Дневник путешествия в Европу и Левант - Мелвилл Герман - Страница 10

Александрия. Она кажется вымощенной останками тысяч городов, выглядывающими из каждого пласта земли, вывороченного лопатой. Почва — жирный суглинок. Все историческое. Главная площадь. Оживленный вид. Из окон выглядывают арабы. Самое главное-это море. Рядом с ним — катакомбы. Железная дорога проходит насквозь. Поместья. Превосходный вид на море в полдень. Море и небо будто впитались друг в друга. Помпеев столб похож на порядком обсосанный леденец. Обелиск Клеопатры расположился рядом с лачугами. Один из них лежит на земле и почти засыпан землей. Вздохи волн. Крики сторожей по ночам. Фонари. Убийцы. Солнечные удары.

Какая-то мазня, исполненная берлинской лазурью.

Пирамиды. Камни, уложенные пластами, скорее напоминают геологические слои скальной породы, чем ряды каменной кладки. Длинный склон, составленный сплошь из утесов и обрывов. Огромные размеры. Ни стены, ни крыши. В других постройках такого же объема глаз постигает пространство, постепенно переходя от одной части здания к другой. Здесь же ему не за что зацепиться. Либо все в целом, либо ничего. Будоражит не ощущение высоты, длины или ширины — возбуждает ощущение необъятности. После знакомства с пирамидами вся остальная архитектура кажется кондитерскими изделиями. Хотя я провел немного времени в созерцании пирамид, этого оказалось достаточным, чтобы в моей памяти отложилось точное представление о них. Дело тут обстоит так же, как и с океаном. В течение пяти минут можно узнать о его необъятности ровно столько же, сколько за целый месяц. То же и с пирамидами. Они сбивают с толку. Человек, обнаружив, что он не в состоянии постичь величие океана, принялся измерять его глубину и определять плотность воды. Точно так же человек поступает с пирамидами. Он измеряет длину основания, высчитывает размеры отдельных камней. Однако пирамида не очень-то поддается изучению и пониманию. Смутная и неопределяемая словами, она продолжает тревожить мое воображение. Разрушение облицовки, хотя ее камней хватило бы для постройки города и крепостной стены, вовсе не уменьшило размеров пирамиды. Наоборот, это вызвало противоположный эффект. Когда пирамида была гладкой, вид ее был менее впечатляющим. Она была словно океан, не вспаханный волнами. Мертвая неподвижность каменной кладки, выступы и неровности, образовавшиеся в недавнее время, сильно изменили облик пирамиды. Когда хотят похвалить какое-нибудь творение рук человеческих, говорят обычно — оно поражает воображение, словно создание природы. Пирамида воздействует на человека каким-то точно неопределимым способом. Что же касается нашего воображения, так ему представляется, что ни человек, ни сама природа не имели никакого отношения к созданию пирамиды. Ее строителем должно было быть некое сверхъестественное существо, жрец. Очевидно, мудрецы древнего Египта отличались необычайной изобретательностью. Поскольку с помощью своего искусства сумели извлечь из всего разнообразия природных форм совершеннейшие очертания пирамиды, очевидно, что точно так же из груды простейших человеческих мыслей, присущих людям, смогли они с помощью аналогичного мастерства выработать идеальную концепцию бога. Однако не со святой целью была создана пирамида.

Она не отбрасывает тени днем. Археологи начали работать в пустыне в 30 милях отсюда.

4 января 1857 года.

Отплыл из Александрии в Яффу. Путешествую 2-м классом. Множество палубных пассажиров-турок.

5 января.

Тепло. Чудный день. Постоянно находился на палубе.

6 января.

