Михаил Ульянов - Марков Сергей Николаевич - Страница 73

— Мне мучительно смотреть свои фильмы…

— Почему?! Тут недавно «Ворошиловского стрелка» посмотрел — гениально!

— Спасибо, но ты же знаешь, что не люблю я этих громких слов. Да, спасибо Говорухину… Кстати, название несколько раз менялось: сперва «Женщина по средам», потом «Сицилианская защита» и, наконец, «Ворошиловский стрелок». Горько-ироничное и поистине снайперское попадание в цель: здесь и возраст героя, и его биография, и его одиночество, и бессилие что-либо в этой жизни изменить… Это вообще большая тема — трагедия наших стариков. Переживших тридцать седьмой год, «сороковые-роковые», послевоенную разруху, перестройку. Всю жизнь их обманывали. Вели к «великим целям», которые на поверку оказывались миражами. Никогда они не жили в покое, с уверенностью в завтрашнем дне. Смотришь за границей: старики и старушки, американские, английские, немецкие, японские, выходят на пенсию — и только как бы начинают жить, радоваться жизни, путешествовать по всему миру с такими вот фотоаппаратами… А наши старики? Прожив тяжелейшую жизнь, они остались один на один со своими бедами, нездоровьем, незащищённостью. Опять надо с кем-то бороться, чего-то добиваться, что-то кому-то доказывать. И всё это проходит через немолодое уже сердце. Когда ты уже не тот, что прежде, и силы на исходе.

— Но в «Стрелке» вы тот!

— Там разговор есть примечательный. Один из подонков, изнасиловавших внучку моего героя, спрашивает другого, который знал девушку: кто у неё отец? Да нет у неё отца, отвечает тот, она с дедом живёт. С дедом? Так в чём дело: плюнуть на этого деда — он и переломится! А дед не переломился. Пусть незаконным путем, но доказал, что с ним нельзя обращаться как с ничтожеством, нельзя помыкать им. Фильмы «Сочинение ко Дню Победы», «Ворошиловский стрелок» сделаны с любовью и сочувствием к обыкновенному человеку, уже пожилому. И знаешь, для меня неожиданностью стала полярность позиций, занятых по отношению к фильмам теми же пенсионерами, ветеранами войны. Одни понимают героев, пусть даже и не оправдывают. Кто-то из пенсионеров написал, что даже не смог досмотреть картину до конца — так грустно стало. А другие возмущались: к чему вы призываете? К терроризму? К вооружённому отпору? К суду Линча?!. И яростно нападали, притом почему-то на актёров… Не берусь судить, правильно поступил герой «Ворошиловского стрелка» или нет, — боюсь представить себя на его месте. Но то, что справедливости у нас трудно добиться и что государство не в силах защитить ни каждого из нас, ни всех вместе, мы видим. Ходят по улицам нелюди или полулюди с единственной энергией потребления — всё равно чего: денег, выпивки, наркотиков, пищи, женщин… На вот, почитай, письмо я получил:

«…Как и многие мои современники, я часто размышляю о том, что происходит в нашей жизни, и всё более склоняюсь к выводу, что мы переживаем период жесточайшей смуты и упадка, который очень точно определил учёный-этнограф Лев Гумилёв, как время резкого падения уровня пассионарности этноса и преобладания разгула в нём субпассионариев, людей эгоистичных, движимых инстинктами и низменными страстями; время забвения традиций, всеобщей розни, почти полного отсутствия жертвенности и радения за интересы общества. Эгоизм, близорукий, но неудержимый, становится основным стимулом поведения верхушки общества, а жизнь подавляющего большинства народа сводится к прозябанию, унылой, бессмысленной борьбе за выживание».

— Серьёзное письмо.

— Мне со «Стрелком» тогда предложили принять участие в Неделе российских фильмов в Новосибирске. Дожили: в России — Неделя российских фильмов!..

