Дневник путешествия в Европу и Левант - Мелвилл Герман - Страница 15

Идея превращения евреев в фермеров тщетна. Прежде всего, Иудея, за редким исключением, — пустыня. Во-вторых, евреи терпеть не могут земледелия. Единственные, кто обрабатывают землю в Палестине, — это арабы.

Мистер Вуд из «Конкорд Н. X.» (американский консул в Бейруте) рассказал мне странные вещи, касающиеся частной жизни миссис Минот. Он и мистер Л. Напир считают ее сумасшедшей. Они того же мнения и о мисс Уильямс.

Мистер Вуд видел, как мистер Диксон разгуливает по Иерусалиму с открытой Библией, дожидаясь, когда Елеонская гора расколется на части, и подготавливает путь для пришествия евреев.

Арка «Эссе Хомо» («Се человек!»)

25 января.

Вчера в 1 час ночи разместился на борту австрийского парохода «Акила империаль». Однако отплыли поздно вечером. Всю ночь большое волнение и сильный ветер. Утром показалось какое-то побережье. Ливанские горы. Снеговые вершины. Гора Хермон не видна в глубине побережья. В 2 часа дня стали на якорь в Бейруте. Отель «Бель бю». Драгоман-провожатый до Ворбертона. Дует сирокко. Город занимает длинный участок суши, похожий на язык, выступающий от побережья. Вокруг высокие горы. Город за крепостной стеной. Древние руины замков крестоносцев. Город между пустыней и морем. И то и другое вгрызается в город. Сожженные дома и деревья. Пышные сады. Мол, омываемый прибоем. Идешь словно по кромке рифа. Отель расположен великолепно.

Понедельник 26 января.

Чудесный день. Тепло. Прогулялся по округе. Море лениво облизывает скалы. Прекрасная дорога в город. Книги консула. Интересный человек. Незадачливая беседа за обедом. Молодой пруссак.

27,28,29,30,31 января.

В отеле. Гора Ливан. Снег. Солнце. Тропики. Полюс, приведенный на линию горизонта. Ворота. Татарские гонцы, врывающиеся в город через ворота с известиями о войне. Спокойные дни. Прогулка по берегу моря. Удары валов. К чему вся эта суета? Люди Востока не знают, что такое камин, постель. Они не умеют краснеть. Бал паши. Разъяснение по поводу башибузуков. Гора Саннин. Река Адонис. Спокойное отчаяние. Похороны янычара. Коран, зажатый в руке. Паша и его свита. Двенадцать судей. Мистер Вуд из Конкорда. Консул.

Воскресенье 1 февраля 1857 года.

Чудесный день. Ветер и волны улеглись. Заплатил за проезд на пароходе «Смирна», принадлежащий австрийскому Ллойду. Направляюсь в Смирну. В 3 часа дня поднялся на борт. Не удалось попрощаться с мистером Вудом. Отплыли при заходе солнца. Неделя в Бейруте. Очень тихоходное судно. Внутри грязно, плохие каюты. Грубый капитан. Сцена за столом. Капитан бывал в Америке.

Понедельник 2 февраля.

В 10 часов утра справа по носу заметил остров Кипр. Проходим вдоль длинной белесовато-желтой полосы берега с высокими горами в глубине. В этих водах из морской пены родилась Венера. Это так же трудно себе представить, как и вообразить, стоя на Елеонской горе, что именно оттуда вознесся Христос.

Около 5 часов вечера стали на якорь мористее Ларнаки — кипрского порта. Сойти на берег не представилось возможности. Однако разглядел с палубы все, что заслуживало внимания. Вокруг города расстилается равнина. Выглядит по-турецки. Пальмы и минареты. Дома, расположенные вдоль берега. Отсюда вывозят вино. Скандал между лодочниками, подошедшими к борту. Спор пяти лодочников из-за одного пассажира. Закат.

Вторник 3 февраля.

Прошедшей ночью дул попутный ветер. В 11 часов утра ветер зашел с носа, налетают шквалы. Дуло весь день, судно раскачивается с борта на борт, с носа на корму. Волны катятся со всех сторон. Бедняги пилигримы страдают морской болезнью.

Среда 4 февраля.

