Обыкновенные девчонки (сборник) - Ильина Елена Яковлевна - Страница 45

Катя ничего не ответила, но подумала:

«Да… перед праздником небось все уборкой занимаются — оттого и весело. А когда одна ползаешь да пыль вытираешь, так ничего веселого тут нет».

Но вслух она этого не сказала: было как-то неловко.

До самого вечера она с удовольствием исполняла все поручения, какие только давали ей Таня и бабушка. Перетирала книги на папиных книжных полках и для этого поднималась, как и Таня, на стремянку. Потом прибрала этажерку с учебниками и книжками для чтения — сначала свои две полки, потом Мишины — и привела в порядок их общий стол. Миша изо всех сил помогал ей. Он ходил за Катей следом, а она только командовала:

— Эту книжку отнеси на папину полку, а эту — Тане на стол. А вот это вылей.

Катя протягивала Мише то книгу, то стаканчик с грязновато-бурой водой из-под красок, оставшийся у нее на столе со вчерашнего дня.

— Я сразу не донесу, — говорил Миша. — Я понемножку.

Вечером комнаты, проветренные, тщательно убранные, были уже совсем готовы к празднику. Мама пришла домой из магазинов с двумя тяжелыми хозяйственными сумками, набитыми пакетами и кульками.

— Мамочка, это что? — спросила Катя. — Что-нибудь вкусное?

Но не успела Ирина Павловна показать, что она принесла, как входная дверь хлопнула и пришел папа. Портфель у него раздулся, как удав, проглотивший козленка. Катя видела такую картинку в одном журнале.

— Ну, — сказал папа, наскоро сбросив в передней пальто, и, откинув край парадной, вышитой скатерти, положил на стол свой толстенный портфель, — идите-ка все сюда. Надо бы, конечно, подождать до завтра, но, признаться, мне и самому не терпится узнать, угодил я вам или нет…

— Подарки!.. — шепотом сказала Катя.

И Миша, как эхо, повторил вслед за ней:

— Подарки!..

А папа уже возился с замком своего туго набитого портфеля.

— Вот еще незадача! — говорил он сердито. — Сперва закрываться не хотел, а теперь не открывается. Прямо беда с ним.

— Постой, папочка, — сказал Миша. — Там как раз под замком у тебя что-нибудь неровное лежит. Дай-ка я!

Он в одно мгновение притащил свою линейку, подсунул ее сбоку под крышку портфеля, и замок, щелкнув, открылся.

— Ай да Мишук! — сказала мама.

Миша гордо улыбнулся:

— Я всегда так делаю, когда у меня портфель очень набит.

— Молодчина! — сказал папа и достал из портфеля какой-то увесистый кулек. На глянцевитой бумаге пестрели флажки, воздушные шары и еще какие-то рисунки… — Это так — конфеты, — сказал папа. — Я купил каждого сорта по двести граммов, а набралось вон сколько.

Миша взял пакет, взвесил его на руке и с удовлетворением сказал:

— Много!

Катя сунула руку в кулек и наудачу вытащила несколько конфет.

— Медовые, фруктовые, миндальные! — закричала она. — Папочка, ты очень хорошо выбрал.

— Одно только плохо, — сказала мама. — У меня в сумке лежит точно такой же пакет: каждого сорта по двести граммов.

— Ну ничего, — успокоила ее Катя. — Ведь это праздник. Не беда, когда на праздниках побольше конфет бывает.

— И по будням тоже не беда, — прибавил Миша.

Но папа немножко встревожился.

— А что, орехи ты тоже купила? — спросил он.

— Нет, орехов не покупала.

— Ну а я купил. — Папа выложил на стол еще один кулек. — А медовую коврижку?

— Никогда в жизни не покупаю.

— Ну а я купил.

— Да зачем же? Ты посмотри, каких бабушка пирогов напекла! Разве можно сравнить с твоей коврижкой?

Папа смущенно покачал головой:

— Н-да. Но все-таки ты неправа, Иринушка. Право же, коврижка довольно аппетитная.

— Очень даже! — подтвердил Миша.

— Ну вот… Вам, женщинам, она, может быть, и не по вкусу, а нам, мужчинам, нравится. — И папа тут же отломил для Миши порядочный кусок коврижки.

Миша с серьезным видом куснул разок-другой и сказал одобрительно:

— Вкусно! Попробуй и ты, Катя.

Катя попробовала и, к большому удовольствию папы, согласилась с обоими мужчинами:

— Правда, мамочка, коврижка — ничего себе, очень приличная!