Рано поутру оказались в пределах видимости Яффы. Накатывала зыбь, и я увидел буруны у подножия города. Высадились на берег. Это не совсем безопасно. Араб-лодочник пытался сыграть, как ему показалось, на моем испуге. Лукавые псы! Нанял еврея-драгомана, чтобы тот сопровождал меня до Иерусалима. Пересекли долину Шарон. Виднеется гора Эфраим. Приехали в Рамлу. Остановился в отеле. Поужинал на треснувшей посуде холодным мясом. Замучили мухи и москиты. Драгоман заметил: «Этот араб не знает как содержать гостиницу». Я полностью с ним согласился. Проведя ужасную ночь, в 2 часа отправились верхом в Иерусалим. Три тени крадучись пробирались по равнине, залитой лунным светом. Зашла луна, и все погрузилось во мрак. Чуть забрезжил рассвет, когда мы только достигли подножия гор. Бледное оливковое утро. Высохшая и пустынная страна. Завтрак у разрушенной мечети. Пещера. Жарко. Утомительная езда по бесплодным холмам. Примерно в 2 часа добрались до Иерусалима. Остановился в отеле «Медитераниан». Он содержится немецким обращенным евреем по имени Хойзер. Отель с одной стороны примыкает к бассейну Хезекья неподалеку от коптского монастыря и располагается на улице Патриархов, вытекающей из улицы Давида. С балкона моей комнаты открывается вид на потрескавшийся купол храма Гроба Господня и Елеонскую гору. Напротив гостиницы открытая площадка, развалины старинного латинского монастыря, который был разрушен каким-то неприятелем много столетий назад и никогда не отстраивался. Прошелся по северной части города, однако вернулся назад, потому что глаза слишком утомились в результате длительного путешествия по раскаленным холмам при ослепительном солнце.

7 января.

Весь день пробродил по холмам в сопровождении драгомана.

9 января.

До сих пор считал себя единственным иностранцем в Иерусалиме. Однако днем из Яффы приехал мистер Фредерик Каннингэм — житель Бостона, располагающий к себе молодой человек, который, казалось, был рад встретить сотоварища и соотечественника.

10 января (11).

В записи вкралась какая-то ошибка, в которой никак не могу разобраться. Оставшиеся до 18 января дни провел, путешествуя по городу, в окрестностях Иордана и Мертвого моря.

19 января.

Уехал из Иерусалима вместе с мистером Каннингэмом и его драгоманом. Друз[22] Абдалла. В Рамле остановился в греческом монастыре. Бессонница. Старый монах, похожий на крысу. Лечится от цинги. Письмо от греческого патриарха. Здесь остановилась какая-то графиня. Прежде чем направиться в монастырь, посетил разрушенную мечеть и башню Рамлы. Любопытное зрелище.

20 января.

Проехался верхом от Рамлы до Лидды. Разбойничье нападение банды арабов на деревушку, расположенную по соседству, взбудоражило всю округу. Люди передвигаются группами. Мы ехали в Лидду, пристроившись к свите сына губернатора. Эскорт насчитывал около 30 вооруженных всадников. Отличные наездники. Стрельба из огнестрельного оружия. Караколи и вольтижировка. Верховые, сопровождающие экипаж. Всадники несутся во весь опор, презирая опасность. Подъезжают к кромке колючих зарослей, кого-то окликают, стреляют из пистолетов. При въезде в Лидду сын губернатора разрядил револьвер в пуделя. Поехали осматривать развалины местной церкви. Скорее всего она относится ко времени крестоносцев. Восхитительная поездка к Яффе через долину Шарон. Бессчетное количество алых маков. (Розы Шарона?) В Яффе наткнулись на экспедицию, занимающуюся раскопками в Петре. Днем принял ванну в «Медитераниане». Осмотрел остатки старых крепостных стен на берегу моря.

22 января.

Мистер Каннингэм и члены археологической экспедиции сегодня днем отбыли в Александрию на французском пароходе. После их отъезда вернулся в так называемый отель и поднялся на самую макушку здания. Единственно возможная прогулка в этом городе. Яффа расположена на холме, круто поднимающемся от берега моря и плавно снижающемся к долине Шарон. Город обнесен стеной и имеет гарнизон. Дома старые, темные, с множеством каменных арок и сводов. Дом, в котором я живу, стоит на самой вершине и вообще самый высокий в городе, если считать от земли. Сверху можно любоваться Средиземным морем, долиной, горами Эфраима. Прелестный ландшафт. Ближайшее местечко к северу отсюда — Бейрут. К югу — Газа. Тот самый город филистимлян, ворота которого унес на плечах Самсон. Я — единственный путешественник, остановившийся в Йоппе. Чувствую себя по-особому одиноко, словно Иона. Поднялся ветер, усилилось волнение моря. Валы разбиваются о риф, расположенный почти вплотную к городской стене. Вдоль всего побережья, к северу и к югу, насколько охватывает взгляд, прибой тянется длинной полосой, напоминающей перебродившие дрожжи.