Кот на грани - Мерфи Ширли Руссо - Страница 5

Понимая, что человек вскоре сможет открыть окно, Джо развернулся и бросился в кухню. Напрыгивая на закрытую дверь, он выл и царапался, пока не разбудил ретривера Барни. Тот проснулся и зарычал, за ним зарокотал Руби. От их совместных усилий затрясся весь дом.

Однако в спальне по-прежнему было тихо, Клайд, похоже, даже не перестал храпеть.

Когда псы на мгновение умолкли, с улицы донесся звук отъезжающего автомобиля. Кот бросился в холл и вскочил на подоконник.

Не зажигая фар, темная машина рванула прочь, развернулась, слегка притормозила, проезжая мимо дома, затем прибавила скорость и исчезла. Отъехав подальше, водитель включил фары, на мгновение осветив попавшиеся по пути стволы деревьев и кусты.

На улицу вернулась тишина. Убийца скрылся.

Окна соседних домов оставались темными. На фоне медленно светлеющего неба чернели дубы. Джо уселся на середину вытертого ковра, где уже виднелись нити основы, и попытался поймать почудившуюся блоху.

Но это была не блоха, это было судорожное подергивание, вызванное страхом. Джо психовал, как попавшая в ведро мышь.

Все это было уже чересчур. Попытка взлома переполнила чашу кошачьего терпения. И так чувства Джо были в полном раздрае, когда он обнаружил, что перестает быть нормальным котом. Теперь же он столкнулся с чем-то гораздо более серьезным, чем ему хотелось. И что с этим делать, Джо не знал.

Испытывая потребность в человеческом обществе, он вернулся в спальню к Клайду.

Ну, разумеется, Клайд все проспал. Он продолжал храпеть — громко и безостановочно, словно бензопила. Джо захотелось забраться под одеяло и уютно устроиться в безопасности возле теплого голого плеча Клайда.

Но он не мог спрятаться в постели под защитой хозяина. Это было бы поступком испуганного котенка, а не взрослого кота. Котам в расцвете сил не пристало трусить. Джо свернулся клубком на сарукском коврике у кровати.

Этот коврик был настоящим персидским. Маленький, ручной работы и дорогой. Его подарила Клайду одна из наиболее серьезных подруг. Точить когти об этот коврик было приятнее всего.

Так Джо и поступил. Не зная иного способа избавиться от страха и разочарования, он принялся вонзать и с оттяжкой выдергивать когти из ковра, одновременно пытаясь сообразить, что делать дальше.

Убийца Бекуайта явно решил во что бы то ни стало разыскать его. Видимо, он разъезжал по улицам в надежде выследить Джо или же расспросил местного ветеринара о владельце серого кота. Но почему? Он что, думает, что кот собирается свидетельствовать в суде? Столь настойчивый интерес к его персоне просто парализовал Джо, лишая всяких сил.

Он смотрел, как бледный рассвет просачивается сквозь опущенные шторы, придавая им цвет коричневой оберточной бумаги; затем внезапно облака расступились, первые лучи солнца пробуравили шторы и золотым потоком хлынули вниз, выхватив из сумрака джинсы и фуфайку Клайда; в этих лучах рисунок на потертом сарукском коврике стал ярко-красным, словно свежие кроличьи потроха. Пересмешник снова попытался запеть на одних диезах и бемолях.

Джо не стал сообщать Клайду о своих проблемах. Его друг не имел ни малейшего представления об удивительных речевых способностях Джо. Поэтому Клайд не мог знать о том, что кот стал свидетелем убийства. Сам же Клайд, расстроенный смертью своего делового партнера и целиком поглощенный собственными мыслями, вряд ли заметил смятение Джо.

Когда Джо впервые осознал, что понимает человеческую речь, он попытался убедить себя, что подобным даром обладают все коты. Что этой способностью они просто не пользуются, игнорируют, дабы не отвлекаться.

Но это был чистой воды самообман.

Позже, обнаружив, что может еще и говорить, Джо настолько пал духом, что спрятался в нише в фундаменте дома и затих там, съежившись в холодной и тесной бетонной дыре, дрожа от волнения и страха.

Он не выходил на призывы Клайда и даже не откликнулся на приглашение к ужину. А когда Клайд нашел его и попытался извлечь из убежища, Джо разодрал ему руку.

