В. Маяковский в воспоминаниях современников - Коллектив авторов - Страница 79

Вот примеры, записанные тогда же:

Фис–гармония – собрание Фистов.

Соф–около – попутчик.

Ф–или–н – сомнительный Фист.

Ф–рак – отступник.

Фи–миам – ерунда.

Фис–пташка – ласкательное.

Га–физ – гадкая физиономия.

Ф–рукт – руководитель Фистов.

Ан–фиски – антифисты.

Тиф – тип.

Фис-тон – правила фистовского тона.

Со–фисты – соревнующиеся.

До–фин – кандидат.

Физика – учение фистов.

Ф–ура–ж – выражение одобрения.

Фишки – деньги.

Фихте – всякий фистовский философ.

8

Маяковский не только читал чужие стихи – он переделывал, нарочно перевирал их. Он непрерывно орудовал стихами – именно чужими, не своими. Себя он почти никогда не цитировал. Свои стихи он бормотал и читал отрывками, когда сочинял их; или же торжественно декламировал только что написанные.

Когда бы мы ни раскладывали пасьянс, он патетически произносил:

Этот смуглый пасиянец.

Золотой загар плеча.

Вертинского он пел так:

Еловый негр вам подает манто.

Куда ушел ваш кисайчонок Ли?

("Лиловый негр")

Строку Пушкина:

Незримый хранитель могу чемодан

("Песнь о вещем Олеге")

(вместо: могущему дан).

А. К. Толстого:

Шибанов молчал из пронзенной ноги.

("Василий Шибанов")

Пастернака:

И пахнет сырой грезедой резедонт

("Сестра моя – жизнь")

(вместо: резедой горизонт).

Кирсанова встречал словами:

Поцелуй бойца

Семена

в моложавый хвост

(вместо: моложавый ус в поэме "Моя именинная")

9

Если он слышал или появлялись в печати какие-нибудь хорошие новые стихи, он немедленно запоминал их, читал сто раз всем, радовался, хвалил, приводил этого поэта домой, заставлял его читать, требовал, чтобы мы слушали.

Так было с "Мотэле" Уткина. Маяковский услышал его впервые на вечере во Вхутемасе. Пришел домой возбужденный и не успокоился до тех пор, пока и мы его не узнали.

Так было с "Гренадой" Светлова, с ранними стихами Сельвинского, со стихами Маршака для детей.

Светловскую "Гренаду" он читал дома и на улице, пел, козырял ею на выступлениях, хвастал больше, чем если бы сам написал ее!

Очень нравилась ему "Пирушка" Светлова.

Из стихотворения "В разведке" он особенно часто читал строчки:

. . . . . . . . . . . .

И спросил он:

"А по–русски

Как Меркурия зовут?"

Он сурово ждал ответа.

И ушла за облака

Иностранная планета,

Испугавшись мужика.

Он любил стихи Незнамова, просил его: "Почитайте, Петенька, "Хорошо на улице!" – и ласково встречал Петра Васильевича его строчками:

без пяти минут метис,

скажите, пожалуйста!..

(Малиновый товарищ")

Часто читали вслух "Именинную" Кирсанова. За утренний завтрак Маяковский садился, напевая:

и яичницы ромашка на сковороде.

В хорошем настроении он бодро пел кирсановское:

Фридрих Великий,

подводная лодка,

пуля дум–дум,

цеппелин...

Унтер–ден–Линден,

пружинной походкой

полк

оставляет

Берлин

("Германия")

Очень нравились ему строки поэта–комсомольца Бориса Веревкина:

И граждане и гражданки,

в том не видя воровства,

превращают елки в палки

в честь Христова рождества.

Он декламировал их на своих выступлениях и дома, для собственного удовольствия.

Одно время часто читал Сельвинского "Мотька–Малхамовес", "Цыганский вальс на гитаре", "Цыганские вариации".

Из стихотворения "Вор":

А у меня, понимаешь ты, шанец жить...

И

Нну–ну, умирать, так будем умирать –

В компании–таки да веселее.

Из "Улялаезгдины" пел, как песню, акцентируя точно по Сельвинскому:

Ехали казаки, ды ехали казаки.

Ды ехали казааки, чубы па губам.

Ехали казаки ды на башке папахи,

Ды на башке папахи через Дон на Кубань.

Часто цитировал строчки Вольпина:

– Поэтому, как говорил Жан–Жак Руссель,

Заворачивай истории карусель.

– Не Руссель, товарищ, а Руссо.

– В таком случае, не карусель, а колесо.

("Королева ошиблась")

У Маяковского записана парафраза стихов Уткина, очевидно подошедших ему под настроение:

Кружит, вьется ветер старый.

Он влюблен, готов.

Он играет на гитаре

Телеграфных проводов *.

{* У И. Уткина есть строфа в стихотворении "Ветер":

Я опутал шею шарфом,

Вышел ... Он уже готов!

Он настраивает арфу

Телеграфных проводов...

(Прим. Л. Ю. Брик.)}

Как-то, кажется, в 1926 году, Маяковский пришел домой и сказал, что на завтра позвал Маршака обедать. Черт знает, что делают с ним эти старые девы! Человек в ужасном состоянии!

Учительницы изводили тогда Маршака тем, что он "недостаточно педагогичен".

Гостей Маяковский приглашал:

Приходи к нам, тетя лошадь,

Нашу детку покачать.

Если собеседник мямлил:

Раскрывает рыбка рот,

А не слышно, что поет.

("Сказка о глупом мышонке")

Очень нравилось ему:

По проволоке дама

Идет, как телеграмма.

("Цирк")

Провожая девушку домой, он говорил стихами Веры Инбер:

И девочку Дороти,

Лучшую в городе,

Он провожает домой.

("О мальчике с веснушками")

Про ребенка, которого давно не видел:

Все растет на свете –

Выросли и дети.

Когда у кого-нибудь болела нога:

Ноги – это гадость,

Если много ног.

("Сороконожки")

Про собаку:

Уши висели, как замшевые,

И каждое весило фунт.

("Сеттер Джек")

За вином:

Протяните губы те

(Вот вино Абрау).

Что ж вы не пригубите,

"Meine liebe Frau?"

("Европейский конфликт")

Перед воскресеньем: