Дела сердечные - Макклеллан Тьерни - Страница 3

Не помогло.

В записке не говорилось, когда именно Труди покинула офис, так что неизвестно, сколько он простоял бесхозным. Сама я отсутствовала больше двух часов, а Труди запросто могла слинять сразу после моего ухода. С нее станется.

Кроме гнусной писульки дорогой коллеги, никаких сообщений у меня на столе не было. Либо никто из моих клиентов не звонил, либо некому было принять их звонки.

Я вдруг так разозлилась, что даже руки затряслись. Скомкала записку и в сердцах швырнула в мусорную корзину. Гнев настолько застил мне глаза, что я не заметила, как вошла Барби Ландерган. Вероятно, физиономия моя зеркально отражала внутреннее состояние, ибо Барби сочувственно поинтересовалась:

— Неужто Дерьмуди стибрила у тебя очередного клиента?

Столь нежно Барби величала Труди Дермот. Вообще говоря, Барби звезд с неба не хватает — однажды она спросила у меня, сколько четвертей в футбольном матче, — но в данном случае проявила незаурядные творческие способности. Пару раз Барби даже достало нахальства назвать Труди Дерьмуди прямо в лицо. И оба раза Труди, как ни странно, сделала вид, будто ничего не слышала. Очевидно, тоже порой страдает тугоухостью.

Не будучи семи пядей во лбу, Барби раскусила милую Труди гораздо раньше, чем я. По сути, она прониклась к ней неприязнью, едва Труди переступила порог нашей конторы.

Поначалу Барби уверяла, что недолюбливает Труди из-за того, что та малюет сердечко в конце своей росписи. Я отнеслась к ее заявлению с недоверием, поскольку истинная причина лежала на поверхности. По той же самой причине Барби и со мной порой бывала груба, особенно если поблизости возникал приличный мужчинка.

В тот день, когда Барби стукнуло тридцать девять, она вышла на Большую Охоту за Мужчинами. Это значило, что всех привлекательных особ женского пола старше двадцати лет в радиусе пяти миль Барби считала соперницами. И горе тем, кто перейдет ей дорогу!

Так что не надо быть частным детективом, чтобы смекнуть, почему Барби невзлюбила дамочку с внешностью Фарры Фосетт. Но после того как Труди проработала у нас неделю, у Барби появилось еще больше оснований ее ненавидеть.

Дело в том, что в день своего тридцатидевятилетия Барби объявила, мол, не пройдет и года, как она станет женой состоятельного человека, и до прихода Труди в агентство казалось, что Барби у цели. Чуть ли не в одночасье она вдруг сменила имидж: строгие костюмы уступили место обтягивающим, декольтированным платьицам, удобные штиблеты без каблука — высоченным шпилькам, а сама Барби из брюнетки превратилась в платиновую блондинку. Но и это не все: голос ее теперь звучал так, будто у нее тяжелейшая астма; макияж она накладывала, видать, лопатой, а душилась до того ядрено, что я искренне удивлялась, почему за ее машиной не вьется пчелиный рой.

Что и говорить, забавно было наблюдать столь стремительное перевоплощение, но стало еще забавнее, когда это сработало. К тому дню, когда Труди подписала контракт с агентством "Кв. футы", Барби встречалась одновременно с двумя богачами — Сэмюелем Уитни, владельцем строительной фирмы, и Мэйсоном Вандервером, владельцем инженерной корпорации. Про себя я окрестила эту парочку "Эс и Эм".

Барби все никак не могла определиться с выбором, кто из претендентов более выгодная добыча, — иначе говоря, у кого больше денежек, — когда Труди задушила ее надежды на корню. Как? Да очень просто: рассказала Сэмюелю про Мэйсона, а Мэйсону про Сэмюеля.

По словам Труди, она, бедняжка, понятия не имела, что Барби сама не поведала об этом своим ухажерам. Иначе, дескать, в жизни бы такого не ляпнула. Но лично я сомневаюсь. Со своими откровениями Труди выступила на следующий день после того, как Барби впервые обозвала ее Дерьмуди.

