Музыка двух сердец (сборник) - Северская Мария - Страница 4

– О любви, – раздельно, отчетливо проговорила Сашка. – Вернее, о конце любви. О безысходности и одиночестве.

– Хо-хо, – изрек Штирлиц. – А Санек-то у нас, оказывается, романтик.

– Ты что, Завьялова, влюбилась, что ли? Неспроста тебе кругом любовь мерещится, – кинула кто-то из девчонок.

– Да что она вообще о любви может знать! – подала голос новая подруга Пуховой Надя Истомина, с которой Сашка училась с первого класса и тоже когда-то пыталась подружиться.

– Она у нас теоретик, – это уже Игорь. Улыбается широко, словно пошутил удачней некуда и теперь ждет, что шутка вот-вот пойдет по рядам.

– Зато ты у нас практик, – повернувшись, бросила ему в лицо Сашка, и класс послушно, словно по мановению палочки волшебника, взорвался смехом. Сидящая рядом с Шороховым Пухова залилась краской.

Сашке стало противно, хотелось изо всех сил пнуть Гарика, но губы кривились в ухмылке.

«Вот что значит условный рефлекс, – пронеслось в голове, – не хочешь, а ржешь».

– Тихо, – повысила голос Анна Леонидовна, и Сашка только тут осознала, что рука учительницы до сих пор лежит на ее – Сашкином – плече. – Александра абсолютно права. Это стихотворение о любви.

Литераторша говорила что-то еще, но Сашка ее слов уже не слышала. Перед глазами словно пелена повисла, в ушах звенело.

«Я для них только клоун. Для Гарика, для Штирлица, для Пуховой этой дурацкой. Для всех, – думала она. – И что бы я ни говорила, реакция всегда будет одна и та же – смех».

Во рту сделалось кисло, и Сашка почувствовала, как где-то в горле зарождаются слезы. Она прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.

– Эй, Санек, ты живой? – толкнул ее в плечо сидящий рядом Штирлиц.

– Отвали, – шепотом рявкнула девушка. – Не видишь, медитирую.

Литература была по расписанию последней, и когда прозвенел звонок, ребята быстро побросали учебники в сумки и один за другим покинули класс. Сашка замешкалась. Она специально как можно дольше укладывала книги в рюкзак, делая вид, что спешить ей некуда.

В кабинет просунулась голова вроде бы уже убежавшего Штирлица.

– Санек, ты чего копаешься? Ждать тебя или не ждать? – произнес он.

– Не надо, – бросила Сашка, голова Штирлица снова покинула класс.

Девушка несколько секунд постояла над собранным рюкзаком, нервно кусая губу, затем решительным движением выдернула из него черную кожаную тетрадь и направилась к преподавательскому столу, за которым, уткнувшись в классный журнал 10-го «А», сидела Анна Леонидовна.

Сашка встала перед столом, и учительница подняла глаза.

– Ты что-то хотела спросить, Саша? – удивилась она.

– Да. У меня к вам просьба. – Девушка замялась. – Вернее, вопрос. Не могли бы вы почитать и высказать свое мнение? – Она протянула учительнице тетрадь, та взяла ее в руки, открыла и тут же снова подняла глаза на Сашку.

– Конечно, Саш, с удовольствием. И спасибо за доверие. – Анна Леонидовна смотрела на девушку серьезно, словно ждала, что еще та скажет, но Сашка лишь улыбнулась и кивнула.

На улице было холодно. От мороза щипало щеки. Сашка подняла повыше воротник куртки, затянула шарф и завязала под подбородком уши смешной меховой шапки.

Она заходила в магазин – мама попросила купить хлеба, когда в ее плечо впечатался метко запущенный кем-то снежок. Сашка оглянулась и увидела невдалеке смеющегося Штирлица.

В два прыжка девушка подлетела к нему и повалила в сугроб. Штирлиц потянул ее за собой, и уже через минуту они вместе барахтались в снегу. Отдышавшись и отсмеявшись, оба вытряхнули из шапок и шарфов набившийся туда снег.

– Ты чего у литераторши задержалась? – спросил Ванька.

– Да так. Про сочинение спросила, – соврала Сашка. – А ты чего так долго шел?

– С Гариком языками зацепились. Они с Аленой завтра на ВДНХ собираются, там выставка какая-то интересная намечается. С собой звали. Пойдем?