— Вот видишь, Ириша, — сказал папа, — и женщины отчасти согласны со мной насчет коврижки. Ну, это все пока цветочки, ягодки — впереди. Только теперь мы дошли до самого главного. Начнем с бабушки. — И, запустив руку в портфель, он осторожно достал оттуда какую-то небольшую, завернутую в тонкую шелковистую бумагу вещицу. — Ну, что вы на это скажете, товарищи?

— Спасибо, голубчик, — сказала бабушка и бережно развернула пакет.

Все так и ахнули. В пакете был гребень — высокий, резной, с длинными зубьями, с блестящими камешками, вправленными в узорную роговую спинку.

Бабушка с недоумением посмотрела на папу:

— Как это тебе, Сереженька, в голову пришло?

Папа хитро усмехнулся:

— А, забыла, забыла!.. А вот я помню. Это, правда, давненько случилось. У тебя, мама, был точно такой гребень, а я его сломал. Неужели не помнишь? Мне в то время, пожалуй, лет тринадцать было. Очень ты тогда огорчилась, плакала даже, а я все уверял, что куплю тебе другой. Ну вот и купил! Понимаешь, зашел в комиссионный магазин и вдруг вижу — как раз такой гребень. Стой, — думаю, — лучше поздно, чем никогда. Ну что, точь-в-точь такой, правда?

Бабушка задумчиво вертела в руках гребень.

— Твоя правда, Сереженька, гребешок как раз такой, да вот я-то не такая. Для гребня ведь коса нужна, а у меня теперь что? Три волоска с половиной. — Она повернула к нему свою седую голову с маленьким тугим узелочком на затылке, крепко заколотым двумя шпильками. — Вот, полюбуйся!

И бабушка засмеялась своим добрым, каким-то рассыпчатым смехом.

Папа глядел на нее растерянно и даже виновато.

— А ты не огорчайся, Сереженька, — сказала бабушка. — Спасибо тебе и за подарок и за память, а коса у нас тут найдется. — И она воткнула гребень в густые, пышные волосы Ирины Павловны. — Что? Скажешь, не хорошо? Это тебе, Иринушка, от мужа и от свекровки. Носи на здоровье!

— Спасибо, — сказала Ирина Павловна. — Правда, такие гребни уже не носят… Но что и говорить, вещь красивая.

Папа задумчиво смотрел то на бабушку, то на маму.

— Красивая-то красивая, — сказал он, — но ведь я тебе, Ириша, другой подарок припас.

Он развернул довольно большой, туго свернутый пакет, и все увидели брезентовый рюкзак со множеством карманов, ремней и металлических пряжек.

— Нет, ты посмотри, посмотри, — с увлечением говорил папа, — как устроено удобно! Вот только этот ремень распустить, и можно сбросить мешок с плеча, ничего в нем даже не шелохнув. А карманов сколько, отделений… Великолепный рюкзак!

Мама смотрела на папу очень серьезно и кивала головой. Но глаза у нее чуть-чуть прищурились и губы легонько вздрагивали, как будто ей хотелось улыбнуться.

Но тут в дело вмешалась бабушка.

— Что и говорить, мешок хороший, — сказала она, покачивая головой, — только вот не пойму, зачем он Иринушке.

Папа удивился:

— Как это — зачем? Ну, а, скажем, за покупками ходить?

— Да вот ты сегодня сам в стольких магазинах был — видел ты кого-нибудь с таким мешком?

Папа задумался.

— Нет, кажется, не видел, — признался он. — Женщины все больше почему-то ходят с такими сумками кожаными… ну, как тебе объяснить? Небольшая сравнительно сумка, с двумя плетеными ручками…

— А ты не объясняй, — остановила его мама. — Я сама с такой сумкой хожу. Очень удобно и даже красиво.

Но папа не сдавался:

— Нет, товарищи, вы как-то не оценили. Ну посмотрите сами, какой здесь прекрасный карман для бинокля. Ведь в ваших сумках таких нет…

— Да куда она пойдет с биноклем? — не сдавалась бабушка.

— Ну в театр, например…

— В театр — с таким мешком за спиной? Да ты что, батенька, всерьез?

Тут уж и мама не выдержала. Она села на стул и расхохоталась. Глядя на нее, засмеялся и папа.

— Ну что, что? — говорил он. — Значит, и тебе совсем не нравится мой мешок?

— Нет, нравится, — сказала мама. — Я даже знаю уже, что я с ним сделаю. Но ты сначала покажи, что еще принес.