…Когда Ульянова не станет, актёр Александр Пороховщиков вспомнит, как во время съёмок «Ворошиловского стрелка» в Калуге Ульянов сидел вечером на лавочке, зажав лицо рукой, и плакал. «Я видел плачущим самого Ульянова! Отчаянно плакал, как ребёнок, он вообще дитя был, открытый, нежный, ранимый… Я подошёл, присел с краю на лавочке, думал, боль какая. „Что с вами, Михаил Александрович?“ — „Спасибо Славе Говорухину, он этой ролью мне глоток воздуха ещё дал. Стою, Сашенька, как перед пропастью, шаг — и полетел куда-то…“»

…Вспоминает дочь Елена:

«„Ворошиловский стрелок“ — это был фильм про отца. Тогда вся пресса, а писали, спорили очень много, поделилась на два лагеря. Одни были в восторге от того, что наконец-то появился в кинематографе герой, способный ответить на творящийся вокруг беспредел. Другие обвиняли, притом беспощадно, просто линчевали за то, что он позволил себе устроить самосуд. А так как папа был человек мягкий, то второй лагерь своей беспощадной критикой перетянул, возымел действие. А отец всё воспринимал всерьёз и страшно переживал! Дошло до того, что стал даже оправдываться, отнекиваться. В конце концов заявил во всеуслышание, что сам он так ни в коем случае не поступил бы, а действовал бы по закону. Но я-то, знающая отца глубиннее, чем кто бы то ни был, уверена: поступил бы. Убил бы. За меня, а уж тем более за Лизку. Он ведь эмоциональный, яростный в своих эмоциях был человек. Как в беспредельной любви, в обожании, так и в ярости, неистовстве. Русский по-настоящему человек».

— …Спрашиваешь, пересматриваю ли свои картины? — вернулся к моему вопросу Ульянов. — Мучительно мне их смотреть, особенно старые. Сейчас я ни за что бы не играл так, как тогда. Меняется мир и меняется моё восприятие мира… Всё меняется. А наше дело — театр, кино — жестоко. Даже малая задержка для театра — это смерть. Поэтому так мало для него значит уход отдельных, пусть даже выдающихся актёров. Мавр сделал своё дело — мавр может уйти…

— В «Антикиллере» Егора Кончаловского вы просто потрясающе современно сыграли!

— Правда? Ну, там Егор больше…

— Настоящие бандиты восхищались, Михаил Александрович!

— Выдумываешь?..

…Когда Ульянова не станет, Михаил Шаститко (Орский) — ныне владелец одного из крупных и наиболее оригинально оформленных киноконцертных комплексов на севере Москвы, давний знакомый автора этой книги и верный почитатель таланта Михаила Ульянова, вспомнит:

«В совокупности я отсидел девять лет. Я не хулиган, тем более, не дай Бог, не насильник. У меня было мошенничество в крупных размерах, так называемая ломка, „куклы“… В 1990 году я вышел подчистую. Но к теме: я всегда любил кино. В лагерях развлечений, кроме телевизора и литературы, не было. Смотрел, читал, думал… Ну а когда стал владельцем кинотеатра, то, естественно, занялся кинематографом в определённом смысле профессионально, неплохо знаком с мировой фильмографией. Творчество великого русского актёра Михаила Ульянова знаю давно. Ещё подростком был в Театре Вахтангова на спектакле „Антоний и Клеопатра“, где Юлия Борисова играла Клеопатру, Ульянов — Антония. А вскоре посмотрел одноимённый голливудский блокбастер, выражаясь современным языком, в котором главные роли играли Элизабет Тэйлор и Ричард Бартон. И к своему вящему удовольствию, даже злорадству — видимо, уже тогда во мне тлел патриотический уголёк, — я для себя констатировал, что наш Антоний — Ульянов значительно мощнее и харизматичнее, чем хвалёный Ричард Бартон. Этот темперамент, эта бесподобно могучая челюсть, свидетельствующая о решительности характера!.. Думаю, что, если делать какие-то антропологические замеры, мы просто аналога не найдём!.. Что касается кинематографа, то я очень много читал о революции, о Гражданской войне, о трагедии России, нашего народа — и генерал Чарнота Ульянова для меня является настоящей квинтэссенцией, великолепной выборкой, воплощением бесшабашной удали, бретёрства и одновременно благородства русского офицерства… Быть может, я и название ресторану дал „Белая гвардия“, подспудно держа в голове образ, воплощённый Ульяновым… И ещё помню, смотрел я на зоне фильм „Последний побег“. И был поражён! До этого все мы видели Ульянова могучим полководцем: Антонием, Чарнотой, маршалом Жуковым неоднократно…