Сашка пожала плечами. С одной стороны, наблюдать, как милуются Гарик и Алена, не хотелось. С другой – завтра суббота. Выходной. Глупо проводить его дома, тем более погода отличная, давно такой не было. Да и с друзьями надо пообщаться, не вечно же теперь от них бегать, еще подумают, что она на них обижена.– Я утром решу, ладно? – произнесла она.

Утро выдалось восхитительным. Солнце разбрасывало блики по снегу, со вчерашнего дня заметно потеплело, ртуть на градуснике застыла на отметке «–5 °C». Отличная погода – не слякоть и не так уж холодно.

За завтраком Сашка поняла, что усидеть дома выше ее сил. И словно в ответ на ее мысли раздался звонок телефона.

– Ну что? – осведомился Штирлиц.

– Где и во сколько встречаемся? – вопросом на вопрос ответила Сашка.

– Через час у твоего подъезда. Я зайду за тобой. Успеешь собраться?

– Конечно! – фыркнула девушка. Чего там собираться! Только переодеться из домашнего в уличное.

Она была готова задолго до прихода Вани и прохаживалась по квартире, то и дело поглядывая на часы. Когда стрелки вплотную подобрались к назначенному времени, Сашка стремглав понеслась в комнату – взять деньги, подаренные родственниками на день рождения. В конце концов, это ВДНХ, там куча магазинов. Она погуляет с ребятами, а потом пробежится, поищет себе платье. Купит самое шикарное, денег должно хватить, и затмит на балу всех, даже Пухову.

Штирлиц зашел за Сашкой вовремя, и они вместе отправились на встречу с ребятами.

На территории ВДНХ было полно народу. Многие, как поняла Сашка, шли на ту самую выставку. Большой стенд рядом с входом гласил: «Выставка пушного звероводства».

– Это туда мы идем? – удивилась Сашка.

– Ага. Там такие зверушки милые, – ответила Алена. – Я была с подругой в прошлом году.

Зверушки и правда милые. Лисы, еноты, норки, хорьки, соболи, куницы, песцы, запертые в тесные клетки и глядящие оттуда на толпу огромными испуганными глазами.

Ребята вместе с другими любопытствующими переходили от одной клетки к другой. Алена восторженно ахала, смеялась, тянула Игоря за рукав, а Сашкино сердце обливалось кровью, и впервые за последние четыре месяца причиной тому был отнюдь не Шорохов.

Затормозив у очередной клетки, Пухова указала пальцем на ее обитателя.

– Смотрите, нутрия! Я их раньше только на картинках видела. Какой у нее противный хвост!

Сашка встретилась взглядом с глазами большой крысы, и ей показалось, что нутрия прекрасно знает, что ее ждет в недалеком будущем. На душе сделалось совсем гадко.

– Пойдем посмотрим еще вон ту смешную лисичку, – раздался над Сашкиным ухом радостный голос Пуховой.

Сашка подняла на нее глаза.

– Объясни мне, чему ты радуешься? Все эти милые, смешные животные – чьи-то будущие шапки и шубы. Их совсем скоро убьют ради шкурок. Знаешь, сколько норок уходит на одну шубу для такой, как ты? – зло произнесла она, указав пальцем на коротенькую Аленину шубку.

– Животных, которые представлены на этой выставке, никто убивать не собирается. Во всяком случае, в зверосовхозы вернутся единицы из них. Всех остальных раскупят частные предприниматели, – это сказала женщина, стоящая рядом с клеткой с нутрией.

– Отлично! – процедила Сашка. – А что с ними станет у частных предпринимателей, вы не знаете? Давайте подумаем, может, их отпустят на волю? Нет! Либо на разведение пустят, либо на те же шкурки. Некоторых вот еще и на мясо, – она кивком указала на прислушивающуюся к их разговору нутрию. – Перспективы самые радужные.

– Санек, ты с ума сошла. – Штирлиц оттащил ее в сторону. – Что на тебя нашло? Все носят шубы и шапки, все едят мясо. Коровы и свиньи, между прочим, тоже живые.

– Я больше не буду. – Сашка вырвала свою руку из цепкой хватки друга.

– Что не будешь? – не понял тот.

– Мясо есть. И шапку носить. – Она пихнула в его руки свой ушастый головной убор, развернулась и понеслась к выходу.

– Это же искусственный мех! – заорал ей в спину Штирлиц. – Вот дура! – Но этого она уже не слышала.

Сашка бродила по магазинам, но мысли ее были заняты не нарядами. Даже примерка платья – такого, какое она хотела, – не принесла радости. Перед глазами стояли ряды унылых металлических клеток.