Обыкновенные девчонки (сборник) - Ильина Елена Яковлевна - Страница 64

И вдруг Катя вспомнила: как раз сегодня их редколлегия готовит очередной номер стенгазеты — и не обычный номер, а специальный, к сбору дружины. Еще вчера, в раздевалке, когда Стелла жаловалась, что выходит не так хорошо, как надо, она, Катя, с обычной своей уверенностью сказала: «Ничего, ничего, дайте только исправить двойку по «Неживой природе», — приду и помогу. Уж вместе-то мы как-нибудь справимся».

И вот отметка исправлена, а Катя совсем забыла, что девочки там сидят и ломают голову, как сделать газету получше. «Чего же они не звонят мне? Неужели трудно напомнить? Побежать, что ли, в школу?»

Катя бросила кисточку и кинулась в столовую, чтобы посмотреть на часы. Без четверти восемь! Должно быть, давно разошлись.

Вот тебе и председатель! Обещать умеет, а через минуту все вон из головы…

Нет, что там ни говори, а ни с кем в отряде этого бы не случилось. Ни с Леной Ипполитовой, ни с Настей Егоровой. Каким хорошим председателем совета была бы Лена! А Настя? Еще лучше! Они обе такие выдержанные, аккуратные, не рассеянные, куда надежнее ее! Гораздо правильнее было бы, если бы выбрали Лену или Настю… И как это никому не пришло в голову? Просто удивительно!

В этот вечер Катя долго не могла уснуть. Она ворочалась в постели, думая все о том же: годится ли она в председатели совета отряда, если с ней все время что-нибудь да случается? То она обидела новую учительницу, то не выучила урока, то забыла про свои пионерские дела.

Что же делать? Может быть, спросить совета у Надежды Ивановны? Сказать, что лучше было бы выбрать Лену или Настю? Конечно, Надежда Ивановна будет страшно удивлена. «Ты что же это, Катя, — скажет она, — не хочешь работать? Неужели тебе уже надоело или ты боишься? Не ожидала я этого от тебя!»

Катя опять перевернулась с боку на бок. Ей вспомнилось, как она сама не так давно рассердилась на Стеллу Кузьминскую, когда та хотела отказаться от работы редактора. А ведь Стелла, может быть, мучилась точно так же, как сейчас она, Катя. И недаром мучилась. Если человек не может или не умеет делать свою работу совсем хорошо, нельзя же, чтобы от этого всем было плохо!

«Нет, все-таки пойду к Надежде Ивановне, — решила Катя. — Хоть и рассердится, а все равно надо идти. Если выберут Лену или Настю, будет лучше для отряда. Гораздо лучше! Это скоро все сами поймут, и Надежда Ивановна — первая».

На другой день, по дороге в школу, Катя издали увидела обеих своих подруг — Аню и Наташу. Она побежала им навстречу.

В синеватом сумраке раннего декабрьского утра еще светились фонари. Катя очень любила эти утренние сумерки, когда с каждой минутой светлеет небо и прямо на глазах разгорается день. Все три девочки пошли рядом по тихому школьному переулку.

— А знаешь, Катя, — начала Аня, — я уверена, что у тебя будет пятерка в четверти по естествознанию. Ты вчера очень хорошо отвечала.

— Ну нет, — с сомнением сказала Катя. — Все равно будет тройка.

— Почему?

— А очень просто: два и пять — это семь; семь разделить на два — три с половиной, то есть три с плюсом. Плюс в табеле не ставится. Значит, будет тройка.

Аня и Наташа сочувственно посмотрели на Катю.

— Нет, — сказала Аня. — Эту твою… — она слегка замялась, — ну, двойку… Анна Сергеевна, наверно, зачеркнет. Ты не огорчайся.

Наташа утвердительно кивнула головой:

— Я тоже думаю, что зачеркнет. И уж если не пятерку, то четверку наверно поставит в четверти. Так что ты не расстраивайся.

— Нет, девочки, — сказала Катя, — мне все-таки неприятно. Ужасно неприятно!

— Да почему? — удивилась Аня. — Ведь ты уже все поправила.

Катя немножко подумала.

— Понимаете, девочки, — начала она негромко, — я не только из-за… этой самой… двойки. Вечно я что-нибудь сделаю не так. Мне кажется, что все-таки я не очень-то гожусь в председатели. Даже совсем не гожусь!

Наташа от удивления так и остановилась на месте:

— Что-о? Что ты сказала?

