Семейство кошачьих (СИ) - Виноградова Ольга - Страница 15

      На небольшой кухоньке пили кофе из белых чашек необычной треугольной формы двое: моя подруга и сборная мясная солянка из девичьих мечтаний. Увидев меня, подруга встала с улыбкой, но заметив недовольную сморщенную в преддверии слез морду лица села обратно.

      - Удачно поговорили? - неуверенно спросила она.

      - Да. А вот с тобой я месяц разговаривать не буду!

      - Три недели, - предложила свою цену Ира.

      - Две и это мое последнее слово!

      - Договорились!

      Парень смотрел на нас непонимающим взглядом. Откуда ему знать, что мы всегда ссорились и мирились строго по расписанию? Зачем ругаться, а потом мучаться угрызениями совести, сомневаться кто должен сделать первый шаг к примирению и думать, а примут ли его или отвергнут предложенный кусочек сердца в красной шуршащей фольге. Проще сразу решить, когда закончится тайм-аут и отношения возобновятся. Не помню уже кто дал такой совет, но человек точно был умный, а гении, как известно, не без чудинки...

      Обещание я выполнила: не проронила ни слова, даже на электронные письма не отвечала. Кошку с подросшими котятами и ту вручила молча. Также молча забрала двоих помеченных мерзавцев, тут же вцепившихся острыми зубками в мою руку. Зачем два? А чтобы Котову ни одного не досталось! Таким, как он, общество защиты животных должно запретить держать домашних любимцев! Ну а пока такого запрета нет я не позволю всяким экспериментаторам от психиатрии использовать в своих целях живых существ. Он на мне достаточно потренировался, моральный убийца в белом халате!

      Откровенно говоря, я задалась целью отомстить Котову. Придя домой вечером, выплакалась, прооралась, прочитала три романа из разряда сентиментальной литературы со слезодавительным концом, снова проплакалась, забылась тревожным сном под утро, а проснулась с единственной мысль: Петру необходимо кое-что уяснить из раздела профессиональной этики. Я не давала разрешения себя исследовать и тем более лечить...

      Хотя методику лечения наизусть выучила и как бы не были противны советы доктора Франкенштэйна, я последовала им всем. Одна. Без помощи, восторженных свидетелей и аплодисментов в конце. Раз профессионал сказал, что я не умру, значит, не умру. И, представьте себе, не умерла!

      Нет, фобии никуда не пропали, но по чуть-чуть я стала их брать под контроль. К концу второй недели, план полностью созрел в моей бредовой голове: нанесу удар по самому дорогому... Нет, по, хм... дать железным сапогу не получится, но есть другое сосредоточие мужского достоинства...

      Следующую неделю я следила за паркингом. Узнала в какое время Котов покидает здание, где расположены камеры видеонаблюдения и когда меньше всего народа на стоянке. Приобрела черную водолазку, черную же мешковатую куртку, штаны, бросовые распродажные черные кроссовки и лыжную шапочку с прорезями для глаз. И бейсбольную биту. Ира критиковать не стала, наоборот, она согласилась постоять на стреме в тот момент, когда я буду крушить железного коня товарища Котова... Но... В день и час икс я просто не смогла этого сделать. Эх, где бы добыть горшочек смелости... Плюнув себе под ноги, я удалилась, окончательно распрощавшись с прошлым.

      Правда, оно на через день заявилось ко мне работу. В весьма скверном настроении, надо заметить.

      - Кошкина! - на весь опен-спэйс заорал Петр.

      Я выглянула из-за монитора и потрясенно воззрилась на него. С чего это айсберг, устав ждать Титаник в условленном месте, отправился дрейфовать? И что ему надо от моей утлой лодчонки?!

      - Совесть есть? - мужчина грохнул кулаками по моему столу.

      - Тебе на нее право собственности, заверенное у нотариуса предъявить или достаточно честного слова? - я на метр отъехала на стуле. По-моему у доктора выдалась трудная неделя общения с пациентами.

      - Не притворяйся, что не понимаешь! - рявкнул мужчина.

      - Но... - я действительно не понимала.

