишка. — И мне все время рот затыкают!..

— Разве? — насмешливо удивился Алексей. — По-моему, ты сам надулся и замолчал. Ладно, говори.

— Так вот я и говорю, — с жаром затараторил Мишка. — Один из проводников — тот, что пониже и помоложе — все время цеплялся ко мне с вопросами. И, как я сейчас понимаю, не просто так! То есть он решил, что звонок, который я делал по поручению Сашка, я делал по поручению Андрея!

— Полегче на поворотах, — сказал Алексей. — Что за звонок, что за вопросы? Мы ведь ничего не знаем.

Мишка открыл рот, чтобы рассказывать, но тут в купе заглянул Игорь.

— А, вот вы где! Весь вагон уже спать ложится — кроме дам из последнего купе и брата исчезнувшего Андрея! Самсонов отпал без задних ног. А вы что сидите, какая муха вас укусила?

— Во-первых, — веско заметил Алексей, — если не спят первое и последнее купе и все мы — то, значит, спит лишь меньшая часть вагона. Даже если допустить, что Анджелова и Сидоренко уснули, в чем я сомневаюсь. Так что не делай поспешных неоправданных обобщений. Во-вторых, сядь и не влезай. Я чувствую, сейчас и тебе дело найдется.

— Какое? — поинтересовался Игорь.

— Выступить в роли обаятельного клеща, который вцепится в одного из проводников и не даст ему шагу свободного сделать… Но это потом. Сейчас досказывай, Михаил.

И Мишка рассказал, как Сашок поручил ему позвонить Крокодилу Гене, и обо всем последующем. Даже Игорь с Алексеем слушали затаив дыхание — что уж говорить о его друзьях!

— И ты молчал?! — возмутилась Груня. — По-твоему, это по-товарищески?

— А ты бы хотела, чтобы он нарушил слово, которое дал Сашку? — возмутилась ее обычно тихая сестра. — Это было бы не то что не по-товарищески, это было бы совсем… совсем никуда! — после запинки сказала она.

— Но сейчас речь не об этом, — поспешно сказал Витька. — Я понимаю, куда клонит Мишка. Этот проводник, который с ним все время заговаривал, наверняка принял Андрея за оперативника, преследующего похитителей гитары!

— Вот именно! — кивнул Мишка.

— Как это? — в один голос спросили Груня, Поля и Игорь. А Алексей удовлетворенно кивнул: он отлично понимал, о чем толкуют ребята.

— Вот так! — стал торопливо объяснять Мишка. — Видите, до меня самого только сейчас дошло, но Витьку-то почти сразу осенило, едва он услышал — недаром он у нас самый головастый! Проводник заметил — то ли через огромные освещенные окна здания вокзала, то ли сам входил в это здание, — как я тайком достал какую-то бумажку и сделал быстрый звонок, а потом выкинул записку в урну, как можно тщательней изорвав ее на мелкие клочки. Он не видел, как Сашок подсунул мне эту записку между банкнотами, но он видел, как перед остановкой Андрей о чем-то шептался со мной в тамбуре и что-то украдкой совал мне в руку. Всего лишь деньги на второй букет, да, но проводник-то наверняка вообразил, что это Андрей дал мне секретную записку с поручением позвонить по нужному телефону. Второй букет я пронес под курткой, сразу в наше купе, и передали мы его Любови Александровне втихую от всех, когда в коридоре вагона никого не было, так что проводник этого букета не видел — иначе, возможно, и понял бы свою ошибку. А после этого тот же проводник завязывает со мной разговор и как бы невзначай интересуется, что за дополнительные поручения мне давал Андрей. А я ответил, что это не моя тайна, а его!

Что проводник мог подумать — если он связан с преступниками? Только то, что Андрей и Сергей никакие не спортсмены, а оперативники, идущие по следу преступников, и что они поручили мне позвонить своему начальству, потому что боятся засветиться и не хотят делать звонок сами! Да еще они упомянули про то, что они — из милицейского спортивного общества. Проводник мог и это запомнить и намотать на ус! И еще… — Мишка хихикнул. — Проводник наверняка решил, что Андрей выскакивал за мной в тамбур, чтобы передать записку с поручением втайне от «нового русского»! Ну, и, естественно, проводник решил, что весь этот мордобой между братьями — хорошо отрепетированный спектакль, чтобы показать всем вокруг, какие они дубины стоеросовые и что их не нужно опасаться! А потом он видит, как один из братьев-спортсменов — «братьев-спортсменов» в кавычках, по его мнению, — уходит на концерт, а второй остается в практически пустом вагоне — как будто дожидаясь секретной встречи!

— Почему «как будто»? — вопросила Груня. — Он ее и дожидался — только эта секретная встреча не имела никакого отношения ко всяким оперативным и следственным делам!

— Ну да! — энергично закивал Мишка. — Но ведь проводник-то вообразил совсем другое! И он решает воспользоваться случаем и помешать Андрею встретиться со связным — может, боялся, что связной должен передать «спортсменам» точные приметы преступника, а может, подумал, что вот удобный случай взять одного из оперативников в заложники, чтобы потом можно было торговаться. В общем, он зашел в четвертое купе, где уже никого не было, кроме пустой бутылки из-под коньяка, взял эту бутылку — наверно, через носовой платок или как-то так, чтобы не оставлять своих отпечатков пальцев, — заглянул в первое купе, к чему Андрей отнесся совершенно спокойно, ведь мало ли зачем может заглянуть проводник, шандарахнул Андрея бутылкой по голове и, пока тот был без сознания, отволок его в какое-то укромное место и там связал. А может, и рот пластырем заклеил! Вот! Вот как это было!

— Все это очень хорошо, — сказал Игорь. — Но где все-таки спрятан Андрей?

— В одном из мест, доступных проводникам — и только проводникам, факт, — сказал Витька. — В одном из таких мест, в которых никто не подумает искать, если не догадаться, конечно, что преступником может быть проводник! Надо обыскать все такие места — но перед этим надо задержать преступника.

— Разумеется, — кивнул Алексей. — Значит, так. Ты, Игорек, заговариваешь проводнику зубы — ты у нас на это мастак, — а кто-то из ребят со всех ног мчится к бригадиру поезда или к начальнику патрульного наряда, сопровождающего поезд, и говорит, что срочно надо задержать преступника. Если что, привлечем Сергея. Правда, боюсь, он проводнику все кости переломает, поэтому Сергею крикнем «ату его!» только в самом крайнем случае.