— Не гожусь! — твердо повторила Катя. — Ну, подумайте сами, девочки, какой я председатель? Все время у меня что-нибудь да не так. А вот Лена или Настя на моем месте были бы гораздо лучше. В тысячу раз лучше! Правда?

— Ну нет, не знаю, — с сомнением покачала головой Наташа.

Зато Аня почему-то очень обрадовалась.

— А может быть, и правда? — живо подхватила она. — То есть не то, что ты не годишься — ты очень даже годишься, — но вечно ты занята. С тобой не поговоришь, не погуляешь… А если выберут кого-нибудь другого, ты будешь посвободней, и мы с тобой будем чаще видеться.

Катя искоса поглядела на Аню и перевела взгляд на Наташу.

— Подожди, Катюша, ты еще подумай, — сказала Наташа. — Сперва посоветуйся со своей сестрой или с Олей. А еще лучше — с Надеждой Ивановной.

— Так я и думала, — ответила Катя и замолчала. Она увидела рядом с собой Стеллу, которая, догнав ее, Аню и Наташу, пошла вместе с ними. Кате не хотелось при Стелле продолжать разговор о том, что ее так волновало.

Но Стелла начала сама:

— Скажи, Катя, долго ты учила естествознание, чтобы исправить отметку?

Катя на ходу обернулась к Стелле и сказала твердо:

— Да, долго. Целых три дня.

И она невольно переглянулась с Аней и Наташей. Они все сразу поняли друг друга. Им не нравилось, когда Стелла и еще некоторые девочки в классе делали вид, что им ничего не стоит получать пятерки. Однажды Стелла даже сказала: «Только разок загляну в книжку — и все знаю».

Нет, Катя не верила этому. Нельзя запомнить что-нибудь крепко, надолго, если только разок заглянешь в книжку. Стелла выдумывает — сама, небось, не один раз прочтет да повторит. И разве зазорно учить? Ведь учить — не значит зубрить. Это и Людмила Федоровна всегда говорила, и Анна Сергеевна говорит.

Катя еще раз обернулась к Стелле и сказала:

— Да, учила! А потом меня еще старшая сестра проверяла. Ведь я повторила за целую четверть.

— Ну, пошли скорей, — напомнила Наташа, — а не то еще опоздаем.

…На большой перемене Катя побежала в пионерскую комнату, но старшей вожатой там не оказалось. Катя заглянула в приоткрытую дверь учительской, побывала и в канцелярии и в библиотеке.

Но Надежды Ивановны не было нигде.

«Может быть, ее куда-нибудь вызвали?» — подумала Катя.

Она уже слышала не раз от Тани и от Оли, что Надежду Ивановну иногда вызывают в райком и даже в горком комсомола по делам пионерской дружины.

«Надо будет зайти к ней еще раз, после уроков», — решила Катя.

Но в этот день Надежда Ивановна больше уже не пришла в школу.

Катя вернулась в класс за сумкой. Еще не все разошлись по домам. Лена Ипполитова что-то показывала Насте и Вале Ёлкиной.

— Катюша, смотри, — позвала подругу Настя, — какой красивый билет Лена приготовила! Это для почетных гостей.

Катя подошла поближе, и Настя протянула ей сложенный вдвое листочек. Сверху тонкими буквами было написано: «Пригласительный билет». Посередине листка алел пионерский значок с надписью: «Всегда готов!»

— Молодец, Лена! — сказала Катя. — И я тоже приготовила…

Катя вынула из своей сумки три билета, с яркими картинками на обложках.

— А твои еще лучше, — сказала Лена, — прямо замечательные! Художница наша Катерина!

Настя и Валя залюбовались Катиной работой. Особенно понравился им один из билетов: на нем так и горела рубиновая звезда кремлевской башни, а над башней, на фоне синего неба, летел серебряный самолет.

— А кому мы пошлем этот самый красивый билет? — спросила Валя Ёлкина.

— Я бы хотела Людмиле Федоровне, — ответила Катя. — А только кто отнесет? Всем девочкам захочется, а всем же нельзя!

— Конечно, всем нельзя, — подтвердила Настя. — Вот возьми и отнеси сама. Ты рисовала, ты и отнесешь.

Катя так обрадовалась, что даже взяла Настю за руку:

— Ой, Настенька, милая!..

— Настя правильно придумала, — кивнув головой, серьезно сказала Лена: — пойдешь ты, Катя. Ты же у нас самая главная.

Катя смутилась. «Самая главная»! Если бы Лена только знала, о чем она думала вчера вечером и сегодня утром! Хороша «самая главная», у которой нет самого главного — выдержки и которая всегда что-нибудь важное забудет.