      Не дав завершить фразу Петр вытащил меня из кресла и на глазах изумленных коллег потащил по коридору к выходу. На ходу он яростно бормотал:

      - Я дал тебе четырнадцать дней. Ровно четырнадцать дней, чтобы ты пережила все обиды и явилась ко мне поставить окончательную точку в наших отношениях... - ооо, а разве мы остановились на многоточии? - Я ждал тебя в позапрошлую пятницу, но ты не пришла. Цветы завяли, конфеты заветрились, а чертов борщ, который я припер на работу скис! Почему? - он вытащил меня из лифта на нулевом этаже и повел знакомой дороге к месту парковки его автомобиля. - Я бы понял пощечину, расцарапанное лицо, сброшенные на пол предметы со стола, но объясни мне, зачем ты испортила мою машину?!!! - Котов был вне себя от гнева. Он отошел в сторону и моим глазам предстал...

      Да, у кого-то явно больше фантазии, чем у меня. Я всего лишь планировала лобовое стекло разбить, а неизвестный явно художественным вкусом обладает!

      Морда машины была перекрашена в ярко рыжий цвет с белыми полосами. На решетке радиатора неизвестный нарисовал хитрую кошачью рожу, к фарам приделал бумажные ресницы. Колеса стали похожи на поджатые лапы в белых носочках, а к багажнику крепился роскошный пушистый хвост. На заднем стекле белела надпись "Котовозка".

      Согласна, есть от чего придти в ярость! Но не мне. Через пять минут я наконец перестала смеяться и смогла выдавить из себя:

      - Это не я!

      - Не отрицай, я знаю, что ты за мной следила! - рявкнул Петр. - Между прочим, это, - он указал на рыжую морду, - отмыть нельзя!

      Оп-па, меня засекли. Впрочем, скрывать нечего, ибо я чиста перед законом, Котовым и чувством художественного вкуса. Сотворить подобную безвкусицу у меня бы рука не поднялась. Я все-таки дизайнер, а не мастер по оригинальной росписи автомобилей.

      - Да, следила и что? Диверсию все равно не я совершила. Слушай, а может так и оставишь? Смотрится вполне... креативно, - подобрала подходящий эпитет.

      - Издеваешься?! - выдохнул Котов.

      - Естественно! Радуюсь торжеству справедливости! - я широко-широко искренне улыбнулась.

      - Маша, в последний раз спрашиваю, ты это сделала?

      - В последний раз отвечаю - нет! - сложила на груди руки и посмотрела на него с вызовом.

      - Маша...

      - Это я сделала... - мы обернулись. К колонне жалась Ира и комкала в руках платочек.

      - Зачем?! - в один голос завопили мы с Котовым.

      - А потому что он был не прав, а от твоей биты сработала бы сигнализация, а отомстить надо, вот я и, а еще мы с Костей из-за него поругались, вот я и... - она махнула рукой.

      - Биты?! - уставил на меня Петр.

      - Ну... - его взгляд смутил меня. - Я хотела стекла в твоей машине разбить, - виновата поджала губы и опустила глаза. - А что ты там про борщ говорил?

      Он ведь говорил. Еще цветы и конфеты упоминал. И про две недели твердил... Мужчина опустил голову, потер ладонями лицо, пробормотал неизвестную науке фразу себе под нос.

      - Маш, когда меня попросили понаблюдать за одной девушкой и подумать, смогу ли я ей помочь, то даже не предполагал, что своим согласием подпишу себе смертный приговор с предварительными пытками. В тот день, я следил за тобой у твоего дома, ты вошла в подъезд, и я собрался ехать, но мне позвонили. Разговор был долгий, а после на дорогу мне под колеса выбежала сумасшедшая в тапках и с кошкой на руках. Знаешь, не планировал я как-то с тобой знакомиться, но раз уж получилось, то решил провести несколько тестов. А дальше все покатилось по наклонной...

      Я люблю все необычное, а ты самое необычное, что встретилось в моей жизни и я совсем забыл о просьбе, с которой началось наше знакомство. Мне напомнили, и правда так и так вылезла бы наружу, а отступать было уже поздно. Нормальная реакция на ложь - обида. Тебе нужно было время понять меня и простить. Я дал тебе две недели. Достаточно, чтобы остыть и мало, чтобы забыть. Дальше следовал хорошо разыгранный конфликт, взвинчивание эмоций до потолка и бурное примирение, но ты не пришла...