Погода неожиданно изменилась к лучшему. Днем было видно побережье Кармании. Высокие горы. Судя по карте — до 7000 футов. Вчера, во время шквала, один из греков, настоящий Пантагрюэль, перепугался до смерти — думал, что часы его сочтены. Такая же забавная сцена в каюте во время обеда. Демократизм капитана и его офицеров. Вошел механик. Уселся. Выпил за здоровье королевы. Империалы. Построено в Англии. Отличный источник обогащения. Чудесный вечер. Лунный свет. Сблизились с Родосом, однако не подошли к берегу (хотя на борту было несколько пассажиров-турок, ехавших на этот остров), так как капитан захотел воспользоваться светлой ночью для того, чтобы проскочить самый сложный участок Спорадов. Остров Родос кажется большим и высоким, украшен несколькими приметными вершинами. Недавний взрыв пороха на складе разрушил большую часть улицы Кавалеров. В конце концов обнаруживаешь, что наиболее известные населенные пункты сделаны из обыкновенных элементов, составляющих землю, воздух и воду.

Механик-англичанин (из Корнуола) пригласил меня посетить машинное отделение, а позднее отобедать в его каюте. Он был заметно под хмельком и, ткнув пальцем в сторону своих машин, сказал: «Не дурная пара инструментов, сэр». Без ума от техники. Великолепие лунного освещения, как, впрочем, и нежелание встречаться с койкой, заставило меня задержаться на палубе допоздна. Около 11 часов ушел спать, однако в 2 часа был на ногах, не выдержав неутомимого преследования насекомых. Не могу выразить словами, что я выстрадал по их милости. Вот уже четвертую ночь не могу сомкнуть глаза. Так продолжалось до тех пор, пока не высадился в Смирне. Наказание в виде клопов, блох и москитов в равной мере соответствовало тому удовлетворению, которое мне доставило путешествие по Востоку.

Четверг 5 февраля.

Всю ночь среди Спорадов. Стоя на возвышенном полубаке, капитан и его офицеры правили в лабиринте проливов. На рассвете оказались совершенно запертыми островами и островками. Один из них — остров Кос. Несколько раз подходил почти вплотную к берегу. Можно было выпрыгнуть на сушу. Глубоко. Острова расположены настолько тесно и часто, что невозможно понять, как удается проникнуть в их гущу и выбраться на чистую воду. Все острова скалисты, голы и пустынны. На некоторых виднеются пятна зелени. На одном теплится огонек.

Создается впечатление, что плывешь на ялике. Разошлись с двумя или тремя небольшими греческими судами странного вида.

В общем чудесное плавание. Ландшафт проступает лишь в виде контуров. Никаких подробностей.

Кажется, будто плывешь на фоне гигантской гравюры. Тем не менее картина оживляется игрой тени. Отчетливые темные очертания ближайшего острова рельефно выступают на фоне призрачных контуров более отдаленного островка. В зависимости от расстояния фон становится сумеречно-серым, темно-пурпурным. Безмятежное утро. Бледно-голубое небо. Выбрались из лабиринта и увидели впереди Самос и Патмос. Выглядят одинокими. Действительно, Патмос стоит совершенно обособленно, и это бросается в глаза, когда выбираешься из путаницы островов, словно из гущи яблоневого сада. Патмос довольно высок, исключительно гол и необитаем. На меня снова напал скептицизм — проклятие многих путешественников. Я был уже не в состоянии вообразить, что когда-то в этих местах святой Иоанн обрел свои откровения. Точно так же, проплывая мимо острова Хуан-Фернандес, я не мог представить себе Робинзона Крузо таким, каким он выведен в книге Дефо. Когда мой взгляд скользил по голым вершинам, душа упивалась бесплодием. Так и хочется подсунуть догматикам Нибура и Штрауса.[23] Черт побери и проницательность, и прозрение. Они содрали с нас лепестки. Если бы они сумели кого-нибудь вывести из заблуждения, не стоило бы их благодарить. Очень жаль, что страны, связанные с культом, так мало привлекательны по своей природе.

Капитан рассказал о греках-пилигримах. Львиная доля барышей Ллойда зиждется на этом источнике. Годами копят деньги. Словно мусульмане в Мекке. Священники в Иерусалиме продают им билеты на небеса. Отпечатанные в типографии бумажки с изображением голубя посередине, Отца и Сына по краям. Места распределяются, как в театре во время бенефиса. Мы не сможем предоставить вам это место — оно уже занято. И это тоже, но если вон там, в уголке, вас устроит, очень хорошо — получите за 500 пиастров.