Позже ему стало стыдно, но он так и не вышел. Он оставался в своем бетонном укрытии целые сутки. Заботливый, как всегда, Клайд оставлял ему воду и еду на полу в нижней комнате, однако Джо так и не притронулся ни к пище, ни к питью.

Наконец он все-таки вышел и, прежде чем подняться наверх, утолил жажду, но вышел только потому, что смог убедить себя: его дар — отличная штука, другие коты будут ему завидовать. Он, Джо, будет настоящим кошачьим королем. Джо убеждал себя в этом до тех пор, пока его всепоглощающий страх не сменился самолюбованием.

Он немедленно разыскал своих знакомых соплеменников, чтобы испытать на них свой новый талант, и обратился к ним с обычными человеческими словами, пытаясь говорить понежнее:

— Давай, Снежок, иди к нам, устраивайся поудобнее. Эй, Пушок, подходи перекусить с приятелем, похрустим вискасом.

Котам это не понравилось. Их глаза расширились от ужаса, шерсть вздыбилась, хвосты застыли, словно посудные ершики; зашипев, они поспешили унести ноги.

Попробовав поговорить со своей тогдашней подружкой, Джо тоже потерпел полное фиаско. Результат был чудовищным: подружка полоснула его когтями по носу, взлетела по дереву на крышу и исчезла из виду. С тех пор она не приближалась к нему, предпочитая встречаться с рыжим, грязным, но не разговаривающим на человеческом языке котом.

Ни один из собратьев, когда-либо встречавшихся ему в жизни, не понимал самой простой фразы человеческой речи. Некоторые знали только: «Иди сюда, киса» и «Обед готов». По интонации, высоте и громкости голоса они различали, сердится человек или зовет приласкать, знали язык человеческого тела. Не больше. Когда Джо заговаривал с ними, в ответ они убегали или нападали. После нескольких драк Джо отказался от этих попыток.

И, конечно, он не пытался разговаривать с жившими в доме собаками. Что вообще может знать собака?

А в прошлое воскресенье Джо обнаружил, что может не только понимать и говорить, но и читать.

Всю жизнь он внимательно разглядывал банки с кошачьей едой, кружа возле них в ожидании, что кто-то принесет консервный нож. Все изменилось в воскресенье утром, когда Джо подцепил когтями и открыл дверцу буфета, выпихнул оттуда консервную банку, проследил траекторию ее падения, а затем встал над ней, завываниями призывая Клайда.

Слова на этикетке вдруг обрели смысл.

«Свежий океанский лосось от Сент-Мартина, — прочитал Джо. — Этот продукт приготовлен специально для домашних кошек».

Утром по воскресеньям Клайд делал все невыносимо медленно. Не умывшись и не побрившись, он надолго зависал над развернутой газетой. В этот раз Джо, как всегда, нетерпеливо ждал, истошно мяукая, но при том он внимательно разглядывал рецепт своего завтрака: «Кусочки рыбы, пшеничная мука, рыбий жир» и так далее. Никакой гадости вроде рыбьих потрохов.

Джо не сразу понял, что может читать, а когда наконец осознал это, от испуга и потрясения заорал еще громче и голосил до тех пор, пока Клайд не пришел открыть банку.

Испытывая жгучую необходимость восстановить душевное равновесие, Джо яростно накинулся на содержимое банки и сожрал все в три огромных глотка. Позже, когда ничего не подозревающий Клайд держал его на руках и поглаживал, чтобы успокоить, он смачно рыгнул рыбным ароматом хозяину в лицо, однако ни единого слова не сказал в свое извинение.

Вскоре после завтрака Джо начал экспериментировать с газетой, бродя взад-вперед по полосам и читая наугад. Политические колонки его не очень заинтересовали, зато полезные советы на все случаи жизни вызвали у кота смех. Кто, кроме людей, мог напутать такой клубок хитроумных интриг в простом вопросе секса? Без интереса Джо просмотрел полосу с некрологами и светской хроникой, а затем покинул газету — никакой ценности она для него не представляла.

На кушетке он нашел театральную программку, но в ней тоже ничего интересного не оказалось. Потом в спальне Джо обнаружил коллекцию пылких личных писем, торчащих из приоткрытого ящика комода. Это уже было что-то. Джо выудил их когтями и битый час читал, усмехаясь в усы.