Помню, как победно блеснули наивные голубые глаза, когда оба кавалера позвонили Барби на работу и порвали с ней. Впрочем, доносчица настаивала, что Барби сама виновата. Мол, трудно поверить, что она не была полностью откровенна со своими ухажерами, ведь всем известно, что хорошие отношения строятся на доверии. Труди не однажды повторила это в присутствии Барби, и всякий раз не упускала случая в красках расписать, какие замечательные отношения у нее самой с мужем Дереком. Если верить Труди, их с Дереком брак заключен на небесах, ибо они всегда были абсолютно искренни друг с другом. "У нас с Дереком особая близость, не многие супружеские пары могут этим похвастаться", — сообщила Труди всем сотрудникам агентства. Причем раз десять.

Барби же сообщила всем коллегам, что с удовольствием устроила бы Труди особую близость с раскаленной кочергой.

Однако, судя по всему, насчет мужа Труди не врала. С того самого дня, как она пришла к нам работать, Дерек исправно присылал ей цветы по вторникам. Каждую неделю!

Прибытие букета трудно было не заметить, поскольку Труди тут же радостно взвизгивала: "О, мой Дерек! Он такой душка! Так меня балует!" И остаток дня расхаживала по офису с видом августейшей особы, гордо вздернув нос.

Барби не раз пыталась поставить ей подножку. Но тщетно. О чем я сейчас от всей души пожалела.

— Ты очень догадлива, — ответила я, прожигая взглядом дырки в скомканной записке, валявшейся в корзине. — Труди увела у меня клиента, и, когда вернется, я ей ноги переломаю.

Не то чтобы я сказала это всерьез — скорее образно выражаясь, но Барби, видимо, приняла мои слова за чистую монету, поскольку посмотрела на меня с явной надеждой.

— Я имела в виду, что вправлю ей мозги.

Барби разочарованно вздохнула. Словно в мечтах уже видела Труди с переломанными конечностями.

Время шло, и я ловила себя на мысли, что и впрямь мечтаю как следует вздуть пронырливую Труди. Даже репетировала речь, которой встречу ее, едва переступит порог. А еще прокручивала в голове, что скажу Джарвису — в присутствии Труди, разумеется. Как эта мерзавка, едва ее покинуло "вдохновение", оставила офис без присмотра.

Увы, воплощению моих мечтаний помешала крохотная неувязочка. Труди так и не вернулась.

Глава 2

Звонки начались около двух часов. Точнее, около двух начали названивать Труди. Других агентов, разумеется, спрашивали и раньше.

По сути, телефон регулярно подавал голос с того момента, как я вернулась в контору. Поскольку дежурной по офису была я, в мои обязанности входило отвечать на зов этого чуда техники. К двум часам я приняла как минимум по одному сообщению для каждого из сотрудников агентства, за исключением Барби. Для нее я никаких сообщений не принимала по очевидной причине — Барби сидела рядом. И если спрашивали ее, мне достаточно было лишь переключить звонок на ее телефон.

Пару раз даже позвонили лично мне. Супруги Коновер — молодожены лет тридцати с небольшим, которым я уже несколько недель помогала подыскать жилье, — выразили желание посмотреть тот самый дом, который Труди упомянула в своей записке, — на Саратоге. Я условилась о встрече на следующее утро, в десять. Исходя из того, разумеется, что Труди еще не продала особняк.

Кроме того, я договорилась о встрече, чтобы показать один из моих объектов. Дом на Эшвуд-драйв тоже довольно долго пустовал, но совсем по другой причине: нынешняя его владелица, дама годков девяноста, а то и с гаком, переехала в дом престарелых, и теперь ее дети занялись продажей особняка.

По словам звонившего, некоего мистера Ирвинга Рикля, он проезжал мимо дома на Эшвуд, увидел на табличке мой номер телефона и загорелся желанием взглянуть на дом изнутри. Вероятно, не настолько сильно загорелся, ибо, когда я предложила показать дом прямо сейчас, он отказался:

— Завтра вечером было бы удобнее. Что, если мы встретимся в семь прямо там? Я сразу после работы и подъеду.

По телефону Ирвинг навевал ассоциаций с Доном Джонсоном — помните, элегантный красавчик из полицейского сериала? Я живо представила себе будущего клиента в униформе шерифа, возможно даже с пушкой в кармане.